Она снова положила руку на живот и только сейчас заметила, что на ней надето. Кроссовки, белые носки… Черные шорты, желтый облегающий топ с блестящим стикером из золотой фольги. Это был, кажется, динозавр, у которого из пасти выходил шарик с надписью «Крутись-вертись». Крутись-вертись?
— Чья это майка? — обиженным голосом спросила она Джейн. — У меня такой нет.
Джейн многозначительно посмотрела на «Клуни».
— Тут какой-то динозавр на майке, — растерянно пояснила Алиса.
— Алиса, а какой сегодня день недели? — спросил «Клуни».
— Пятница.
На самом деле она этого не помнила — просто ухватилась за слова Джейн. Пятница так пятница…
— Что вы ели на завтрак? — задал «Клуни» следующий вопрос, осматривая ее голову.
Тем временем один из бригады наложил ей на руку манжету, другой накачал, чтобы проверить давление.
— Тост с арахисовым маслом?
Так она всегда и завтракала. Беспроигрышный вариант!
— Он не знает, что вы ели на завтрак, — вклинилась Джейн. — Он хочет просто понять, помните ли вы это.
Манжета тонометра сильно сжала руку Алисы.
— Ну-ка, Алиса, рассмешите меня! — попросил «Клуни», опустившись на корточки. — Как зовут нашего достославного премьер-министра?
— Джон Говард, — послушно откликнулась Алиса, надеясь, что на этом разговор о политике закончится.
В ней она никогда не была сильна, и удивить ее чем-нибудь политическим было проще простого.
Джейн саркастически хмыкнула.
— Ой… Но ведь премьер-министр вроде пока он… — в ужасе проговорила Алиса.
Теперь ее окончательно задразнят! «Алиса, да ты что, как зовут премьер-министра, не знаешь! На выборы-то ходила?»
— Да, точно, он!
— А какой теперь год? — спокойно поинтересовался «Клуни».
— Девяносто восьмой, — твердо ответила Алиса.
В этом она была совершенно уверена: ребенок должен был появиться на свет в следующем, девяносто девятом.
Джейн прикрыла рот ладонью. «Клуни» все говорил, но она остановила его, положила другую ладонь на плечо Алисы и воззрилась прямо на нее. Глаза у нее широко раскрылись от возбуждения. На кончиках ресниц повисли комки туши. От нее исходил убийственный смешанный запах лаванды и чеснока.
— Алиса, сколько вам лет?
— Двадцать девять, — отозвалась Алиса, раздраженная ее повышенно драматическим тоном. На что это она вздумала намекать? — Сколько и вам.
Джейн откинулась назад, метнула на «Клуни» торжествующий взгляд и сказала:
— Я приглашена на банкет по случаю ее сорокалетия.
В тот день Алиса Мэри Лав, отправившись в спортзал, беспечно потеряла там десять лет своей жизни.
2
Джейн сказала, что, конечно, поедет с ней в больницу, но в два часа ей нужно быть в суде.
— Зачем тебе в суд? — спросила Алиса, радуясь, что Джейн не нужно туда везти.
Для одного дня этого было более чем достаточно. Приглашение на банкет по случаю ее сорокалетия… Что бы это значило?
Джейн странно улыбнулась и не стала отвечать.
— Я позвоню, чтобы кто-нибудь подъехал в больницу и подождал тебя, — предложила она.
— Не «кто-нибудь», — возразила Алиса, глядя, как бригада раскладывает носилки. — Пусть Ник приезжает.
— Ну конечно же, я позвоню Нику, — четко, разборчиво произнесла Джейн, как будто участвуя в детском спектакле.
— Знаете, по-моему, я могу идти сама, — обратилась Алиса к «Клуни».
Она не любила, когда ее поднимают, — это относилось и к Нику, хоть он и обладал недюжинной силой. А все из-за веса. Что, если санитары разворчатся и сделают недовольные лица, когда, как такелажники, будут ворочать носилки с ней?
— Я хорошо себя чувствую. Вот только голова…
— У вас приличное сотрясение, — сказал «Клуни». — С повреждениями головы шутки плохи.
— Самое приятное в нашей работе — носить на носилках интересных женщин, — сказал санитар. — Не лишайте нас удовольствия.
— Вот именно, Алиса, не лишай их удовольствия! — подхватила Джейн. — У тебя повреждение мозга. Ты говоришь, что тебе двадцать девять лет.
Да что же это такое?
Алиса легла на спину, чтобы два санитара сумели уложить ее на носилки. Когда голова откинулась набок, стало так больно, что перед глазами поплыли круги.
— Вот, не забудь. — Джейн сходила за рюкзаком Алисы и втиснула его между боком больной и краем носилок.
— Это не мой, — возразила Алиса.
— Да нет же, твой!
Алиса озадаченно смотрела на красный холщовый мешок. На нем в ряд были наклеены три динозавра — точно такие же, как у нее на майке. Заболела она, что ли?
Санитары подняли носилки. Казалось, нести их им не составляет никакого труда. Она подумала: такая работа — носить людей всех габаритов.
— На работу! — вдруг вскинулась она. — Позвони лучше на работу! Почему мы не на работе — сегодня же пятница?
— Понятия не имею! Действительно, а почему же мы не на работе? — повторила Джейн тем же нарочитым голосом. — Но ты не волнуйся! Я сначала позвоню Нику, а потом на работу. А на работу — это куда? В АБР «Брикс»?
— Да, Джейн, именно туда, — терпеливо отозвалась Алиса.
Они работали в АБР уже почти три года. Что это у бедняги с головой?
— Скажи Сью, что меня сегодня не будет, — попросила Алиса.
— Сью… — эхом откликнулась Джейн. — Это Сью Мейсон?
— Да, Джейн, Сью Мейсон.
Ну точно — ку-ку!
Сью Мейсон была их начальницей, просто помешанной на пунктуальности, медицинских сертификатах и строгом рабочем стиле в одежде. Алиса не могла дождаться, пока начнется декретный отпуск, лишь бы избавиться от всего этого.
Алиса видела, как Джейн смотрит им вслед. Она зажала пальцами нижнюю губу, отчего стала похожей на рыбу.
— Скорее поправляйтесь! — крикнула девушка в обрезанной майке с помоста в дальнем конце зала; микрофон, укрепленный на голове, усилил ее голос.
Когда носилки оказались у дверей, грянула ритмичная музыка. Алиса оглянулась: девушка начала быстро подниматься на низкую пластмассовую платформу и спускаться с нее. Женщины, которые только что толпились вокруг Алисы, старательно повторяли на своих платформах ее движения.
— Продолжаем, девушки! Все в исходное положение, чуть согнули колени — и… «родео»!
Все дружно прыгнули на платформы и закрутили над головой воображаемыми лассо.
Ну и ну… Только бы не забыть ничего из этого сумасшедшего дня, все-все рассказать Нику. Надо будет показать ему «родео». Он, конечно, скажет, что это отвратительно. М-да… весь день коту под хвост.
Правда, чуть-чуть страшно. Что же все-таки она делала с Джейн Тёрнер в спортзале и почему это Джейн ведет себя как ненормальная?
Они миновали стеклянную дверь и оказались в длинном большом помещении размером с добрый супермаркет. Алиса решительно ничего не узнавала.
Вдоль помещения тянулись ряды непонятных сложных машин, на которых работали мужчины и женщины, поднимая и опуская что-то явно тяжелое. Все сосредоточенно занимались своим делом, стараясь не шуметь, точно в библиотеке. Носилки двигались мимо них, но никто даже не приостановился. По ней скользили равнодушным взглядом, как будто смотрели телевизионный репортаж.
— Алиса! Что это с тобой?
С беговой дорожки сошел мужчина, вынул из ушей наушники, опустил их на плечи. Его лицо — ярко-красное, в бусинах пота — было Алисе совершенно незнакомо. Она разглядывала его и соображала, как бы повежливее ответить. Беседовать с незнакомцем, лежа при этом на носилках, — полный абсурд. Это ей снится. Приснилось же как-то, что она в пижаме заявилась на коктейль.
— Стукнулась слегка кумполом, — совсем не по-медицински ответил вместо нее «Клуни».
— Ужас! — отозвался мужчина и промокнул лоб полотенцем. — Только этого еще недоставало перед таким днем!
При этих загадочных словах Алиса постаралась сделать скорбное лицо. Может быть, это коллега Ника, а говорит он о каком-то якобы известном ей задании по работе?
— Ну что, Алиса, будешь и дальше такой же фанаткой гимнастики?
— Хо, — откликнулась Алиса.
Она и сама не знала, что хотела сказать, но вышло у нее именно это «хо».
Санитары двинулись дальше, мужчина вернулся на беговую дорожку и побежал.
— Алиса, поправляйся! — закричал он ей вслед, поднеся к уху кулак с отогнутыми большим пальцем и мизинцем. — Я позвоню Мэгги.
Алиса закрыла глаза. В животе забурлило.
— Как вы себя чувствуете? — спросил «Клуни».
— Подташнивает. — Алиса открыла глаза.
— Это нормально, так и должно быть.
Они остановились перед лифтом.
— Я и правда не знаю, где я, — напомнила она «Клуни».
Ей почему-то казалось, что это очень важно.
— Не волнуйтесь сейчас об этом.
Двери лифта со свистом раздвинулись, и из него показалась женщина с прилизанными, туго затянутыми в хвост волосами.
— Алиса! Ты как? Что это с тобой? — заговорила она наигранно-бодро, как произносят «как живете-можете»? — Ну надо же, как совпало: я о тебе и думала! Хотела позвонить тебе насчет… Да, того случая в школе. Хлоя мне рассказала, ах ты, бедняжка! Дорогая моя, только этого тебе и не хватало! Перед завтрашним вечером, перед таким днем!
Под ее трескотню санитары втиснули носилки в лифт и нажали кнопку первого этажа. Двери со свистом сомкнулись, отрезав от них женщину, которая, как тот мужчина на беговой дорожке, поднесла к уху воображаемый телефон.
— Это что, Алиса Лав на носилках? — в это же время крикнул кто-то.
— У вас много знакомых, — заметил «Клуни».
— Нет, — ответила Алиса. — Ничего подобного.
Она раздумывала о том, почему Джейн сказала: «Я приглашена на банкет по случаю ее сорокалетия». Повернула голову набок, и ее стошнило прямо на блестящие черные туфли «Клуни».
Почти к концу обеденного перерыва мне позвонили. У меня оставалось пять минут, чтобы дойти до туалета и проверить, не застряло ли что-нибудь между зубами. Она сказала: «Элизабет? Привет, это Джейн, у меня тут небольшая проблема…» — так, будто никакой другой Джейн в мире больше нет. Если тебя зовут Джейн, то полезная привычка — сразу же называть фамилию. «Джейн, Джейн, Джейн, у Джейн проблема», — крутилось у меня в голове. А потом я поняла, что это Джейн Тёрнер. Та, с работы Алисы.