Она пробыла под ним некоторое время, а когда снова откинула капюшон, её лицо приобрело обычное каменное выражение.
– Думаю, мы знаем, что нужно делать, – заявила она.
– Знаем?
– Взлом, – сказала Фэйт. – Сегодня ночью мы украдём записи.
Вундер покачал головой.
– Нет, Фэйт, мы не можем этого сделать.
Вне зависимости от того, во что он верил и во что не верил, было важно соблюдать закон. Вторжение в государственное здание – это нехорошо.
– Послушай, Вунди, – сказала Фэйт. – Ты ведь хочешь узнать, кто установил там этот мемориал, верно? Была ли это тёзка твоей сестры, сделали ли это, чтобы почтить память твоей сестры, или…
Вундер не хотел, чтобы она снова озвучивала тот вариант.
– Да, хочу! – воскликнул он. – Но нас поймают. Мы попадём в неприятности.
– Не попадём, – заверила Фэйт. – Потому что у нас есть план. А если нас всё же поймают, – она снова повысила голос до крика, – я возложу всю вину прямо на плечи Евгении – серой мыши!
Глава 14
Вундер всегда восхищался ребятами из фильмов, которые тайком убегали из дома. В их исполнении это выглядело так просто: они открывали свои окна, которые при этом не скрипели, и спускались вниз по очень крепким водосточным трубам. Он никогда бы не подумал, что ему хватит смелости проделать нечто подобное. Он был уверен, что его сразу поймают.
Но в субботу ровно в полночь он покинул свою комнату, прокрался по коридору и вышел прямо через входную дверь.
И никто не заметил.
Фэйт ждала его на углу через несколько домов. Она стояла в ярком круге света уличного фонаря, отчего выглядела так, будто её собирались похитить инопланетяне. Или как будто её только что телепортировали на Землю.
– Вунди, выключи фонарик, – сказала она, когда он подъехал.
– Он нам понадобится, – возразил Вундер. – Как иначе мы увидим, куда идём?
– Там по пути кое-где есть фонари, – сказала Фэйт. – А ещё есть луна, звёзды и так далее. Мы собираемся вломиться в государственное учреждение, Вунди. Ключевой момент – это осмотрительность.
– Мы должны быть так же осмотрительны, как ты с Евгенией?
– Что, прости, Вунди? Я не слышу, когда ты бормочешь, – сказала Фэйт.
Вундер со вздохом выключил фонарик и сунул его обратно в рюкзак.
Но когда они поехали вперёд, он пожалел, что не оставил его. Было так темно, что он не понимал, как Фэйт видит, куда едет. Он ехал за ней, сосредоточившись на маленьком красном отражателе позади её велика.
Он знал, что в другое время, в иных обстоятельствах это могло бы стать настоящим приключением: ехать на велике почти в кромешной тьме, пока все спят, когда звёзды светят в небе ярко-ярко, а морозный осенний воздух бодрит всё сильнее и сильнее.
Но это не происходило в другое время. Это происходило сейчас, и он собирался вломиться в городскую ратушу, чтобы доказать, что камень на кладбище не был чудом.
И дело было не только в этом. Вундер знал, что на самом деле он хотел доказать самому себе, что всё это – ведьма, птица, Портал-Хаус – всё это никакие не чудеса. После сегодняшней ночи ему не придётся заставлять себя не думать об этих вещах, потому что он будет знать наверняка, что они ничего не значили. После сегодняшней ночи его каменное сердце больше никогда не согреется.
Они заехали на великах за городскую ратушу и спрятали их в кустах. Затем Фэйт провела его вниз по короткому лестничному пролёту – они спустились в подвал.
– Как мы попадём внутрь? – прошептал он.
Ему пришлось ждать ответа, пока Фэйт медленно закалывала чёлку, а затем копалась в складках своей просторной мантии. Наконец она вынула серебряный ключ.
– По вечерам в субботу мама помогает всё подготовить, – сказала она.
Внутри подвал был уставлен рядами складных стульев. На каждом стуле лежала синяя книга, а сверху красная. Впереди Вундер увидел кафедру (обычную, из дерева, как в школе) и небольшой стол, покрытый зелёной тканью. На столе лежал крест.
Хотя эта комната была вовсе не похожа на церковь Святого Жерара, Вундер испытывал покой и умиротворение, когда шёл по центральному проходу. Это было странно. Он не хотел, не хотел ничего чувствовать. Но всё же чувствовал.
Фэйт, несмотря на всю её чувствительность к сверхъестественному, похоже, не ощущала ничего подобного. Она была уже на другом конце комнаты и открывала металлическую дверь слева от кафедры. Там была лестница.
– Идём наверх, – сказала она, и Вундер поспешил за ней.
Они крались вверх по ступенькам, и синий ковролин почти не заглушал их шагов. Наверху была ещё одна дверь – точно такая же, как внизу: металлическая, выкрашенная бежевой краской и совершенно обычная – ни окон, ни каких-либо опознавательных знаков.
– Не знаю, открывается ли она моими ключами, – сказала Фэйт. – Сейчас проверим…
Она сунула ключ в замочную скважину и повернула его. Замок открылся. Она повернула ручку, толкнула дверь и…
БИ-И-И-ИП! БИ-И-И-ИП! БИ-И-И-ИП!
– Вунди! Слушай! – взревела Фэйт.
Вундер замер, услышав звуки сигнализации. Его сердце громко стучало, а глаза расширились. Их поймают. Но, что ещё хуже, они не узнают того, зачем пришли. Он ничего не докажет. Он так и будет гадать, гадать и гадать. Он не мог этого допустить.
– Быстрее! – прокричал он.
Сигнализация продолжала реветь, когда они ворвались в главное фойе городской ратуши. Впереди стоял стол Евгении; экран компьютера был чёрным. Выдвижные ящички вздымались вверх, словно солдаты на посту.
Вундер выдвигал ящики стола, пока Фэйт копалась в картотеке. Он старался действовать аккуратно, но его сердце билось очень быстро, а руки стали неуклюжими, и из них всё валилось. Пол был усыпан листами бумаги, скрепками и стикерами.
А затем он нашел её. Чёрную папку на трёх кольцах с надписью КЛАДБИЩЕНСКАЯ ДОКУМЕНТАЦИЯ, напечатанной чёрными буквами на белом ярлыке.
– Нашёл! – воскликнул Вундер. Он открыл папку посередине, но внутри были ряды, ряды и ряды с датами и именами, а сигнализация всё ещё трезвонила. Он не сможет так быстро найти нужную запись.
Он захлопнул папку и сунул её под мышку.
– Пошли!
Они ушли тем же путем, что и пришли, протопав вниз по лестнице в актовый зал и выйдя через подвал. Они вскочили на велики и стали крутить педали так быстро, как могли, а папка болталась у Вундера на руле.
Но вместо того чтобы уехать далеко-далеко от места преступления, Фэйт и её велосипед нырнули в первый же переулок. От городской ратуши их едва ли отделял один квартал.
– Дай посмотреть, – сказала она, прислонив велик к стене.
– Мы сейчас не можем останавливаться, – сказал Вундер. Он всё ещё слышал отсюда завывание сигнализации. – Нас обнаружат. А как же осмотрительность?
Но тоже слез с велика и сел на землю. Он вынул фонарик из рюкзака. Открыл папку на первой странице. Имена и даты в ней были расположены в хронологическом порядке, но последняя запись была сделана больше трёх месяцев назад. Однако в переднюю обложку папки были вложены нескреплённые листы. Вундер вынул первый лист.
Это было заявление с заломами в трёх местах, как будто пришло в конверте. Сверху было написано:
МЕМОРИАЛ, А НЕ НАДГРОБНЫЙ КАМЕНЬ.
– Что ты нашёл? – заглянула ему через плечо Фэйт. Её мантия накрыла страничку.
– Я смотрю, – сказал Вундер. – Не могла бы ты немного отойти?
Она отодвинулась на пару сантиметров.
«НАДПИСЬ», – гласило заявление. А затем чёрная фраза, записанная размашистым почерком:
Сейчас я расскажу вам о чуде. Не все мы умрём, но все изменимся. Так давайте же изменимся вместе. С большой любовью, Милагрос.
Фэйт протянула руку и попыталась выхватить у него папку.
– Дай посмотреть. Что ты там копаешься?
Вундер крепко вцепился в папку.
– Я. Смотрю. Подожди.
«ДАРИТЕЛЬ, – было написано в заявлении. А ниже, тем же крупным почерком, два слова: – Портал-Хаус».
Вундер уставился на заявление в свете фонарика. Он представил себе руку, написавшую эти слова, и это была та же самая рука, что помахала ему в день похорон его сестры.
– Здесь говорится «Портал-Хаус», – сказал он Фэйт тихо-тихо.
– Портал-Хаус? – она наклонилась, чтобы посмотреть на страничку. – Портал-Хаус? В смысле «Портал-Хаус»?
– Тот, кто заказал камень, – сказал Вундер. – Портал-Хаус.
Фэйт прижала руки к щекам.
– Ведьма, – выдохнула она.
Сигнализация вдруг умолкла.
– Ведьма, – повторил Вундер. Он сложил листок втрое, затем сложил ещё раз и сунул его в задний карман. Бросил папку на землю и сел на велик. – Я уезжаю, – сказал он. – Я домой.
– Ты оставишь папку здесь?
– Мы вломились в городскую ратушу, – сказал Вундер. – Не думаю, что стоит оставлять у себя улики.
Фэйт немного поразмыслила, а затем кивнула.
– В этом есть смысл. Но что нам теперь делать? Мы знаем, что это ведьма. Но зачем она это сделала? Чего она хочет? Как она связана с твоей сестрой? Мы должны встретиться с ней.
Вундер покачал головой, давя ногой на педаль. Он был совершенно уверен, что записи помогут ему разрешить все сомнения. Вместо этого появились лишь новые вопросы, и он не хотел думать о них, особенно о последней фразе Фэйт.
– Нет, Фэйт, – сказал он. – Я не хочу с ней встречаться. Я не верю в ведьм.
Но прозвучали эти слова, даже для него самого, совершенно неубедительно.
Той ночью ему приснился сон.
Он снова был на похоронах, снова и снова слышал крик служителя. Папа стоял рядом и всё плакал и плакал. Перед ними стоял белый гробик.
Затем крышка гроба открылась.
И из него вылезла ведьма.
Подул осенний ветер, резкий и порывистый. Ведьма развела руки в стороны. Её тёмные волосы развевались над головой, а белые лохмотья трепыхались, словно крылья. Она поднялась в воздух и издала птичий крик.
Но в этом крике послышались слова.