ма строил… Что мой, что лавку, что Питеров.
Джек, сидевший на полу, аж надулся от гордости. Мои догадки подтвердились. И в самом деле, работа одного человека.
– Питер многим… помог, да? – спросила я и снова уставилась в зеркало на скуластое худое лицо.
Щеки пропали, видимо, вместе с возрастом.
Илли появилась уже в полуметре от меня с огромной накидкой. Посмотрела оценивающе, наморщилась и снова исчезла.
– Очень многим, – отозвался Джек. – И дед мой тоже. Отличные дома строил, несмотря на весь этот Ха…
Илли локализовалась в дальнем углу и шикнула на всю лавку так, что чуть светильники не погасли:
– Ну‑ка держи язык за зубами. Ты кого сюда хочешь привести?
Джек виновато повесил голову и на этот раз не юродствовал:
– Привел вчера уже.
– К Питеру?
Джек виновато шмыгнул носом и промолчал.
– Понятно теперь, откуда синячище. Джек, в самом деле!
С явно испорченным настроением Илли накинула мне на плечи нечто похожее на плащ, молча стянула и пошла за следующим.
– Я знаю о твоей беде. Но поминать эти слова всуе, а то и с негодованием – просто недопустимо. Ты не на себя беду навлечешь, а на старших. Питеру и так хватает. О нем вспоминают время от времени, и тогда он ходит тут ужасно красивый, но синий. А то и с ребрами поломанными. Или вот на сударыню накличешь!
– Но мамку! Королевой!
– Вы идете за ней, так что молчи, будь добр.
Илли снова будто соткалась из пространства рядом со мной, протянула что‑то змеящееся. Я надела, обернулась, закрепила у шеи и даже без вздохов восхищения поняла, что образ закончен. Это была тонкая и легкая чешуя какого‑то синего животного. Она совершенно не грела, но давала ощущение спокойствия.
– Всех разбойников привлечем, – сказал Джек скептически.
– Ой глупый! Невнималка это. Наоборот смотреть мимо будут.
– Точно не расплатимся! – восхитился Джек, а я только и смогла, что переспросить:
– Невни…?
– Невнималка. Шкура ящера, друзья видят, посторонние проводят взгляд мимо. Ты ее носи пореже, я для основной дороги дам такой же крой, но из холщевины. А про плату не думай. Отец моих детишек – принц Черный. Отнять хотел, пользуясь силами понятно чего. А Питер не позволил. Вот в тот раз его били так… что еле всем городом выходили.
Я даже дернулась, будто и мне досталось:
– Да что ж такое. Вы об этом говорите как об обыденной вещи, сударыня Илли!
– Обыденность и есть. К сожалению, большому, нашему, это обыденность для Питера. Над ним насмеялся тот…
– Кого нельзя называть? – предложила я цитату из «Гарри Поттера» и сразу поняла, насколько нелепо она звучит.
Дела тут творились похлеще, чем в любой, даже самой страшной, сказке.
– Он самый. Насмеялся над Питером. Оставил ему профессию, одному, выбрал из десятка других, любовь отнял и периодически бьет за мастерство. Мы давно говорим ему отказаться, а он упрямый… эх. Не знаю, что без него делать будем. Но раз надо идти, то идите.
Она бросила печальный взгляд в зеркало.
– Пострел, ну‑ка залезай на полки, тоже мне, подмастерье нашелся. Давай и тебя собирать. Поживее!
Джек полез на дальний стеллаж. В этот момент в дверь застучали.
8. Айним
Мы втроем стояли у того самого переулка и спорили до хрипоты. Джек даже кашлять начал. Илли выпроводила нас без платы, о чем‑то пошепталась с Питером, поглядывая на меня, надеюсь, ничего важного не наболтала, а потом мы долго шли, и я подумывала рассказать про свой настоящий возраст, но смолчала.
На границе света и тьмы дело, откровенно говоря, застопорилось. Питер наотрез отказывался брать нас в переулок, я наотрез отказывалась его отпускать: пока что находилась в относительно здравом уме и помнила, что он сказал по поводу вампиров накануне.
Джек внезапно занял мою сторону. Одет он теперь был столь же стильно и удобно, как и я, и держал маленькую дорожную сумку, словно щит. Я растерянно трогала свою – там, где во внутреннем кармане лежали бусы, – словно надеясь, что они мне дадут совет.
Мы стояли и препирались до тех пор, пока в переулке не скользнула тень.
– Что тебе надо, чудильщик? – процедил мужчина.
Его можно было бы назвать молодым, если бы не цвет лица.
– Эжен? Какими судьбами? – тяжело вздохнул Питер, отрываясь от нас.
Джек пнул ногой камешек. Маленькое облачко пыли, золотое от света, вдруг потемнело и осело на булыжник черными блестками.
– Да не хаотическими, не подумай.
Эжен говорил так, будто змея шипит, и меня это откровенно пугало.
– Ты позаботился о ней? – спросил Питер.
Тот фыркнул и не удостоил его ответом, а Питер прикрыл глаза рукой. Зато порядочный вдруг заметил меня:
– Это вчерашняя красоточка, что ли? Неужто до тебя добралась? Шустрая, батонами драться. А ты опять налажал, да?
Питер настороженно посмотрел на меня, перевел взгляд на Эжена:
– Не знаю, о чем ты. Мне нужна Айним.
– Да с возрастом, дурень. Зелья посильнее не было?
– С каким еще возрастом? Айним позови, будь добр, или отодвинься, я сам пройду.
– Крошке лет шестнадцать было до нас. Пока бежала со всех ног, до двадцати двух состарили. А ты что сделал? Восемнадцать?
Питер едва заметно дернулся, будто действительно воспринял это как упрек.
– Разговорился, – сказал Джек внезапно. – Ага. Мертвыть, а туда же.
Все опешили. Точно по Гоголю, случилась немая сцена.
– Сказали привести Айним – приводи.
Эжен попытался рассмеяться, но я услышала змеиное шипение.
– Что за горе такое?
– Подмастерье мой. Из вас двоих он говорит по сути. А вот что несешь ты – я даже понимать не хочу.
– Пошли. – Эжен развернулся.
И Питер под нашими негодующими взглядами сделал шаг в темноту.
– Эй, эй, своих тоже бери, – Эжен вдруг обернулся тенью, взвился в воздухе, как черный дым, и оказался рядом со мной, близко‑близко.
Я отпрянула.
– Или проваливай. Айним ему еще подавай.
Питер, совершенно не поменявшийся, мягко посмотрел на нас уже оттуда:
– Кормиться ими не будете.
– Да ты ж не позволишь, куда нам. Но хоть попугаем всласть, а из девчонки и так уже отпили. Милая, а что же ты Питеру не сказала? Постарше хотела быть?
Я решительно шагнула внутрь и толкнула Эжена плечом. Он обернулся тенью, но ничего сделать не успел – Питер дернул меня на себя.
Ввалившийся следом Джек грохнул его сумкой по колену и устроился у Питера в левом фланге.
– Ух ты, – выдал Эжен и поклубился вперед. – Нашел себе компанию, будто наша плоха была. Рыжая‑бесстыжая и самородок‑выродок. Только не забивай меня сумкой насмерть, хозяина твоего к Айним тогда не пустят.
– Он не выродок, я ему не хозяин, а стыд потерял один ты. Вспомни, что я предлагал вам свою помощь.
– Особенно Айним есть толк от твоей помощи.
– Эжен, – прошелестел Питер угрожающе и по‑змеиному.
Я в ужасе уставилась на Джека, а тот с недоумением – на меня. Мы уже дошли до давешнего трактира. Эжен скользнул в проем, Питер зашел следом, а Джек пропустил меня. Стекло на витрине было целехонько, и я даже не знала, как это объяснить.
Трактир оказался полупуст. Накануне я, видимо, попала на вечерний ажиотаж и с головой рухнула в неприятности.
Наше появление вызвало некоторое оживление в сером мертвом мире. Метнулись тени, я попыталась уклониться, но Питер поднял руку, и вдруг, совершенно внезапно, тени замерли возле нас, обрели форму.
– Где Айним? – спокойно поинтересовался Эжен. – Куда дели?
– Да кому я нужна и куда я денусь, – Из‑за стойки появилась давешняя девица в рванье, посмотрела сначала на меня, потом перевела взгляд на Питера и замерла бесцветной статуей.
– Мне. Ты всегда нужна мне, Айним, – по‑доброму сказал Питер, разворачиваясь к ней корпусом, но все же удерживая жестом левой руки клубящихся рядом с нами вампиров.
– Питер, ты окончательно потерял берега сюда приходить? – спросила она, выпрыгивая из‑за прилавка.
До меня ей и вовсе дела не было.
– Дотронься, – попросила она, подходя поближе. – Может, пользу принесешь, я не буду тебя кусать, правда.
– Но‑но‑но, – снова встрял Джек, и я удивилась; сама стояла, не зная, что предпринять. – Вот меня можешь состарить чуть‑чуть, а его не трогай. Уже и так весь город знает, как вы расстались.
– Джек! – воскликнул Питер.
Айним тенью метнулась к мальчишке. Я бросилась следом, намереваясь вмазать ей сумкой, но Айним замерла перед самым его носом. Она медленно провела рукой вдоль его щеки, будто поглаживая, но не касаясь. Джек даже не пошевелился.
– Это старика Джека внучок? – спросила Айним, отплывая назад. – Оно и видно, никакого почтения.
– Да ты мертвечина проклятая. У Маргот возраст украла. Посмешище.
Фразе поразилась даже я. Из Джека обещал получиться либо очень хороший, либо очень плохой человек. Середины не было.
– Точно, его тон, узнала. Ну ладно, Питер, чего хочешь? Мальца заткни как‑нибудь и говори.
Эжен пристально смотрел на нас. Тени сгущались, а батона у меня с собой не было, и это не радовало.
– Я ухожу из города. Тилю нужен чудильщик. Побудь им вместо меня.
Тени заклубились так интенсивно, что я прижалась боком к Джеку во избежание всяческих недоразумений.
– Ты понял, что сказал?!
Крик Айним был громкий и одновременно тихий, он оглушал, от него хотелось плакать.
– Я прекрасно понял, Айним, и мне не стыдно ни капли. Я перестал стыдиться того, что делаю, пять лет назад. А вам, всем вам, пора бы взять себя в руки.
– Да как ты смеешь! – Айним материализовалась около стойки и швырнула кубок в нашу сторону.
– А так и смею. Когда вас сделали посмертием, никто даже не попробовал вернуться к старому ремеслу. Я понимаю, после такого удара не каждый оправится. Но я устал превращать бабушек обратно в девушек. Кто вам мешает выйти на свет?
– Да ты рехнулся, из ума выжил!
– Городу нужен… тот, кого называют чудильщиком. На время моего отсутствия. Так уж завел не я. Айним, пойдем со мной.