выскочил из квартиры.
6
— А обо мне тыподумала?! — закричал в трубку Стас.
Домой Стас с отцомвозвращались довольные, возбужденные, шумно обсуждая подробности прошедшего матча.
— Нет, а ты помнишь,как наши вышли вперед? Какой был удар, а? — на весь подъезд раздавался голосСтаса. — Жаль на стадионе, как по телевизору, повтора не бывает!
— Но и нам голкрасивый забили! — справедливости ради, отметил соперников Сергей Сергеевич.
Стас снисходительносогласился:
— Да в общем-тоничего… Но самым красивым было в нем знаешь что?
— Что?
— То, что он былпервым и последним!
Отец расхохотался.
А Стас неожиданноприостановился и наморщил лоб.
— Ты чего? — не понялСергей Сергеевич.
— Да так… —пробормотал Стас.
Он точно помнил, чтосовсем недавно произнес вслух или подумал про себя эту самую фразу. Причем, несовсем в выгодном для себя свете. Но когда?.. Где?.. У Владимира Всеволодовича?Да, вроде бы, нет… По дороге от него домой? Опять не похоже… На футболе?..
— А, ладно! — махнулон рукой, догоняя отца. — Потом вспомню…
И они с отцом, сновас удовольствием вспоминая подробности матча, уже вдвоем стали смеяться так, чтовстретившая их мама с удовольствием посмотрела на сына.
Она даже не сталаругаться, что папа вместо вешалки положил шапку прямо на ее любимую амфору!
— Ну, наконец-то начеловека стал похож! — радостно говорила она. — А то прямо почернел весь сосвоей учебой… Развеялся, отдохнул, посвежел… Любо-дорого посмотреть!
— Да что я — виделабы ты, как наши сегодня играли! — замахал руками Стас, но мама жестомостановила его:
— Да смотрела я потелевизору ваш футбол! Надеялась, может, хоть вас увижу. А там только все шайбупо полю гоняли!
— Не шайбу, а мяч! —строго поправил Сергей Сергеевич.
— А почему когда выперед телевизором болеете, то кричите: «Шайбу! Шайбу!»? — осталась при своеммнении мама.
Отец с сыномпереглянулись, и Сергей Сергеевич, безнадежно махнув рукой, снова обратился ксыну:
— Давно я не видел,чтобы наша сборная играла так самоотверженно!
— А я вообще первыйраз такой ее видел! — подхватил тот. — Проигрывала и все равно выиграла!
— А это все потому,что вы за нее болели! — дождавшись своей очереди, сказала мама и протянула сынуконверт: — Вот тебе за это награда!
— Что это? —вопросительно посмотрел на него Стас.
— Письмо! Кажется, оттвоей Лены…
— Давненько она менясвоими письмами не баловала! — обрадовался Стас. — А почему кажется?
— Да обратный адрес иимя Лены, а почерк какой-то странный — вроде ее и вроде бы нет… — пожалаплечами мама.
Стас собрался тут жепрочитать письмо, но мама заторопила его и мужа мыть руки и скорее садитьсяужинать.
Только сев за стол,Стас распечатал письмо и, увидев машинописные буквы, вслух удивился:
— Странно! Первый разне от руки пишет…
Улыбаясь впредвкушении хоть от такого — письменного — разговора с Леной, он жаднопробежал по письму глазами, и вдруг улыбка стала медленно сползать с егопобледневшего лица.
— Что-то случилось? —встревоженно взглянула на него мама.
— Ничего не понимаю… —пробормотал Стас, перечитал письмо, собрался скомкать его, но, посмотрев начистый пол, пробормотал: — Ладно… Хватит и того, что я у себя в комнатенамусорил!
— Подожди! Как этоладно? — набросилась на сына с вопросами мама. — Что она тебе написала?
— Да ничегоособенного… — через силу криво усмехнулся тот. — Пишет, что выходит замуж, ивообще, чтобы я навсегда забыл ее…
— Лена?! — неповерила мама.
— Вот, сама посмотри…— протянул ей листок Стас.
Мама, надев очки,быстро прочитала письмо, передала его отцу и ободряюще посмотрела на сына:
— Ты только неторопись так сразу отчаиваться! Может, это еще и не Лена его написала!
— Как это не Лена? —недоуменно переспросил Стас.
— Во-первых, почеркмне сразу подозрительным показался. Во-вторых, письмо напечатано на компьютере.Так кто угодно и что угодно может подделать!
— Но — кто? Зачем?
— Это тебе незачем!Простота ты моя душевная! Разве мало всяких завистников да интриганов? — совздохом посмотрела на сына мама и, опережая его новый вопрос, тут же объяснила:— Может, кто-то захотел рассорить вас с Леной. Чтобы самому жениться на ней!Или, наоборот, за тебя выйти замуж! Ты что, фильмы про подобные козни не видел?Книг не читал?
— Да что гадать? Непроще ли взять да позвонить ей? — остановил ее Сергей Сергеевич.
Стас посмотрел нанего и отрицательно покачал головой:
— Бесполезно. Я ужецелую неделю ей звоню. Не отвечает. Ни на звонки, ни на смски.
— А ты все жепопробуй!
— Попробуй-попробуй! —поддержала мама отца.
Стас сходил зателефоном, набрал номер Лены и недовольно сказал родителям:
— Я же говорю, безтолку!
И замолчал, услышавтихий голос любимой девушки.
— Здравствуй, Стасик…
— Ленка! Привет! Тычто так долго молчала?! — радостно отозвался Стас. — Слушай, мне тут кто-тоякобы от тебя какое-то странное письмо прислал… — весело начал Стас и осекся.
— Это не якобы и некто-то, — еще тише послышалось в трубке. — Это я его написала…
— Т-ты?..
Стас, ничего непонимая, ошеломленно поглядел на родителей, те с еще большей тревогой — нанего…
— Узнай у нее толком,что случилось! — попыталась подсказать мама, но Сергей Сергеевич жестомостановил ее, мол, не мешай, парень уже взрослый, сам разберется!
Стас попыталсясобраться с мыслями, но они еще больше, чем в работе над прозой, разбегались, ион только спросил:
— Но… почему?
— В письме всесказано… — совсем тихо ответила Лена. — Мне нечего больше добавить. Все,Стасик. Я освобождаю тебя от данного мне при нашем обручении слова. И,пожалуйста, не звони мне больше. Мне будет больно слышать твой голос…
— Тебе — да! А обомне ты подумала?! — закричал в трубку Стас и услышал в ответ уже совсем едваразличимое и как бы лишенное жизни:
— Как раз о тебе-то яи подумала в первую очередь. Ведь люблю, и любить буду я только тебя. Но быть стобой уже не смогу. Если можешь, прости. И — прощай…
Стас посмотрел наумолкший телефон и сжал его в кулаке так, что в нем что-то хрустнуло.
Нет, не прав былВладимир Всеволодович, говоря, что он использовал давно устаревшие фразы.История повторялась, только теперь не на бумаге, а в жизни. Но… как иначе можнобыло сейчас описать его состояние?
Мир действительнорушился.
Пусть не солнце, ноослепительная — отец, как хирург, любил яркий свет — люстра меркла передпотухшим взором
И земля уходилаиз-под его ног…
Он медленно поднялсяиз-за стола.
— Стасик! — попыталасьостановить его мама. — Ну не стоит так переживать из-за этого! Ты еще тольконачинаешь жить. Конечно, Леночка — очень хорошая девушка. Но, поверь, тебе ещестолько других встретится на пути! Еще лучше!
— Других мне не надо!— замахав руками, выкрикнул Стас. — Запомни — эта любовь у меня — в первый ипоследний раз!
И осекся.
«Стоп! Опять этафраза!»
И, кажется, онвспомнил откуда…
Опережая вседальнейшие утешения, предложения и прочие бесполезные теперь разговоры, Стаспротестующе поднял руку и теперь сам еле слышно сказал:
— Я потом… позжепоужинаю. А пока побуду немного у себя. Если можно — один… Ладно?..
7
— Мыслефон?! —ошеломленно переспросил Сергей Сергеевич.
Вернувшись в комнату,Стас достал из коробочки крест-мощевик и виновато прошептал:
— Прости за то, чтосегодня я так легко дал эту уступку себе и пошел на футбол. Но обещаю, что онаточно была первая и последняя!
Невидимый святоймолчал.
Но на душе неожиданностало легче.
По крайней мере,теперь можно было хотя бы выпрямить вдох.
Мысли продолжаликрутиться вокруг полученного письма.
Этого страшного громапосреди ясного неба!
«Эх, Ленка, Ленка!Что ж ты наделала…»
«Ничего, — сжавкулаки покрепче, решил Стас. — Сейчас я заставлю себя не унывать даже оттакого! Ибо уныние — это тоже грех!»
За дверью все громчеи громче слышался шепот родителей.
— Сережа, ему надопомочь: утешить, объяснить, успокоить!
— Ты сама успокойсясначала! Иди, прими сердечные капли!
— Нет, я лучше пойдук нему!
— Не нужно. Ты тольковсе испортишь! Я сам!..
Сергей Сергеевичосторожно вошел в комнату и посмотрел на сына.
Стас сидел передвключенным компьютером с таким видом, будто и не получал никакого письма отЛены.
Сергей Сергеевичопустился на диван и тоже, словно ничего не случилось, завел разговор совсем одругом.
— Знакомая картина! —кивнул он на усыпанный бумажными комками пол. — Когда я писал диссертации, уменя тоже так было в кабинете. С одной только разницей, что листки быливырванными из тетрадей!
— Так значит, это уменя генетически? — одними губами усмехнулся Стас.