(Ин. 6, 53)»[2]. Церковная история знает немало примеров, подтверждающих эту истину.
В пустыне близ города Диолка в древности проживало множество монахов. Среди них своей святостью выделялся пресвитер авва Аммон. Однажды во время литургии он увидел около жертвенника ангела, который что-то писал в раскрытой книге. Присмотревшись, пресвитер Аммон заметил, что ангел записывает имена причащающихся монахов, имена же отсутствовавших за Евхаристией вычеркивает. Подвижник подумал: что бы это могло означать? Его недоумение разрешилось через три дня: все, кто отсутствовал за Евхаристией, скончались. Наверное, Господь решил, что больше незачем жить на земле христианам, забывшим свое призвание.
Кто-нибудь может сказать, что этот пример — исключительный случай: если бы все редко причащающиеся христиане умирали, то Церковь была бы крайне малочисленной. Может быть, на самом деле пресвитер Аммон получил от Бога исключительное откровение для назидания верующих, но разве это что-то меняет? Во-первых, и наша смерть, если мы будем уклоняться от причащения, вполне может войти в число подобных нетипичных кончин. А во-вторых, так ли исключителен приведенный пример? Может быть, многие христиане всё же оставляют земной мир раньше времени именно из-за того, что забывают одно из главных дел своей жизни? Апостол Павел в Первом послании к Коринфянам пишет о том, что вследствие недостойного причащения многие из христиан немощны и больны и немало умирает (1 Кор. 11, 30). Если это справедливо по отношению к тем, кто принимает Святые Тайны, не очистившись от своих беззаконий, то тем более это верно по отношению к тем, кто вообще перестает приступать к Причастию.
Христиане первых веков причащались очень часто. Даже в самых безвыходных ситуациях, когда не было никакой возможности совершать Евхаристию, они не переставали стремиться к чаше Господней.
Пресвитер Лукиан, знаменитый богослов из Антиохии, своей проповеднической деятельностью вызывал у язычников ярость. В 312 году по приказу правителя восточной части Римской империи Максимиана Галерия пресвитер Лукиан был брошен в темницу. Здесь, несмотря на угрозы, от него не смогли добиться отречения от Христа. Тогда палачи вывернули все кости его рук и ног из суставов и бросили мученика спиной на острые черепки. На них он пролежал, будучи недвижим, две недели. Что больше всего желал в это время пресвитер Лукиан? Исцеления? Нет. Его душа жаждала Святого Причащения.
Когда приблизился праздник Богоявления, пресвитер Лукиан и все заключенные с ним христиане решили причаститься Святых Христовых Тайн. Однако тюрьму строго охраняла стража. Доставить в темницу всё необходимое для Евхаристии и совершить ее под неусыпным взором воинов не было никакой возможности. Пресвитер Лукиан стал молиться Богу о помощи. И Господь услышал его молитву: верующие смогли втайне от воинов пронести в тюрьму хлеб и вино. Но что же делать дальше? Ведь в темнице не было никаких богослужебных принадлежностей. И тогда святой Лукиан дерзновенно сказал христианам, находившимся с ним в тюремной камере:
— Встаньте вокруг меня и будьте церковью, ибо я верую, что церковь живая лучше и благоприятнее для Бога, чем построенная из дерева или камня.
Когда все обступили его, он произнес:
— Совершим литургию и причастимся Божественных Тайн.
Христиане с удивлением спросили пресвитера:
— Где же мы, отче, положим хлеб для совершения таинства? Здесь нет престола.
— Положите у меня на груди, и будет живой престол Живому Богу, — ответил им святой Лукиан, лежа на спине связанный.
После этого в темнице на груди мученика была совершена Божественная литургия, и все узники сподобились принять Святые Тайны. Они были убеждены, что именно причастие укрепит их дух мужественно перенести предстоящие пытки за имя Христово.
В древности во времена жестоких гонений каждый христианин понимал, что в любой момент может быть схвачен и казнен за исповедание своей веры. Поэтому многие носили с собой запасные Святые Дары и причащались ими перед мучениями и смертью.
Даже гонители отметили стремление христиан к участию в Евхаристии и сделали для себя соответствующие выводы. Так, в начале IV века римский император Диоклетиан своим эдиктом объявил служение литургии преступлением. На одном из процессов над христианами в Карфагене проконсул Анулиний спросил обвиняемых:
— Вы принимали участие в литургии христиан?
— Мы — христиане, — смело заявили подсудимые.
Проконсул, желая осудить христиан за нарушение императорского указа, а не за одно только их имя, с яростью повторил вопрос:
— Я не спрашиваю вас, христиане ли вы, но участвовали ли вы в литургии христиан?
— Мы — христиане и, следовательно, участвовали в совершении таинства Господня! — мужественно ответили подсудимые и добавили:
— Мы не можем жить без совершения Божественной вечери.
Диоклетиан, подписывая указ, был уверен в том, что христиане не смогут ни служить литургию, ни причащаться, поэтому их будет легко выслеживать и осуждать на казни. В этом он был прав. Однако как изменились нравы! Если в наше время новые диоклетианы примут подобный закон, то попадут впросак, потому что большинство так называемых «христиан» окажется вне сферы его действия. Увы, былого стремления к Трапезе Господней уже нет.
Впрочем, охлаждение наших современников к участию в Евхаристии имеет свои корни и в древности. В IV веке по Рождестве Христовом в Римской империи христианство из гонимой религии превратилось в государственную. Язычники постепенно лишались различных гражданских прав, а затем и вообще стали обвиняться в нелояльности по отношению к государству. Как же повели себя язычники? Такой поворот во внутренней политике государства привел к тому, что многие из них стали принимать крещение формально. Со временем в Церкви образовалась значительная прослойка людей, равнодушных к строгой духовной жизни. Тяготясь частым причащением, многие стали приступать к святой чаше всё реже и реже. Общий духовный уровень жизни христиан заметно снизился. Борьба за неукоснительное соблюдение церковных правил наталкивалась на сопротивление псевдохристиан, занимавших видные государственные посты.
Реакцией на обмирщение многих христианских общин стало возникновение монашества. В IV веке ревнители былой высокой духовной жизни начали уходить в пустыни, где никто не мешал им осуществлять на практике идеалы христианства. Одним из этих идеалов было частое приобщение Святых Тайн. Святитель Василий Великий, один из основателей монашества, писал в письме к Кесарии: «Приобщаемся четыре раза каждую неделю: в воскресенье, среду, пятницу и в субботу, также и в иные дни, если бывает память какого святого»[3]. Даже пустынники, жившие в одиночестве, обязательно раз в неделю, в воскресный день, приходили в храм, чтобы принять Пречистые Тело и Кровь Господни.
Отшельники, которые подвизались вдалеке от людей, в недрах египетских и синайских пустынь, конечно, не могли так часто посещать храмы. Тем не менее и они стремились в большие христианские праздники, несмотря ни на какие препятствия, участвовать в Евхаристии.
Блаженный Иоанн Мосх в своей книге «Луг духовный» приводит следующий рассказ аввы Стефана. Однажды в Раифе он пришел в церковь на праздник Тайной вечери. Вдруг во время совершения литургии в храм вошли два совершенно раздетых человека. Авва Стефан, ожидая возмущения среди присутствовавших за богослужением, огляделся вокруг. Однако стоящие в храме не проявили никакого негодования или волнения: они просто не заметили наготы вошедших отшельников. Тогда авва Стефан понял, что только ему Бог позволил увидеть подлинный внешний вид Своих угодников, не имевших в дикой пустыне даже одежды. Пораженный чудом, он стал внимательно наблюдать за ними. Они же, причастившись, вышли из храма и пошли по направлению к Красному морю. Авва Стефан, догнав их, бросился перед ними на землю и сказал:
— Сделайте милость, возьмите меня с собой.
Отшельники, удивившись тому, что ему было дано увидеть их наготу, ответили:
— Не можешь ты быть с нами. Оставайся на своем месте.
После этих слов они помолились об авве Стефане, а затем на его глазах вступили на водную гладь Красного моря и пошли по ней, пока постепенно не скрылись у него из виду.
Да, и таким великим подвижникам и чудотворцам было необходимо причащаться Святых Тайн!
По милости Божией не оставались без причащения и те Его сокровенные рабы, которые никогда не покидали пустыни — места своих отшельнических подвигов. Святой Пафнутий, когда удостоился увидеть преподобного Онуфрия Великого и беседовать с ним, спросил его:
— Отец, где и когда причащаешься ты Тайн Христовых?
— Ангел Господень приходит ко мне с Пречистыми Тайнами Христовыми и причащает меня в субботы и воскресенья, — ответил преподобный и добавил: — И не ко мне одному приходит ангел Господень, но и к прочим подвижникам здешней пустыни, которые не видят лица человеческого. Он причащает их, и сердца у них наполняются неизреченным весельем.
В истинности этих слов святой Пафнутий вскоре смог убедиться лично. Достигнув центральных районов пустыни, он встретил четырех юношей, одетых в овечьи шкуры. Подойдя ближе и всмотревшись в их лица, он поразился облику юношей: они сияли необыкновенным светом и от них видимо исходила благодать Божия. Вначале святой Пафнутий подумал, что это не люди, а ангелы, сошедшие с небес, но, когда они вступили с ним в разговор, понял: перед ним подвижники, достигшие святости. Пробыв с ними несколько дней, он спросил:
— Где же вы причащаетесь Божественных Тайн Пречистого Тела и Крови Христа, Спасителя нашего?
Юноши ответили:
— Для этого мы собираемся вместе в дни субботние и воскресные, и пресветлый ангел, посылаемый от Бога, приходит к нам и дает нам Святое Причастие.
Вскоре наступила суббота, и подвижники сказали Пафнутию, чтобы он тоже приготовился к причащению. Через некоторое время воздух наполнился чудным благоуханием, какого святой Пафнутий не ощущал ни разу в жизни.