Неожиданно моя рука наткнулась на неизвестно как попавшую в прихожую кочергу (обычно она покоилась возле камина). Схватив импровизированное оружие, я принялся в темноте яростно молотить им своего врага, который успел все так же бесшумно подлететь ко мне, с целью вонзить свои жуткие клыки в мою беззащитную шею.
В каком-то бешеном боевом упоении я наносил удары до тех пор, пока не убедился, что зверь мертв. Лишь после этого я отбросил кочергу прочь и трясущимися от пережитого кошмара руками принялся шарить по стене, в поисках выключателя. Наконец, раздался щелчок, и под потолком вспыхнула люстра, осветившая холл ярким, спасительным светом.
Я был настолько деморализован произошедшим событием, что с минуту просто стоял, привалившись правым, не раненым плечом к стене и закрыв глаза, отключившись на время от всех мыслей и чувств, которые вот-вот должны были нахлынуть на мое потрясенное сознание. Затем я открыл глаза и посмотрел в сторону поверженного врага, надеясь увидеть бездыханное тело дворняги. После чего зрачки мои закатились под лоб и, потеряв сознание, я рухнул без чувств.
Не знаю, сколько времени я провалялся в беспамятстве, но когда очнулся, то увидел перед собой соблазнительно обнаженную грудь красотки, призывно улыбающейся с настенного фотокалендаря. Тотчас же я с легкостью вспомнил, чем был вызван мой обморок. Я с трудом поднялся на ноги и не без содрогания глянул на валяющийся передо мной труп животного, а точнее — чудовища, монстра, демона в плоти.
У этого существа было тело уменьшенного в размерах орангутанга, словно броней, покрытое чрезвычайно прочной, блестящей чешуей. А еще у него была голова нетопыря, клюв коршуна, клыки матерого волка и когти рыси. Я сразу же узнал этот невообразимый гибрид хищных созданий, это мерзкое страшилище. Лежащая перед моим взором тварь была болотным вампиром, одним из персонажей МОИХ фэнтези-романов.
Внезапно, к своему ужасу я заметил, что одно из перепончатых век твари подергивается. Монстр был все еще жив. Я вновь ухватился было за кочергу, когда вдруг по искалеченной туше врага прошла волна предсмертных конвульсий и, пару раз сильно дернувшись всем телом, он окончательно затих. Наконец-то, я смог перевести дух, но не тут-то было. Неожиданно началось нечто, не поддающееся разумному объяснению. Прямо на моих глазах чудовище вдруг принялось постепенно исчезать, растворяться в воздухе, рассеиваясь на мельчайшие частицы. Несколько мгновений спустя от болотного вампира не осталось и следа.
Не в силах поверить в увиденное, я застыл на месте, пораженный невероятной картиной полнейшей дезинтеграции твари. Так я и простоял какое-то время, тупо пялясь в то место, где только что лежал труп фантастического хищника, пока меня не вывел из оцепенения телефонный звонок. Снимая дрожащими руками трубку, я мог только гадать о том, кто это решился позвонить мне в столь позднее время. У меня отлегло от сердца, когда я услышал взволнованный голос Людвига. Он интересовался, все ли у меня в порядке. Да, подумалось мне, у меня сейчас ВСЕ было НЕ в порядке.
— Я сейчас приеду к тебе, — замороженным тоном произнес я и, не дожидаясь ответа, повесил трубку.
Оставив в холле на первом этаже включенным освещение, я запер дверь, вывел из гаража машину и, наплевав на дорожную инспекцию, с бешеной скоростью помчался на другой конец города, где размещался особняк моего друга.
3
— Значит, эта тварь за несколько секунд исчезла совсем без следа, так сказать, аннигилировала?
Я угрюмо кивнул в ответ и, затушив сигарету, закурил новую.
Немного помолчав, он торжествующе посмотрел на меня:
— Ну, теперь-то ты мне веришь? После того, что с тобой произошло, а, Иван?
— Я верю лишь в то, что мне удалось пережить самому. Но я действительно видел перед собой реальную тварь, и это действительно был болотный вампир из моего «Олдонского цикла». И еще я видел, как эта тварь прямо на моих глазах распалась на атомы, после того, как отдала концы. С точки зрения здравого смысла все, что случилось со мной, является шизо-параноидным бредом свихнувшегося ума, но ведь я пока что еще…
— Хватит, Иван! — недовольно морщась, перебил он меня. — Сейчас ты еще скажешь, что это были галлюцинации?!
— Возможно, — спокойно ответил я.
— А это? — он указал на мое перебинтованное плечо и заклеенную лейкопластырем щеку. — Это, по-твоему, ТОЖЕ галлюцинации?! Или быть может, ты сам себя искусал и расцарапал?
Неожиданно меня охватила злость.
— Ладно, черт с тобой! Но тогда, пожалуй, все это может быть объяснено лишь с позиций твоего нелепого предположения.
— Это не предположение, — он устало пожал плечами, — а факт.
После этих его слов наступило тягостное молчание, никто из нас не решался нарушить его первым. Наконец, я нарочито громко откашлялся и, подойдя к окну, небрежно бросил через плечо, старательно отводя взгляд в сторону:
— Ну и что ты намериваешься предпринять?
— Если это наши персонажи, то с ними можно бороться, — многозначительно подчеркнув каждое слово, ответил он мне. Впрочем, особого энтузиазма в его голосе я что-то не расслышал.
Внезапно, словно очнувшись от тяжких мыслей, мой друг вскочил с места и быстрым шагом вышел из комнаты. Когда он вернулся, в руках у него я заметил какой-то темный, продолговатый предмет. Протянув его мне, Людвиг самодовольно усмехнулся:
— Это газовый пистолет, с ним я буду чувствовать себя в большей безопасности, чем, если бы оставался полностью безоружным. Не знаю, как для твоих монстров, но от моих персонажей это весьма действенная защита, ведь большинство из них все-таки ЛЮДИ.
Заметив мой подозрительный взгляд, он успокаивающе махнул рукой:
— Не беспокойся, у меня есть разрешение на эту «игрушку». Тебе следовало бы тоже приобрести себе такой, — он подбросил пистолет в ладони, — на всякий случай.
Я подумал, что, судя по слухам, все это газовое оружие нервно-паралитического и слезоточивого действия оказывается в действительности не очень-то эффективным при самозащите, но вслух ничего об этом Людвигу не сказал. Нам и так уже достаточно хватало неуверенности и страха. Вместо этого я спросил:
— Послушай, а что там насчет места рождения этих тварей?
— Ну, я полагаю, впрочем, сейчас я более чем уверен в этом, что персонажи просачиваются в наш мир в том месте, где были впервые созданы как замыслы автора. Там они, так сказать, материализуются, проникая из мира воплощенных образов. А что, у тебя есть другие идеи?
В ответ я лишь покачал головой:
— Большинство персонажей я придумал возле своего дома, в саду. Конечно, за исключением моих трех первых романов, которые я создал еще в той квартире, возле университета, помнишь?
Он утвердительно кивнул в ответ.
— А я придумывал их везде, даже в мою бытность студента — в университетской уборной. Разумеется, большую часть последних я создал здесь. Да, впрочем, это не имеет особого значения. Что для нас сейчас важно, так это узнать, сколько этих порождений ума проникло сюда.
Внезапно меня осенило:
— Слушай, это могут сделать специалисты по ясновидению!
— И где же мы их возьмем? — тон его был весьма скептическим. — Может, обратимся к этим шарлатанам-экстрасенсам?
— При чем тут шарлатаны, ты что, забыл приятель? А дед Аполлинарий, по-твоему, кто?
При этих словах он встрепенулся, в глазах появился живой интерес.
— Ч-черт, а ведь верно, я и забыл совсем о старом колдуне! Если кто и сможет нам помочь, то вероятно только он. Завтра же отправимся к нему. Думаю, нам он не откажет.
Я тоже так думал. Старик Аполлинарий был сведущ в оккультных науках и был, так сказать, местным шаманом-телепатом. Мы с Людвигом были знакомы с ним постольку, поскольку писали на мистическую тему, а, значит, поддерживали самые дружеские контакты со всевозможными практиками этой области человеческих знаний и опыта. Но большинство-то из них действительно, как это верно подметил Людвиг, являлись бездарностями и шарлатанами, научившимися дурачить людей разнообразными фокусами и трюками. Чего нельзя было сказать о старике Аполлинарии, к нему это не относилось ни в коей мере.
Ну вот, теперь, когда нам удалось отыскать хоть какую-то действенную зацепку в этом нагромождении невероятных опасностей и безумных страхов, можно было более спокойно обсудить ближайшую для нас перспективу на будущее и определить все наши шансы. Чем мы и занялись до тех пор, пока сон окончательно не сморил нас обоих.
На следующий день я проснулся разбитым, так и не сумев, как следует, отдохнуть. Несколько часов беспокойного сна не принесли мне особого облегчения. Несмотря на это, я все же не чувствовал себя таким беспомощным, как вчера после схватки с фантастической тварью. Людвиг, так тот вообще всем своим видом излучал энергию и бодрость. Хотя, впрочем… он пробудился раньше меня, и я не был уверен, что он не покурил опять этой своей пакости.
Плотно позавтракав, мы первым делом отправились к нашему приятелю шаману. Старик Аполлинарий жил на последнем этаже старого пятиэтажного дома. С бьющимся от волнения и быстрого подъема сердцем я надавил кнопку звонка.
— Только бы он был дома, — тяжело отдуваясь, прошептал мой друг.
Однако за дверью стояла тишина. Я позвонил еще раз, потом еще. Нетерпеливый Людвиг принялся стучать в дверь. В ответ все так же, ни звука.
— Вот дерьмо! — с досадой воскликнул мой спутник, продолжая колотить в дверь кулаком. — Куда он мог запропаститься, этот колдун-магрибинец?!
В этот момент со скрипом отворилась дверь напротив. Из-за нее выглянула пожилая женщина с каким-то недовольным выражением морщинистого лица.
— Если вы к деду Аполлинарию — прокаркала она нам, — то зря ломитесь, его нет.
— А где же он?
— Да, Бог его знает, куда-то умотал несколько дней тому назад. Собрал свой рюкзачок и отправился. Опять, наверное, в поход за колдовскими травами, — она хрипло рассмеялась и с шумом захлопнула дверь, оставив нас одних на пустынной лестничной площадке.