* * *
Начало мая сорок пятого. Бункер Гитлера. Фюрер бродит по кабинетам, где пьянствуют высшие офицеры. На него никто не обращает внимания. В одном из кабинетов он сталкивается со Штирлицем.
— Хайль Гитлер, — кричит Штирлиц.
— Хоть бы ты, Максимыч, не издевался…
* * *
Штирлиц проснулся около двух.
— Славные девочки, — рассуждал про себя Штирлиц, наблюдая, как обе одеваются и приводят себя в порядок.
* * *
Глубокая ночь. Стук в дверь. Открывает хозяин. На пороге мужчина в черном плаще, черной шляпе, темных очках.
— У вас продается славянский шкаф? — спрашивает он шепотом.
— Штирлиц живет в соседнем особняке, — шепотом сообщает хозяин визитеру.
Актерские, литературные и окололитературные
В театре на утренней репетиции режиссер спрашивает актера:
— Сергей Николаевич, голубчик, что стряслось?
— Извините, Борис Львович, такая досада! Вчера вечером, после спектакля, зашел в «Асторию» поужинать. А когда выходил из ресторана, представляете, какая-то сволочь на губу наступила!
* * *
Молодая актриса, проработавшая в театре один сезон, обращается к главному режиссеру:
— Дорогой Петр Аркадьевич! Поверьте, я сейчас нахожусь в самом расцвете своих творческих сил! Под вашим руководством, убеждена, могу хоть завтра с успехом играть и Дездемону, и Джульетту!
Выдержав паузу, режиссер ответил:
— По-о-живем — увидим!
* * *
После премьеры, уходя со сцены с букетом гвоздик, герой обращается к державшей в руках корзину роз партнерше:
— Почему столько слез, Танечка? Послушайте, как аплодируют! У вас колоссальный успех!
— Да, да… Но ведь и у вас тоже!
* * *
В театральном буфете два молодых актера за чашечкой кофе обсуждают последнюю премьеру:
— Спектакль, по-моему, с точки зрения режиссуры чуть-чуть не дотягивает до уровня.
— Как ты не понимаешь, что именно так видит его решение постановщик. Это, наконец, его творческая позиция, его кредо!
Прислушивающийся к их разговору театральный комик вмешался в спор коллег:
— Не стоит ломать копий, молодые люди! Поработаете с мое убедитесь, что все гораздо проще. У постановщиков, как и у нас, актеров, тоже существует амплуа. Я лично пришел к твердому выводу представители этой профессии в театре бывают трех категорий: режиссеры, частосеры и простосеры. Предлагаю тост за первых!
* * *
Молодой артист впервые собирается с театром выехать на гастроли за границу. Друзья говорят ему:
— Ты хоть чемодан купи себе в дорогу.
— Зачем?
— Положишь туда брюки, пиджак, белье…
— А в чем же тогда я поеду?
* * *
Маститый режиссер Н. ужасно боялся грабителей. Каждый вечер, ложась спать, он тщательно запирал двери на четыре замка и включал специально оборудованную сигнализацию. Об этом в театре все знали. Однажды молодой актер С. его спросил:
— Маэстро, к чему такие предосторожности? Ведь у вас, насколько мне известно, нет репутации человека состоятельного. Я, например, хотя и живу на первом этаже, всегда сплю с открытыми окнами…
— Между нами, молодой человек, существует разница. У меня нет репутации человека состоятельного, зато у вас есть достаточно громкая слава бедняка…
* * *
Разговаривают редактор и начинающий автор:
— Ваша повестушка, скажу прямо, свидетельствует об огромном усердии. Но предстоит еще много-много работать — читать как можно больше, дома, в трамвае, даже на работе!
— Вы считаете, это поможет?
— Безусловно! Чем больше вы будете читать, особенно классиков Достоевского, Пушкина, Толстого — тем меньше времени будет у вас для собственного творчества!
* * *
В кабинете редактора идет обсуждение свежих репортерских материалов:
— Старик, — обращается редактор к репортеру, — ты просто молодец! Дал такой замечательный заголовок.
— Приятно слышать…
— Вот бы к нему еще и репортаж!
* * *
Ведущий концерта, шатаясь, подходит к микрофону, объявляет первый номер:
— Добрый вечер, дорогие друзья! Начинаем наш праздничный концерт. Выступает солист филармонии Серж Тарасов! Выступает без ан-сам-бля! Один, бля!
* * *
Встречаются два молодых актера.
— Слушай, как ты можешь всюду говорить, что я бездарь?!
— Извини, пожалуйста, но я не знал, что это твоя профессиональная тайна.
* * *
В театр на премьеру спектакля пожаловал замзав отдела культуры ЦК. В антракте в его ложу робко заглянули главный режиссер и секретарь партбюро, спрашивают:
— Извините, как вы находите наш спектакль?
— И — де — я?!
Получив руководящее указание, оба моментально собрали актеров и призвали их сконцентрировать все творческие силы для отражения идейного замысла автора пьесы.
Во втором антракте оба вновь в ложе почетного гостя:
— Извините, нам бы хотелось услышать ваше мнение…
— И — де — я?!
Вновь повторяется сбор актеров, накачка, призыв глубже отразить идейный замысел автора пьесы.
После окончания спектакля режиссер и парторг вновь в ложе:
— Мы постарались реализовать все ваши указания. Хотелось бы услышать ваше мнение о спектакле…
— И — де — же я на-хо-жусь?!
* * *
Репортер вечерней газеты "Древний Рим", интервьюируя Юлия Цезаря, спросил:
— Кто научил вас делать сразу несколько дел?
— Моя мать, простая плебейка, — ответил император. — Она ухитрялась стоять одновременно в пяти-семи очередях!
* * *
Утренняя репетиция духовного оркестра. Дирижер говорит:
— Второй тромбист фальшивит!
Голос из оркестра: второй тромбист отсутствует.
— Тогда скажите ему об этом, когда он появится.
* * *
Прозаик А. всегда дарил свои книги друзьям и знакомым только через три года после выхода их из печати.
— В этом есть свой резон, — хитро улыбаясь, говорил он, — к этому времени их, как правило, уценяют.
* * *
Несколько молодых поэтов-авангардистов, на выступления которых никто не ходил, потому что их стихи были оторваны от жизни, решили сами пойти в народ. Молодые люди пришли в парк и, забираясь по очереди на скамейку, начали тарабанить свои заумные стихи. Проходившая мимо старушка остановилась и сказала выступавшему поэту:
— Правильно говоришь, сынок! Плохо мы еще живем.
* * *
Вручая рукопись рецензенту, автор стыдливо бормотал:
— Не сочтите за труд, не сочтите за труд…
Потом он горько жаловался, что рецензент его понял буквально.
* * *
Стоит очередь за Драйзером. Бежит бабка.
— Дочки, за чем стоим?
— За Драйзером.
— А это что, вроде штапеля?
Возвращается домой жена одного заслуженного академика и рассказывает:
— Стоим мы сегодня за Драйзером, а одна необразованная бабка говорит, что Драйзер вроде штапеля.
Заходил, заволновался академик и с печалью признался жене:
— А ты знаешь, родная, к своему стыду вынужден признать, что я Штапеля ничего не читал.
* * *
Двое беседуют:
— Вы были на "Свадьбе Фигаро"?
— Нет, ограничился поздравительной телеграммой.
* * *
Художник говорит критику:
— Чтобы об искусстве живописца рассуждать, надо самому уметь рисовать.
— В жизни я не снес ни одного яйца, — отвечает критик, — но о качестве яичницы могу судить лучше любой несушки.
* * *
Редактор: Книга выйдет, надо только отжать воду.
Автор: Это не вода, а чистое золото. Гонорар начисляется по числу строк.
* * *
Один банкир предложил чемпиону мира по шахматам А.Алехину за вознаграждение играть с ним раз в день в шахматы.
— Но вы же никогда не выиграете, — удивился Алехин.
— Ну и что? — беспечно согласился банкир.
Ежедневные денежные поступления пришлись по душе чемпиону мира. Чтобы не терять источник финансирования, он решил один раз ему поддаться. Когда банкир выиграл, он вскочил с места и с криком:
— Я победил самого Алехина! — исчез навсегда.
* * *
Льва Толстого, когда он служил в армии, очень расстраивал мат. Когда он его слышал, всякого останавливал.
— Зачем же ты так выражаешься, голубчик, лучше, к примеру, скажи: Ах ты, дордын пуп, Амфидер! Или еще как-нибудь.
Когда Лев Толстой уволился, солдаты с восторгом вспоминали:
— Тут у нас раньше граф служил, ну и матершинник, слова без мата не скажет, а такое загнет, что и не выговоришь.
* * *
Марк Твен пишет в пивной письмо знакомой. Сосед за столиком все время подглядывает:
— Дорогая, — пишет М.Твен, — я заканчиваю, потому что какая-то свинья все время подглядывает.
— Сам ты свинья, — обиделся сосед! — Очень мне интересно, что ты там пишешь.
* * *
Миллионер пригласил на обед "сливки общества". Не обошли вниманием и великого юмориста М.Твена. Предполагалось, что М.Твен будет веселить гостей, но именно этого М.Твену и не хотелось. Миллионер был разочарован.
— Мне кажется, мистер Твен, — обратился он к писателю, — что даже самому большому в мире глупцу не удалось бы вас рассмешить.
— А вы попробуйте, — предложил М.Твен.
* * *
Работая редактором газеты, М.Твен получал много непригодных для печати рукописей. Однажды его не в шутку рассердил один опус. М.Твен послал автору следующее письмо:
"Дорогой друг! К великому сожалению, отсутствие места заставляет нас отказаться от вашего произведения, но не теряйте надежду. Нам вскоре представится возможность приобрести несколько больших корзин для бумаг. Мы с удовольствием поместим туда и ваш труд."
* * *
У А.Дюма просят пять франков на похороны известного критика.
— Получите десять, — говорит Дюма, — и похороните двух критиков.
* * *
Молодая симпатичная дама интересуется у М.Твена, — правда ли, что все люди произошли от обезьян.
— Да.
— Все, все и даже я?
— Да, но вы от очень хорошенькой.