Вик посмотрела в последний раз в небольшое зеркало над камином, поправила темно-каштановые, почти неуправляемые локоны, выбившиеся из простого пучка, и вздохнула, смиряясь со своим видом. Красавицей она никогда не была, слишком много взяла от отца, а уж после третьего ранения ей тем более не впечатлять мужчин — к огромным практически бесцветным глазам и слишком длинному носу, добавились бледная, почти болезненная кожа, на которой сейчас особенно сильно выделялись неистребляемые веснушки, и узкие бескровные губы. М-да. Она подмигнула своему отражению:
— Впрочем, замуж мы же не собираемся, подружка!
Как что, какая разница, как она выглядит.
С улицы донесся одиночный свист паромобиля — Хейг выполнил свою угрозу и заехал за Вики. Она подхватила свой багаж и пошла на выход, уже представляя, как на неё будут смотреть девушки-соседки и хозяйка нера Эртон. Паромобили леров не частое явление в этой части города, особенно такой мобиль, как у Хейга. Любили Игнисы пафос.
Собранный под заказ, на высоком шасси, с сияющими в ночи защитными механитами, с ярко-алым капотом и гербом Игнисов на дверцах, паромобиль потрясал воображение обитавших в доме неры Клариссы юных девиц, буквально прилипших к окнам. По возращению из Аквилиты ей прохода не дадут, поняла Вики, останавливаясь на крыльце дома и замечая, как из гостиной, старательно поправляя статуэтки на каминной полке, через окно зачарованно смотрит на паромобиль сама нера Кларисса. Поймав её осуждающий взгляд, Вики поняла — выпнут. Не будут разговаривать — после возвращения её будут ждать вещи на пороге дома и полное осуждения молчание неры Эртон. Вики передернула плечами — не только от холодного ветра, пробравшегося под тонкую ткань пальто, но и от нравов Олфинбурга: тут не любили вмешиваться в чужую жизнь, компенсируя это любовью к домысливанию. Так сплетни и рождались на свет.
Из паромобиля навстречу Вики выскочил шофер в форме дома Игнисов, забирая вещи.
Эван тоже вышел к ней — не смог отсидеться в теплом салоне, что ли?… Девушки с верхних этажей заахали — да, с Эваном потом кому-то, не Вик, повезет. Он был хорош, это даже Вик понимала. Высокий, атлетически сложенный, темноволосый, с благородной сединой на висках, с правильными чертами лица — ходячая девичья погибель, особенно когда улыбается. К счастью, улыбался он редко. Во всяком случае Вики нечасто видела его улыбку, с ней он всегда был сказочно серьезен. Ненависть такая, да. Неулыбчивая.
Эван, несмотря на снег в одном черном костюме, с небольшим букетом в руке, подошел к замершей Вик и предложил руку:
— Добрый вечер, Виктория. Как твое самочувствие?
Она горько улыбнулась, принимая букет и спускаясь по ступенькам:
— Если скажу, что плохое, отменишь поездку?
Он остановился, внимательно осматривая Вики:
— Если все настолько плохо, то я поеду с тобой.
Вики качнула головой:
— Прости, неудачно пошутила. Со мной все в порядке.
Эван еще раз оглядел её с ног до головы и обратно:
— Виктория, я…
— Едем! — твердо сказала она, нервно оглядываясь назад. Нера Кларисса уже перестала делать вид, что занята наведением порядка — она, как и все, замерла в окне эркера, разглядывая странную сцену, разыгравшуюся у порога её дома. Эван проследил за взглядом Вики… И шофер, послушный одному неуловимому жесту Эвана, достал из паромобиля шикарный букет и направился в дом неры Эртон. Вики нахмурилась — хотела бы она знать, что происходит?
Эван добровольно пояснил:
— Приручение одной домоправительницы. Не хочу, чтобы кто-то строил нелепые домыслы о наших с тобой отношениях.
— Эван…
Он вновь подал руку Вики и направился по ступенькам вниз:
— Виктория, я помню наш договор. Я помню все его пункты — от финансовой независимости до свободы выбора жилья и прочего. Просто поверь, пункта об отсутствии заботы о тебе, как о своей невесте, там не было. Или ты хочешь, чтобы по возвращению в Олфинбург тебя ждали вещи на пороге этого дома? — Он сам открыл дверцу паромобиля, помогая Вики подняться в салон по крутой лесенке.
Вик замерла — она не ожидала, что Эван настолько разбирается в нравах восточных районов Олфинбурга. Впрочем, он же отсюда начинал службу. Наверняка, подобные истории всплывали не раз — увезенная любвеобильным лером девушка из бедного района… Эта история стара как мир. Сколько потом бастардов растет в трущобах, куда после великосветских кутежей попадали такие вот простушки… Сопливых, в чужих обносках босоногих виконтов, баронов и герцогов пруд пруди в бедных районах города — доказать родство невозможно, а молодые леры не отягощены муками совести. Всегда найдется другая дурочка, которая согласится уехать в ночь с богатым лером — все мнят себя другими. Той не повезло, потому что дурочка, но я-то совсем не такая, меня не бросят… Вот и облагораживаются кровью леров и богатых неров трущобы…
Шофер вернулся и, садясь на руль, отчитался:
— Нера Эртон усмирена. Она пожелала невесте сиятельного хорошего отдыха и к её возвращению обещала сделать ремонт в комнатах.
Чуть заскрежетал кулисный механизм, переключаясь, и паромобиль стронулся с места, вливаясь на проспекте в загруженное вечернее движение.
Вики только застонала, поняв главное — Эвану плевать на договор, он всегда во всем оставляет за собой последнее слово. «Комнаты»! Она могла себе позволить на деньги, которые получала за службу в полиции, всего лишь комнату с ужином, не более того, а теперь… Явно Эван оплатил разницу между комнатой и комнатами. Удивительно, что он влез только сейчас. Надо было объявлять об эмансипации, а не надеяться на честность Хейга!
— И как ты выдержал три луны, Эван? — тихо сказала она. За стеклом, на которое быстро налипал снег, проносились ярко-освещенные дома и улочки с неспешно прогуливающейся приличной публикой.
Хейг не стал отпираться и признался:
— С трудом. И с таким же трудом выдержу остальные луны до твоего совершеннолетия. — Вик заметила — он не сказал «до расторжения помолвки». Это ему было в плюс, но все же…
— И как же пункт о финансовой независимости, Эван?
— Его никто не отменял. Просто Игнисам никто и никогда не отказывает в скидках и небольших уступках. Твоя финансовая независимость никак с этим не связана. Твоя арендная плата не изменилась и не изменится. Я не внесу ни летты, как мы и договаривались, Виктория.
— Ты просто отплатил Эртон иначе — нематериально.
— Не запрещено, — напомнил Эван.
— Почему сейчас?
— Я… оказался перед тобой в небольшом долгу.
Вики на что угодно было готова поклясться — пауза между словами ей не показалась. Эван был смущен — впервые смущен!
— За Аквилиту? — не отстала она.
Эван как-то слишком легко согласился:
— Да. За Аквилиту.
Вики прищурилась, рассматривая жениха в полумраке салона, но, кроме промелькнувшего смущения, больше никаких эмоций уловить не удалось. Он опять был спокоен и непроницаем.
— Это как-то связано с проклятьем Аквилиты? — напрямую спросила она.
— Виктория, пожалуйста, давай не будем об этом. — Он, явно меняя тему, взял с небольшого столика папку и бархатную коробочку, задумчиво подержал их в руках и протянул Вики:
— Это тебе. В папке билет на поезд, справка от Деррика с рекомендациями по твоему дальнейшему лечению, адрес гостинцы, где ты остановишься, и чековая книжка, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Я старался предусмотреть все, но это, сама понимаешь, крайне сложно.
Вики медленно произнесла:
— Хорошо… — Просматривать папку она не стала — еще будет время в дороге. Её больше всего интересовала бархатная коробочка — уж больно она похожа на те, в которых дарят ювелирные украшения. — Что это?
Вместо ответа Эван лишь сказал:
— Открой — увидишь.
— Эм… — она замерла, знакомая эмблема одного из домов моды пугала. Это был очень дорогой дом.
— Не бойся. Этот подарок тебя ни к чему не обяжет.
— Я не боюсь, просто…
Эван вопросительно выгнул бровь — вот же… Лаконичность! Вик решительно открыла коробку — на атласной подложке лежала кружевная маска без прорезей для глаз. Кружево было и так достаточно тонким. И дорогим, надо заметить.
Эван пояснил:
— Прошу, носи в Аквилите не снимая. Особенно по ночам.
— По ночам я собираюсь спать!
И Эван улыбнулся. Вики замерла — он улыбнулся! Он, даже даря подарки на её дни рождения, был чрезвычайно серьезен, а сейчас улыбался. Вик поняла, что сказала какую-то глупость, хоть и не поняла сама — какую именно.
— Я не хочу, чтобы Чумная Полли добралась до тебя.
— Это пятисотлетние предубеждения.
— Это пятисотлетняя защита от чумы. Или что там на самом деле было. Маска защищает от проклятия и от Полли.
— Ты веришь…?
— Я не верю — я знаю.
— Но… — Вик не договорила — Эван оборвал её:
— Виктория, пожалуйста, сейчас не время устраивать спор. Просто прошу — носи маску не снимая. Это несложно.
И пусть Эван произнес это ровно, Вики почувствовала себя ребенком, которого отчитали. Она отрешенно согласилась — глупо показывать Хейгу свои настоящие эмоции:
— Хорошо. Ради твоего спокойствия буду носить не снимая.
— Спасибо! — в его голосе не было даже намека на насмешку.
Вик отвернулась к окну, лишь не видеть Эвана, лишь бы не продолжать нелепую беседу.
Скорей бы приехать на вокзал! Скорей бы… Вики не сдержала смешок… Скорей бы в Аквилиту. Подальше от Эвана. Как иногда быстро меняются желания.
Паромобиль, как раз, въезжал на территорию Южного вокзала. Причем он не свернул на стоянку, а поехал мимо массивного здания вокзала прямо на перрон. Привилегии леров — это что-то. Мир потихоньку меняется, мир стремится в более равноправное будущее, а леры привычно остаются в прошлом, оказываясь меняться даже в мелочах. Вики слышала, как вслед паромобилю неслись сдавленные проклятья грузчиков и случайных прохожих, вынужденных спешно уступать дорогу.
Поезд уже стоял на путях. И Вики, и Эван одновременно выругались — состав сплошь состоял из каретных вагонов. С одной стороны — очень удобно, сразу с перрона попадаешь в свое купе, не толкаясь в общем проходе, с другой — еще неизвестно, кто окажется твоим попутчиком, а сбежать из купе некуда, пока поезд не остановится. Узкая ступенька вдоль всего вагона — так себе путь для побега. По статистике добрая половина всех преступлений на железной дороге приходится именно на такие вагоны.