Примерно без двадцати десять Джеффри уже ехал на своем «Вольво».
Он начал с того, что вернулся к месту грабительского нападения. Остановил машину и стал ждать, не появятся ли снова псы. Прошло с полчаса, никого не было видно, и он принялся обдумывать свой следующий шаг. В то утро, два дня назад, твари явно пришли с востока, спустившись по склону, — он это хорошо помнил. Примерно оттуда, где лежало ущелье Фишер-Гилл. Кроме того, газеты писали о панике, которую несколькими днями раньше эти псы вызвали на ферме в Гленриддинге. Из всего этого следовало, что у псов было что-то вроде логова на Хелвеллинском кряже, где-нибудь между Тирлмиром и южным берегом Уллсуотера.
Мистер Уэсткотт выбрался из автомобиля, запер дверцу, взвалил на спину рюкзак и двинулся вверх по Фишер-Гиллу, перешагивая через травяные кочки, чавкая по мокрому торфу и островкам почти стаявшего снега. Он был рад тому, что ему предстоят долгие поиски, и даже надеялся, что охота окажется не очень простой. Он был полон решимости выследить и прикончить вредоносных собак. Это дело стало сугубо личным — с тех пор, как они попортили его имущество и нарушили научно выверенный порядок. Потому-то мистер Уэсткотт так жаждал трудностей. Он хотел доказать себе (а заодно и всем остальным), что способен постоять за свое маленькое королевство. Какая ему разница, что от Кесвика до Хоксхеда никто не смог совладать с проклятыми псами? Он с ними справится, и точка.
В последующие пять с половиной часов, то есть до наступления ранних сумерек, мистер Уэсткотт покрыл расстояние в тринадцать миль. Ему повезло — в этот день не было тумана. Взобравшись по Стикс-Гиллу до самого перевала, он действительно увидел полурастаявшие отпечатки лап двух собак, но не смог пройти по ним дальше нескольких ярдов — там, где кончалось пятно снега, кончались и следы. Мистер Уэсткотт некоторое время постоял на перевале, обшаривая с помощью бинокля местность между Стэнгом и водоемом. Никаких признаков жизни, кроме сарычей да кроншнепов. Тогда он повернул к югу и без особых усилий взобрался на самую вершину Райза, после чего прошел по всей гряде — от Уайт-Сайда и Лоу-Мэна до самого Хелвеллина, периодически останавливаясь, чтобы оглядеть склоны. При этом он уделил особое внимание укромной чаше Ред-Тарна, лежащей между Страйдинг-Эджем и Кэтстикэмом — тому самому месту, где когда-то давно сука-терьерша добрых три месяца каким-то чудом добывала себе пропитание, сторожа тело хозяина, разбившегося насмерть при падении с высокой скалы. Кто-то говорил мистеру Уэсткотту, будто с тех пор здесь водится привидение, хотя ни Вордсворт, ни Скотт, сочинившие об этой истории по стихотворению (мистер Уэсткотт даже дал себе труд прочесть оба) не упоминают о том, что же в итоге сталось с собакой.
Он продолжил свое по-прежнему бесплодное путешествие, продвинувшись еще на две мили к югу — до пика Долливэггон-Пайк, где остановился на четверть часа подкрепиться, а затем начал довольно сложный спуск в восточном направлении, двигаясь по узкому, еще покрытому наледью Тангу. Последний представлял в это время года нешуточную опасность — за что, собственно, мистер Уэсткотт его и выбрал. Он бы не побоялся штурмовать и северный склон Скэфелла, будь у него надежда обнаружить там собак. Ради успеха дела Джеффри готов был терпеть и усталость, и холод, и настоящую опасность. Он много раз терял равновесие, поскальзываясь на камнях, но продолжал спускаться ущельем, пока не достиг водопадов Рутуэйт-Бека. Отсюда он повернул на север и зашагал через подъемы и спуски, держась восточнее отрогов Хелвеллина. Ноги несли его по торфяникам и вереску, камням и траве, скалам и мхам — через Гризидейлский лес, Незермост-Ков-Бек, Беркхаус-Мур и Стэнг-Энд. И нигде ни малейшего признака собак. За целый день он нашел только несколько следов на снегу, да и те никуда не привели его.
Мистер Уэсткотт вернулся к машине и поехал домой, прикидывая, не отправиться ли ему назавтра к северу, в сторону Доддса. Он еще продолжал раздумывать об этом, когда въезжал в Уиндермир. А когда вошел в дом, миссис Грин поведала ему новости — оказывается, в воскресенье какой-то фермер из Конистона, бродивший по холмам в поисках заблудившейся овцы, видел Чумных Псов в долине Леверс-Уотера. Он узнал обоих по газетной фотографии и, конечно, спасся бегством. Только и успел заметить, что собаки выглядели отощавшими и замерзшими.
Прослышав о новой встрече с Чумными Псами, Дигби Драйвер как настеганный кинулся в Конистон… и ради чего? Выслушав рассказ очевидца, ничем не отличавшийся от множества предыдущих, он уже через пятнадцать минут распрощался с фермером и, возвратившись к себе в гостиничный номер, от души выругался, срывая досаду:
— Вот две дряни! Неужели так все пшиком и кончится? Сдохнут с голоду, замерзнут в снегу — и конец истории? Да Симпсона удар хватит! Куда ни кинь, всюду срач… Соберись, Драйвер, еще не вечер! Так, что будем делать? А не попытать ли нам снова Лоусон-парк, вдруг что просочится? Когда шторм на носу, любой порт сгодится!
И он, не откладывая дело в долгий ящик, позвонил в исследовательский центр. Судьбе было угодно, чтобы трубку взял сам доктор Бойкотт, да еще и первым попросил журналиста о встрече. Они назначили разговор на среду, двадцать четвертое, то есть через сорок восемь часов.
Как уже говорилось, обычно Дигби Драйвера мало интересовали утомительные, формализованные встречи с официальными лицами. С его точки зрения — и нельзя сказать, что она была полностью неверна, — в подобных интервью не столько говорили, сколько недоговаривали, а то и вовсе скрывали информацию, просившуюся на первые полосы. Наоборот, самые интересные факты обычно всплывали в разговорах с чистильщиком обуви или уборщицей. А в данном случае у Дигби Драйвера имелось даже более многообещающее знакомство — правда, до этого человека еще предстояло добраться.
— Послушайте, мистер Бойкотт, — сказал репортер. — Я очень рад, что вы намерены со мной встретиться, но вообще-то мне очень нужно переговорить с вашим сотрудником по имени Стивен Пауэлл. Как он, все еще болеет?
— Боюсь, что да, — ответил доктор Бойкотт. — А почему вы так хотите поговорить именно с ним?
— Потому, что он здорово помог мне в тот первый день, когда я подвозил его из Даннердейла. Это ведь он… а, не важно. Я к тому, что мне не хотелось бы понапрасну тратить ваше время. Разговора с Пауэллом будет вполне достаточно… Вы не могли бы подсказать его адрес?
— Думаю, — сказал доктор Бойкотт, — он выйдет на работу если не завтра, то уж точно послезавтра. Так что, если вы не против, мы можем встретиться втроем в среду, во второй половине дня. В три часа вас устроит? Ну и отлично. Что ж, тогда до встречи.
Вторник, 23 ноября
На следующее утро вершины холмов окутал туман, но мистер Уэсткотт решил продолжить начатое и выехал из дому даже раньше, чем накануне. Добравшись до Малого Лэнгдейла, он смог рассмотреть, что северный конец Конистонского кряжа скрыт туманом куда меньше, чем сам Старик. Поэтому Джеффри доехал до перевала Рейнус-Пасс, оставил там машину и через Ветсайд-Эдж стал взбираться на вершину Серого Монаха. Дул западный ветер, дышавший сыростью и теплом, и мистер Уэсткотт потел в теплом анораке, водя биноклем по склонам над Ситуэйт-Тарном и ручьем Кокли-Бек. Собак нигде не было видно. Он пересек седловину, добираясь до Каррса, остановился перекусить и направился к югу — на Свиррэл, Грейт-Хо и Леверс-Хаус. Здесь уже мало что можно было различить из-за тумана, и Уэсткотт, зная, что находится прямо над озером Леверс-Уотер и тем самым местом, где двумя днями ранее были замечены псы, спустился к ручью Коув-Бек и все там обшарил. Ничего не найдя, он вновь поднялся к тропе. Мистер Уэсткотт обладал упорным и целеустремленным характером, и поколебать его решимость было не так-то легко. Но, подобно рыболову, у которого за целый день не было ни единой поклевки, он воззвал к своей выдержке и настойчивости, твердо решив продолжить начатую игру и завершить день этак стильно, достойно, невзирая на результат. Как знать? Вдруг он через минуту наткнется на собак, укрывшихся в торфяной яме или под колючим кустом репейника, — так же неожиданно, как наткнулся на них тот фермер?
Воспользовавшись буссолью, чтобы не ошибиться в тумане, он отправился в сторону Брим-Фелла, Гоутс-Хауса и Доу-Крэга.
— Я очень рад, Стивен, что вам лучше и вы вновь можете приступить к работе, — сказал доктор Бойкотт. — Нам нужно решить несколько важных вопросов… Я надеюсь, вы уже полностью выздоровели?
— Ну, более или менее, — ответил мистер Пауэлл. — Небольшая слабость после высокой температуры, но это скоро пройдет.
На самом деле у него еще кружилась голова и хотелось одного — лечь на диван и потеплее укрыться.
— Работа иной раз ставит на ноги лучше всякого лекарства, — сказал доктор Бойкотт. — Конечно, если не перенапрягаться. Сегодня вам определенно стоит уйти домой пораньше, а пока ознакомьтесь с деталями нового проекта, к которому нас просят приступить. Я думаю, что со временем вы его возглавите.
— Шеф, а каковы последние новости о тех собаках? — спросил мистер Пауэлл. — Их еще не поймали?
— Ах да, собаки. Спасибо, что напомнили. Нет, они все еще бегают на свободе, причем очень проворно — их встречают то тут, то там… К примеру, в субботу они совершили форменное ограбление, напав на машину и вытащив из нее корзинку с едой. Нас совершенно замучили звонками, так что, боюсь, и вам сегодня придется отвечать на некоторые из них. Учтите, мы еще официально не признали, что это действительно наши собаки. Те, что сбежали из нашего вивария, возможно, давным-давно погибли…
— А что слышно из Уайтхолла?
— Обычная говорильня. Ждут дебатов в парламенте. По этому поводу в пятницу сюда приезжал Майкл… как бишь его там. Хотел своими глазами увидеть лабораторию Гуднера и настоятельно требовал от меня заверений, что беглые псы никоим образом не могли подцепить блох с возбудителями чумы.