Мистер Багуош поднимается с места.
Мистер Харботтл: Господин спикер, я обязан продолжить. (Выкрики с мест.) Вы просто зря тратите время…
Мистер Багуош: Лучше зря потратить время, чем деньги.
Мистер Харботтл: Я намерен лично проверить исследовательские программы, жалованье сотрудников и те цены, по которым в Лоусон-парке закупали все необходимое в текущем году и собирались закупать в следующем, и выяснить, можно ли на чем-нибудь сэкономить. Палата будет своевременно уведомлена о моих выводах.
(— Господи! — обращаясь к мистеру Симпсону, пробормотал мистер Хогпенни.)
Мистер Харботтл: Наконец, я обязан упомянуть и о прискорбном, трагическом происшествии на Доу-Крэге два дня назад. Я думаю, виноватых здесь искать бесполезно. Вопрос в том, что может быть сделано, и притом — насколько быстро и эффективно? Хочу заверить палату, что, даже если поначалу и имело место некоторое промедление, сейчас мы оперативно наверстываем упущенное. В сотрудничестве с моим досточтимым коллегой, министром обороны…
Мисс Джойс О’Фаррелл (Эбергавенни): А где он?
Мистер Харботтл: Уважаемая леди спрашивает, где он. Это не важно. Важно то, что он уже внес весомый вклад в решение нашей проблемы. Силы третьего батальона парашютно-десантного полка в данный момент уже выдвигаются по направлению к Озерному краю. Завтра они приступят к прочесыванию наиболее вероятных мест нахождения сбежавших животных и будут продолжать поиск до тех пор, пока собаки не будут обнаружены и убиты, что, надеюсь, вскорости произойдет. В облаве задействованы также вертолеты Королевского военно-воздушного флота. Они будут поддерживать с наземными силами постоянный радиоконтакт.
Хочу сказать вам вот еще о чем. Это также очень важно и, надеюсь, получит должное освещение в печати. Лицам, не связанным с теми местами работой или иной необходимостью, должно быть предложено оставаться за пределами района, где производится поисковая операция. Всякого рода любопытные, фотографы-любители и туристы определенно помешают солдатам и сами могут подвергнуться опасности. Дороги перекрывать мы не собираемся, чтобы не создавать ненужных препятствий для врачей, в том числе ветеринарных, равно как и для фермеров. Мы полагаемся на здравый смысл местных жителей и гостей региона.
Я сам собираюсь завтра же отбыть на место событий. Я лично буду на связи с офицерами, которые возглавят облаву, и прослежу, чтобы успех был непременно достигнут.
Мистер Багуош: Уверен, что выскажу общее мнение всей палаты, выражая господину министру благодарность за эту речь и за те действия, которые он предпринимает сразу по нескольким направлениям. В самом деле, лучше поздно, чем никогда! Наша сторона палаты приветствует его готовность к сотрудничеству.»
— Черт побери! — сказал мистер Хогпенни, выходя вместе с мистером Симпсоном с галереи для посетителей и направляясь в кабинет мистера Багуоша. — Вот это и называется «пресмыкаться». Харботтла даже бить не понадобилось. За грошик — пинок, за полушку — тычок, а дерьмо — по три пенса ведерко…
— Тем не менее он отлично знает, что делает, — заметил мистер Симпсон. — Вы разве не поняли, какую линию он гнул? Его ребята облажались, он, будучи человеком порядочным, не станет этого признавать, он просто, как этакий Честный Джо, засучивает рукава и с быстротой молнии разгребает бардак, о котором ему не удосужились вовремя сообщить. Однако какая-нибудь голова все же покатится, помяни мое слово. И не позже чем через сорок восемь часов.
— Что ж, «Оратору» эпопея с Чумными Псами в любом случае пошла на пользу, — сказал мистер Хогпенни. — И даже в большей степени, чем я поначалу рассчитывал. Прямо хоть инструкцию пиши, как извлекать выгоду из четвероногих друзей. Член кабинета министров вертится точно карась на сковородке, кого-нибудь из младших сотрудников отправят в отставку… ну а наши тиражи взлетели более чем на полмиллиона. Ваш парень, Драйвер, в самом деле здорово поработал. Кажется, осталось подумать только о достаточно выразительном и ярком финале. «Наводящие ужас псы застрелены отважными солдатами», что-нибудь такое… А может, Драйвер нам еще выдаст что-нибудь совсем непредвиденное? Такое, чтобы понравилось публике и тиражи еще чуть-чуть подросли? Хотелось бы надеяться!
— Не волнуйтесь, — ответил мистер Симпсон. — Если там будет за что зацепиться хоть одним коготком, уж кто-кто, а он материал выдаст.
— Надоеда! Надоеда, чтоб тебя, просыпайся!
Фокстерьер крепко спал, свернувшись на гальке. Открыв глаза, он перекатился и встал, потом вытянул мордочку к далекому выходу и принюхался к сквозняку, тянувшему с той стороны. Было уже позднее утро, облачное, но без дождя.
Рауф пробежал несколько шагов, остановился и повернул голову.
— Выгляни наружу! Только осторожнее, чтобы тебя не увидели! Почему? Сам поймешь…
Когда до выхода из подземелья осталось ярдов пятнадцать или двадцать, Надоеда изумленно тявкнул и плюхнулся животом на камни.
— Мамка моя сука! И долго… и долго все эти люди там торчат? Рауф, какого…
— Не знаю. Я сам только что высунулся. Правда, раньше ничего подобного не бывало? Хотел бы я знать, что они все там делают и что все это вообще означает!
— Такая уйма народу…
Примерно в миле от них, по ту сторону Мшаника, высился гребень Доу-Крэга. Он был сплошь усеян человеческими фигурками, черневшими на фоне серого неба. Некоторые стояли на месте, другие перемещались вдоль кряжа. Эта картина тянулась до самого Гоутс-Хауза, а что делалось дальше, разглядеть было нельзя.
— Даже слышно, как переговариваются! А ты слышишь?
— Ну да, и запахи чую… Одежда, кожа, табак… Помнишь, я вчера говорил — мол, боюсь, они возьмут и нагрянут? Но я не ждал, чтобы так скоро… и так много.
— Ты думаешь, они нас ищут? Это же не фермеры? Или как?
— Нет, — сказал Надоеда. — Они больше похоже на некоторых людей, с которыми беседовал мой хозяин. Ну тогда, в прежние времена… Смотри, там и женщины наверху, не только мужчины! И все они заглядывают вниз через край, а некоторые спускаются туда, где… где тот человек лежал…
— Есть хочу, — заявил Рауф.
— Я тоже, но сейчас наружу выходить слишком рискованно, — сказал фокстерьер. — Придется погодить… постой, о чем это я? Лис говорил… ох, все путается… сад! Ну конечно, сад! Нам с тобой придется подождать, пока… пока не станет темно. Они не должны нас увидеть! И даже мышку!
— Значит, опять голодовка, — проворчал Рауф и потерся боком о каменную стену. Его ребра напоминали стиральную доску, и даже густая шуба не могла этого скрыть. — Обычное дело. Скоро, глядишь, совсем отвыкнем от пищи.
Дул западный ветер, и облака, наползавшие на Даннердейл, понемногу начали сочиться дождем. Прошло еще полчаса, и всю милю мохового болота заволокло туманом. Зевак, заполонивших Доу-Крэг, больше не было видно. И они в свою очередь уже не могли видеть собак, выглядывавших из устья штольни. Рауф потянулся и стал вытряхивать шкуру.
— Надеюсь, они там всерьез промокнут, — пробурчал он. — Может, наведаемся туда ближе к ночи, когда они все уйдут? Такая толпа наверняка оставит после себя хлебные корки и еще какую-нибудь еду… Только надо будет смотреть в оба, мало ли, кто-нибудь задержится понаблюдать! Они ведь нас ненавидят, правильно? Ты сам так сказал.
Надоеда некоторое время молчал, глядя на колышущуюся завесу дождя. Потом медленно произнес:
— Я знаю… И все равно… все равно понять не могу. Мой хозяин… он ведь где-то там…
— Ты это о чем? Надоеда, не мели чепухи! Твой хозяин умер, ты мне сам говорил! Каким образом он мог там очутиться?
— Не знаю. Наверно, это просто туман мимо плывет… Знаешь, Рауф, я так устал от этого… Я устал быть диким зверем, Рауф.
Фокстерьер выбежал наружу, полакал водички из неглубокой лужи и принял просящую позу, усевшись на задние лапы.
— Тот желоб в полу сарая… И женщина в перчатках… Все изменилось после того, как умер второй человек и убили бедного лиса. Должно быть, лис мне приснился, потому что я его видел. А потом он ушел, и его разорвали на кусочки. В тумане все так путается, Рауф… Еще лис сказал мне что-то очень важное, я должен был что-то передать тебе, но я все забыл…
— Что-то изменилось, — грубо оборвал его Рауф. — Послушай! Это, часом, не человеческие шаги? Давай-ка заберемся внутрь, да подальше. Думаю, плохи наши дела, Надоеда. Если так дальше пойдет, мы долго не протянем…
«От Снэкета Дж. Мори, Короля Чудес
Двадцать семь восемьдесят четыре, Окмалджи
Оклахома 73069
Дорогие сэры, я — опытный промоутер и устроитель выставок, уже много лет работающий в этой сфере. В настоящее время я единолично руковожу компанией „Выставка Трех Континентов Инкорпорейтед“. Прилагаю к письму брошюру, посвященную деятельности компании. В ней говорится, в частности, о том, что среди нашей коллекции диковин присутствуют дары султана Нарготского, угандийского президента Амина и других всемирно известных знаменитостей. В числе экспонатов, выставлявшихся за последние пять лет, — трехгрудая жрица из Кувейта, „Псиглавец“ Слагбони, былой подельник Аль Капоне, а также Сопляк Клабби, мальчик-проповедник, в возрасте восьми лет убедивший тысячи техасцев в том, что является реинкарнацией Иисуса Христа. Таким образом, „Три Континента“ предоставляет своим посетителям зрелище самого высокого класса.
Мне представляется, что Чумные Псы стали бы замечательным экспонатом наших выставок. Я обращаюсь к вам, исходя из предположения, что юридически эти собаки все еще являются собственностью вашего исследовательского центра, и сообщаю, что готов немедленно выкупить их за четыре тысячи долларов, при условии хорошего физического состояния. Пожалуйста, ответьте в письменной форме или, если предпочитаете, можете позвонить мне на указанный выше адрес. С наилучшими пожеланиями и надеждой на скорый контакт —