А в это время за девушкой наблюдали три пары внимательных глаз. Глаз, которые уже выселили не одно человеческое существо из своей квартиры.
Как только за Тосей закрылась дверь, прямо за стиральной машиной что-то тихонечко зашевелилось. Сначала из щели между машинкой и стеной высунулась тонкая зеленая лапа. Потом мохнатое туловище, безо всякой шеи переходящее в голову монстра. В зубах у него был чей-то фиолетовый носок.
Чудовище вылезло на середину кухни и с аппетитом стало уплетать носок, громко чавкая.
В это время в туалете происходило какое-то движение. Вдруг что-то захлюпало, заурчало, завыло… И если бы Тося была в квартире, она бы заметила, как крышка унитаза медленно приподнялась…
Из унитаза с хлюпающим звуком выползло нечто… Водянистое, бесформенное… Оно плюхнулось на пол и побрело на кухню, оставляя за собой мерзкие мокрые следы.
— Ну что, Носкоед! — сказало чудовище, обращаясь к зеленому пушистому комку, только что употребившему в пищу чей-то правый носок (а вы думаете, куда они бесследно исчезают после стирки?). — Повеселимся?
Зеленый противно захихикал в ответ.
— Да, только кого-то не хватает. Эй, привидение!
В это время прямо со старой пыльной люстры «каскад», потерявшей большую часть своих зубов по дороге к капитализму, спикировало бесплотное полупрозрачное привидение и шмякнулось на пол, оставив после себя неприятное красное пятно.
— О, Носкоед, Водопроводный монстр, приветствую!
Троица заговорщически переглянулась и злобно захохотала.
Когда Тося с детьми въехали в квартиру, все было как будто в порядке, но уже на следующий вечер начало происходить странное…
У старшего неожиданно пропал носок.
— Мама, мама, у меня носок куда-то делся! — расплакался мальчишка.
— Вот это новость! — саркастично ответила мать. — Они у тебя все время теряются.
— Но, мама, я видел, его взял монстр!
Тося только вздохнула и упала на диван. Больше всего на свете ей хотелось в отпуск. В какой-нибудь санаторий, где нет ни носков, ни начальников, ни детских неожиданностей.
Когда Тося встала с дивана и пошла на кухню налить водички, она обнаружила мерзкие мокрые следы, ведущие от туалета к кухне.
— Мальчишки, это когда-нибудь прекратится?! — прикрикнула она.
Навстречу ей выбежал младший сын. На его футболке алело огромное пятно неизвестного происхождения.
— Мамочка, это привидение-е-е-е-е-е-е-е! — кричал младший. Но мать только устало положила футболку в стирку.
Все последующие дни ни пропадающие носки, ни хлюпанье в унитазе, ни мокрые следы по всей квартире, ни пятна, появляющиеся в самых неожиданных местах, не могли выкурить настырное семейство из облюбованной монстрами квартиры. Только мама стала больше уставать, особенно в будние дни.
Однажды Тося пришла, снова увидела в доме бардак, потом села за стол и долго смотрела в одну точку. А когда на телефон пришло оповещение о выплате алиментов — 4500 рублей, — разрыдалась. Вместе с ней заплакали и монстры. Все-таки они были не совсем уж пропащими монстрами.
На следующий день Тося была весьма удивлена, обнаружив на стиральной машине все пропавшие носки и исчезнувшие с футболок пятна. В туалете больше ничего не хлюпало и не капало, на столе стояла свежая молочная каша с запиской:
— Мы видим, что тебе и так тяжело. Тебе надо облегчать жизнь, а не портить ее. С сочувствием и пониманием, твои монстры!
Жаба
У Клары Ивановны дома лет двадцать, а то и больше, жила жаба.
Жабу еще бывший муж принес случайно, из магазина. Однажды пошел молодой и цветущей жене за подарком на день рождения (она хотела духи), но в магазине подкралась к нему маленькая зеленая жаба. Прыгнула на шею и душит. И шепчет противным голоском:
— Духи — это непрактично! Купи ей лучше сковородку, пусть тебе котлеты готовит и блинчики. А то пойдет куда-нибудь надушенная, а ты без жены останешься. И без котлет, что самое печальное.
Послушался муж жабу и принес домой сковородку. Жена расстроилась, но виду не подала. И действительно, зачем замужней женщине духи?
Ну а жаба-то никуда не делась. Спряталась только в кладовку и стала в этой квартире жить-поживать, бока наедать. Большая стала и сильная. Сама уже распоряжаться начала.
Соберутся, к примеру, муж с женой на отдых, а жаба выходит из кладовки и возмущается:
— Это непрактично! Весь день в офисе отдыхаете, потом дома расслабляетесь за мытьем посуды. Куда уж больше бездельничать? Отдайте лучше деньги мне, я буду сидеть на них в чулане.
Клара Ивановна с мужем послушались жабы и отдали ей все накопленные деньги. Больше они их никогда не видели: в свой чулан жаба никого не пускала.
Клара Ивановна по молодости пыталась несколько раз выгнать жабу. И даже однажды угрожала мужу разводом, если она не уйдет. Это когда он ей на тридцатилетие преподнес швабру и ведро для мытья полов. Но вы сравните силы худенькой скромной Клары и силы толстой, отъевшейся на хозяйских хлебах жабы…
Жаба побеждала, конечно, на первых порах, а потом Клара уже смирилась с ней. Вроде бы она уже двадцать лет тут живет, почти как член семьи. Ну копит что-то там у себя в кладовке, так это же все в дом! А что еще женщине надо для счастья? Муж и дети. Дети, правда, разъехались, значит, муж! Скуповатый, зато надежный!
Только вот пришел однажды муж домой и даже котлеты есть не стал. Откашлялся виновато и говорит:
— Извини, дорогая, но я полюбил другую. Она и одета красиво, и благоухает духами, и вон белье у нее дорогое, французское, а не зашитые панталоны, подаренные тебе моей мамой. Не поминай меня лихом и прощай.
А жаба, значит, наблюдает за всей этой сценой и ухом не ведет (тем более у нее ушей и нет). Нет бы кинуться преграждать мужчине проход, говорить, что начинать новую жизнь — это дорого, что не потянет он запросы новой дамы… Нет… Стоит и молчит, потирает лапки.
Когда дверь захлопнулась, подошла эта жаба к женщине и говорит:
— Ну все, остались мы в вдвоем. Так что я теперь только на тебе экономить буду, старушка.
— Старушка!!! — заревела Клара. — Да мне 45 лет всего, ты кого старушкой назвала! А, бесхвостое земноводное? А ну, пошла отсюда!
Тут схватила Клара Ивановна швабру и давай жабу из дома теснить, выгонять, по бокам палкой охаживать. А жаба вся уменьшилась, сморщилась, стала совсем-совсем маленькой, протиснулась в щелочку, да и была такова.
Женщина проникла в жабий чуланчик. А там богатства, золото, купюры, валюта… Видимо-невидимо добра, которое скопила жаба за жизнь.
И взяла Клара Ивановна добро, разложила в комнате, сидит над ним и плачет. Это сколько же денег не потрачено, чувств не прожито, образов не создано, любовей не пролюблено…
Взяла она эти деньги и помчалась с ними по магазинам. И купила роскошный костюм цвета опавших листьев. И еще один — цвета морской волны. И белое пальто, которое самое непрактичное. И кулон с натуральным камнем. И прическу сделала новую — эффектное пепельное каре. И макияж навела, и очки взяла модные, стильные. И еще новые туфельки — три пары. На работу, гулять и на выход.
А на работе ее даже не узнали. Удивились ужасно. Некоторые даже завидовали.
— Подумаешь, накупила она! — сказала шепотом одна коллега. — Лучше бы отложила на черный день.
А Клара Ивановна услышала эти слова, но не расстроилась, потому что увидела, как в сумочку той противной коллеге заползла маленькая, размером с пятирублевую монетку, жаба…
Превращение
— Эх, родился бы женщиной, я бы таких дел наворотил!
Иван Петрович сидел на лавочке в парке и рассматривал проплывающих мимо студенток. Они шли мимо, задорно стуча по асфальту каблучками. Иван Петрович задумчиво доедал мороженое.
— Вот, например, возьмем это мороженое… — рассуждал он вслух. — Стал бы я его покупать, если бы был женщиной? Конечно же, нет. Мне бы его купил какой-нибудь кавалер. Даже просить бы не пришлось.
Иван Петрович так распереживался, что даже выронил стаканчик из рук. Наглый жирный голубь подлетел к нему и начал клевать вафли.
— Еще раз повторю свою мысль! — обратился Иван Петрович к голубю. — Обратите внимание на эти провокационные наряды. Они наверняка рассчитаны на то, чтобы найти мужчину. И не какого-нибудь мужчину, а обеспеченного, солидного. Это подарки, машина, опять же. Я бы, может, вообще не ходил пешком! А только рассекал бы на всяческих кабриолетах! А все только бы мне предлагали, мол, не соизволите ли прокатиться, Иван Петрович? Постоянно бы предлагали!
Иван Петрович снял с плаща осенний лист и посмотрел на небо.
Погода сегодня была отменная. Не тепло и не холодно, ясно. Где-то в вышине неслись пушистые облака, похожие на причудливых ватных барашков. Иван Петрович невольно залюбовался ими. Особенно ему понравилось одно — больше всех похожее на чудесную беленькую овечку. На секунду Ивану Петровичу показалось, что овечка тоже смотрит на него.
— И в итоге махнул бы я за счет кавалера куда-нибудь в Сочи! — обратился он к овечке. — Нежился бы там сейчас, наслаждаясь бархатным сезоном, пил на пляже коктейли через соломинку и в ус не дул.
На мгновение Ивану Петровичу показалось, что овечка понимающе закивала головой.
— Вы ведь меня понимаете? — почему-то с большим уважением спросил Иван Петрович облачную овечку. Та снова кивнула ему как живая. И даже, кажется, тихонько рассмеялась.
— Почему вы смеетесь? — с тревогой спросил мужчина. И вдруг каким-то шестым чувством понял, что произошло что-то очень плохое…
— Почему вы смеетесь?! — снова закричал овечке Иван Петрович и не узнал собственный голос. Вместо привычного приятного баритона раздавался раздраженный женский визг.
Тут только Иван Петрович заметил, что на небе совсем нет облаков, кроме той злополучной овечки. А она уселась, почти как человек, и хохочет, прикрывая рот копытцем.