— Есть ещё подрастающие полукровки и дети марсиан, которые не входят в орден по возрасту, — добавил Элизей.
— Ты прав, лет через двадцать орден может насчитывать десяти тысячную хорошо вооружённую армию, — согласился Эзж.
— Папа, но всё равно что бы ни произошло, эти полукровки, они чужие нам. Это чужая раса! Они всегда будут чужими нам, атлантам! — с пылом вымолвила Чия.
— Не уверен, дочка, — задумчиво произнёс Эзж. — Пройдут века, и марсиане настолько перемешаются с нами, что с большой долей вероятности станут своими.
— Отец, а как ты относишься к СоМА? — после паузы спросил Элизей.
— Элизей, — отец с грустью посмотрел на сына, — ты уже давно взрослый и тебе самому решать. Союз молодых атлантов возник, конечно, не на пустом месте, а как противовес Ордену новой расы и секте Путь к свободе.
Но если вспыхнет гражданская война, прольётся много невинной крови. Страна вступит в эпоху хаоса и бедствий. Может быть, ещё удастся выйти из этого противостояния мирным путём. Верховный Совет Атлантиды делает всё от него зависящее.
Но, на всё воля Всевышнего!
Глава 7Великий командор
Художник Les Edwards
В матовом свете ламп дневного освещения просторный продолговатый зал казался не слишком большим. Может быть, этой иллюзии способствовали ряды вечнозелёных кустов в пластиковых кадках, расставленных вдоль стен, обшитых деревянными панелями.
В торце длинного, рассчитанного на двадцать персон стола из светлого металла, выполненного в виде буквы «Т», восседал ещё не старый на вид человек, одетый во френч цвета хаки полувоенного покроя без знаков различия и такого же цвета галифе, заправленные в чёрные кожаные сапоги. На левой стороне его груди одиноко поблёскивал небольшой орден в виде чёрного с золотом знака свастики с мечами под ним, обрамлённый снизу дубовыми листьями, искусно вырезанными из тёмно-зелёных изумрудов.
Аристократические черты худощавого лица придавали облику мужчины частицу величия и непреклонности: тонкий прямой нос, голубые выцветшие глаза, коротко стриженные тёмные с проседью волосы и гладко выбритый волевой подбородок казалось были высечены из камня. Великий командор немного поёрзал по кожаной обивке пластикового кресла, устраиваясь поудобнее, и прикрыл усталые веки:
«К пятидесяти семи годам я достиг всего, чего желал, — бесстрастно размышлял он. — Три недели назад, на торжественном заседании высших чинов Совета национальной безопасности открытым голосованием меня избрали Великим командором колонии 'Последний оплот Нергала».
Мужчина усмехнулся, не поднимая век:
'Последний оплот! Как напыщенно звучит. Хотя, — поправил он себя, — идея превыше всего! Совместное преодоление бедствий сплачивает людей и делает их более энергичными. Когда сквозь облака непосильного труда виден маленький кусочек Солнца, точнее той идеи, к которой необходимо стремиться, они более усердно выполняют тяжелую, но крайне важную работу.
Люди должны верить, что скоро, через какие-нибудь пару десятков лет трудности закончатся, и настанет эпоха благоденствия. Так устроен человек. Нужна цель, идея. Без идеи моральный дух слабеет и наступает анархия, а за ней вольнодумство и бунт. Но, по большому счёту меня не в чем упрекнуть. Мои подчинённые уверены, что скоро наступит эта эпоха благоденствия!'
— Кхм, — хмыкнул командор.
«Хотя в чём-то они правы. Надо свято верить, что наступит светлое будущее, без этого жить нельзя».
Командор протянул руку, взял с края широкого покрытого зелёным сукном стола стеклянный бокал и сделал пару глотков.
'Хорошая пáрса*, из местных сортов, — похвалил он напиток. — Но, перед светлым будущим ожидается не слишком светлая война. Хотя это нормально. Чтобы достичь благоденствия придётся немного повоевать.
Но я сделаю всё возможное, чтобы пролилось как можно меньше крови, нашей крови, — уточнил он. — До крови атлантов мне нет особого дела. Хотя, нужно постараться её тоже свести к минимуму, — командор снова поёрзал в кресле. — Что-то спина затекла, надо размяться'.
Мужчина поднялся из-за стола и несколько раз прошёлся вдоль вечнозелёных кустов, вдыхая аромат листьев. Затем сделал несколько дыхательных упражнений и снова уселся в кресло.
Глава колонии марсиан был жёсткий человек, но он искренне любил свой народ и желал ему счастья.
«Да, — вернулся он к своим мыслям, — меня не в чем упрекнуть. Работа всей моей жизни была направлена на благо моей расы!»
Он наклонился и нажал одну из клавиш на вмонтированном в стол пульте внутренней связи справа от себя:
— Лéмке!
— Да, господин командор? — раздалось из динамиков.
— Принесите последнюю оперсводку.
— Слушаюсь, господин командор.
Великий командор не любил лести и разрешал ближайшим соратникам и офицерам штаба обращаться к нему без титула «великий», как в старые добрые времена. Справедливо полагая, что это только укрепит лояльность к своей персоне.
Тихо открыв массивную двустворчатую дверь, в рабочий кабинет вошёл человек лет тридцати в камуфляже с аксельбантами и погонами капитана Военно-космических сил. Адъютант прошёл вдоль длинной стороны стола, аккуратно положил перед командором пластиковую серую папку с теснённым чёрным с золотом орлом и замер в ожидании приказаний. Командор взглянул на наручный компьютер:
— Вы свободны, Лемке. Ужин принесите через час.
— Слушаюсь, господин командор, — офицер развернулся на каблуках и вышел из кабинета.
Командор отпил ещё глоток парсы. Ему вспомнилось, как двадцать пять лет назад он, тогда ещё мало кому известный тридцатидвухлетний полковник Военно-космических сил Коалиции Западных Республик Отто Кранц, прибыл на эту планету.
«Да-а-а, — продолжал размышлять командор, — война против Союза Восточных Государств носила затяжной и воистину коварный характер. Но надо отдать должное, правительства противоборствующих сторон, отдавая приказы о нанесении точечных ядерных ударов по жизненно важным объектам, стремились не допустить 'ядерной зимы», но это мало помогло.
Поверхность Нергала превратилась в выжженную пустыню с очагами остаточной радиации и никакие меры по восстановлению флоры и фауны к положительным результатам не привели'.
Отто Кранц отпил ещё глоток.
«Сегодня можно, — решил он. — Четвёртый день после инаугурации сделаем выходным. Все распоряжения отданы, пускай работают!»
Командор прикрыл глаза, и казалось, задремал, но его мозг продолжал чётко работать. Он подводил как бы некий итог своей деятельности на планете Земля за прошедшие четверть века.
'Итак, — размышлял Отто Кранц, — мы проиграли войну, но народы Коалиции Западных Республик, вернее те, кто остался в живых, не сложили оружие. К тому времени наши учёные, и инженеры смогли доработать и запустить в серийное производство третью модель Flügelrad, которую опробовали в боевых действиях в самом конце Второй войны. Этот замечательный дисколёт семидесяти метров в поперечнике, оснащённый лазерным и стрелковым оружием, показал превосходные аэродинамические характеристики.
Именно эти дисколёты, доведённые до совершенства, смогли со стопроцентной надёжностью долетать до Земли. Только благодаря Flügelrad-III Высший военный совет Коалиции Западных Республик смог в кратчайшие сроки перебросить на эту воистину райскую планету элиту спец войск, учёных, инженеров и семьи высших офицеров армии и флота.
К тому времени уже существовал договор с атлантами, по которому беженцам с планеты Нергал выделили горный массив и часть прилегающих территорий безвозмездно на вечное пользование. Всё-таки атланты как большие дети, добрые и отзывчивые, — продолжал размышлять командор. — Наши учёные и горные инженеры не сидели сложа руки. За двадцать пять лет они создали во внутренних полостях гор неприступный город-крепость, в котором на данный момент живёт и работает почти пять миллионов человек, малая часть которых уже не чистокровные марсиане'.
Командор поймал себя на мысли что называет потомков родной планеты Нергал на языке атлантов.
«Но это к лучшему, — продолжал он мысленный монолог. — Скоро вся эта цветущая планета будет принадлежать новым марсианам!»
Отто Кранц вспомнил с каким трудом четверть века назад ему удалось убедить главу земной колонии сделать упор не на захват планеты силой, а так сказать естественным путём.
Это он и его ближайшие соратники разработали план демографической экспансии. Это он настоял на том, чтобы создать новую расу марсиан-атлантов. Тем более, что особых затрат это не требовало, — Великий командор отпил глоток. — Двадцать пять лет назад именно он провозгласил приоритетной целью создание сверхчеловека.
Он убедил всех этих связисток и медсестёр что именно от них зависит судьба нации. Что они, ложась под атлантов, спасут колонию от вымирания и сумасшествия. Что именно их дети будут править этим миром не когда-то там, а в ближайшем обозримом будущем. И все поверили ему!
Но самое главное, что в это он верил сам. И он оказался прав! — с этими мыслями Отто Кранц поставил пустой бокал на стол и нажал клавишу пульта:
— Лемке, принесите ещё бокал парсы.
— Слушаюсь, господин командор.
«Ну, всякие там технические мелочи додумали медики и генетики. Они разработали методики как хранить сперму, как делать искусственное оплодотворение, как уберечь женщин от смерти при родах. И теперь, по истечению двадцати пяти лет колония благоденствует. Но самое главное, что у него на данный момент есть отлично обученная и технически оснащённая двухмиллионная армия!»
Вошёл адъютант с подносом и поставил на край стола бокал и блюдце с нарезанным лимоном.
— Вы свободны, Лемке.
— Слушаюсь.
Адъютант развернулся на каблуках и вышел, плотно притворив за собой двери.
Единственно чего боялся командор так это то, что с Нергала прилетят недавние победители, которым по последним разведданным жрать практически нечего, и начнут выпрашивать себе убежище в земной процветающей колонии. В этом чрезвычайно важном вопросе Великий командор был непреклонен: