Моим главным увлечением стали танцы и, конечно, лошади. Я же если не дочь, то внучка степей точно! Поэтому довольно часто верхом я объезжала окрестности. В детстве я любила проводить время у родителей мамы. Там же степь: ковер из разнотравья и гладь до самого горизонта. Свобода! А тут леса и горы. Красиво, я и спорить не буду, но той зеденивской вольности не хватало.
В столовой уже собралось все семейство Ровенийских и представители Дорвенов. И теперь, наконец, нас могли представить друг другу.
Сам эдел Гарди оказался невысоким щуплым мужчиной, с мышиным цветом волос, расплывчатыми чертами лица и невразумительным голосом. Зато его жена, эдель Рэнхил, ослепительная шатенка, необыкновенно красивая и притягательная. До тех пор, пока не открывает свой рот. Высокомерие и презрение ко всем — не те черты, которые способны привлечь. Все это сквозило в ее взглядах, жестах, обращенных прежде всего ко мне. Впрочем, мне было не привыкать.
А вот увидев детей этой интересной парочки, я еле сдержалась от смешка. Интересно с ними природа поиграла. Старшая дочь — копия отца, что весьма печально для девушки. Оставалось только надеяться, что у нее хорошее приданое. А вот сын уродился в матушку. Такой же ослепительный красавец и он также производил впечатление человека с непомерным чувством собственного величия.
Собственно, особенности взаимоотношений с людьми некоторых представителей этой семьи я ощутила прежде всего на себе. Еще бы, я же самый необычный персонаж, присутствующий здесь.
— Знакомьтесь, — начал представление эдел Вистар, — это наша воспитанница Астари Эттов.
Я изобразила нечто, отдаленно напоминающее книксен. Рини и матушка Фордис дружно сжали губы, чтобы не засмеяться. Диль закатила глаза, пробормотав что-то вроде: «Не могла обойтись без своего циркачества?». Ее целиком и полностью поддержала Иса. Ну да, несмотря на то, что книксены, реверансы и прочее удавались мне, сегодня я предпочла изображать неуклюжесть. Настроение было игривым. Моя выходка возымела действие. Эдель Рэнхил окинула меня брезгливым взглядом и кивнула мне с видом царственной особы. Эдел посмотрел на меня с недоумением. Их дочь Лониз даже не обратила на меня особого внимания, рассеянно приветствовала нас, чем напомнила мне Сивину, которая также обычно пребывала в своих грезах, редко обращая свой взор на окружающих. А вот во взгляде брата Лониз Инепа промелькнула искра любопытства, которая была тут же потушена бесстрастным выражением.
Я переглянулась с заговорческим видом с Рини. Рассадили нас с ней, к сожалению, по разные стороны стола. Поэтому возможности перекинуться хотя бы парочкой слов о гостях не было, хотя и взглядом можно было много чего сказать.
Диль и Иса, между которыми сидел Инеп, быстро нашли с ним общий язык. Они тихо переговаривались, изредка бросая в мою сторону насмешливые взгляды. С подобным я свыклась, поэтому еда у меня ни разу поперек горла не стала. Я вообще редко жаловалась на отсутствие аппетита.
А Инеп прямо-таки купался в женском внимании. Блондинка Диль с одной стороны, брюнетка Иса — с другой. Диль у нас высокая, но не выше меня, светловолосая красавица, единственная из детей Ровенийских похожая на мать: тот же цвет волос, те же серые глаза. Сплошное изящество и хрупкость. Про характер ее умолчу. Иса же, как и все Натсены, темноволосая, темноглазая. На бледной коже практически всегда алел румянец и ярко выделялись красиво очерченные губы. Именно она усиленно строила глазки гостю.
Как и просила матушка Фордис, после завтрака мы повели Дорвенов в сад. Благо погода позволяла: поздняя весна, тепло, но еще не жарко.
Пока прогуливались по саду, Диль и Иса с открытыми ртами слушали Инепа. Мы же с Рини попытались было разговорить Лониз, но нам она предпочла общество Эйрика. Она подарила младшему братишке Рини миниатюрную модель флагманского корабля флота Адарии. Вот именно его они и стали потом обсуждать.
Я и подруга переглянулись удивленными взглядами.
Сивина же, как обычно, шла позади всех, погруженная в свои мысли и с легкой улыбкой на губах вдыхала аромат свежесорванного пиона.
Расположились мы в беседке, куда заранее подали лимонад и сладости.
— Астари, не желаете рассказать, как вы оказались в семействе Ровенийских? — вдруг обратился ко мне Инеп.
— Во-первых, эдель Астари. А во-вторых, я, если можно так выразиться, жертва войны, — ушла от прямого ответа я.
По общей договоренности ни я, ни члены семьи Ровенийских не упоминали, кем именно я являюсь. Дети Ровенийских и не знали всех подробностей моей биографии. Иначе бы, благодаря той же Диль, мне бы пришлось несладко. Вот только Рунгвальд Натсен откуда-то узнал все, но из уважения к эделу Вистару молчал.
— Эдель? — удивленно поднял брови Инеп. — И что же у вас за титул?
— Герцогиня, — нехотя ответила я.
— Ммм… что-то я не припомню герцогов Эттов, — протянул насмешливо он.
— А она у нас, как ты заметил, — не преминула влезть Диль, — не местная.
— Заметил, — кивнул Инеп. Напоследок окинул меня взглядом, в которым безуспешно пытался скрыть любопытство за надменным выражение, и продолжил оживленную дискуссию с Диль и Исой.
Отбыв положенный час, я, ухватив за руку Рини, побежала в комнату собираться.
— Аста! — строго начала подруга. Когда она была мной недовольна, то называла именно так, а не «Асти». — Ну и что это было?
— А что было? — невинно округлив глаза, спросила я.
Понятное дело, сейчас Рини начнет меня отчитывать за поведение до и после завтрака. Но мне же сейчас некогда! Еще и шпильки найти надо, которые я, как и всегда, после прошлого раза не положила на место. Ну или горничная «навела» порядок, вновь переложив мои вещи туда где я их не найду.
— Сначала неуклюжесть показная, — прищурив глаза, стала перечислять подруга, — потом это надменное «эде-е-ель».
Рини я доверяла, поэтому она знала, что я на самом деле герцогиня Шевал.
— Неужели ты не видела, что этот сноб Инеп уже решил, что я чернь какая-то? — спросила я. Злость во мне не кипела, лишь недовольство.
Да, я порой хорохорилась, делала вид, что мне все ни по чем, но, безусловно, иногда предвзятое отношение ко мне задевало.
— И ты решила сначала построить из себя сначала неизвестно кого, а потом показать себя во всей красе? — язвительно поинтересовалась подруга.
Я вздохнула и села на кровать.
— Не знаю, — тихо произнесла я. — Ну не понравился он мне, вот и взъелась чего-то.
Рини хмыкнула и присела рядом.
— Зато ты ему очень даже приглянулась, — лукаво улыбаясь, сказала Рини.
— Да ну, тебе показалось, — рассеянно пробормотала я, вновь принявшись усиленно разыскивать проклятые шпильки и заколки.
— Не показалось, — не унималась подруга. — И это даже несмотря на то, что он общался в основном с Исой и Диль.
— Мне все равно, — отозвалась я. — Помоги лучше найти мне шпильки!
Рини поднялась с кровати, прошла ко мне в ванную, открыла шкафчик у зеркала. Там в стаканчике благополучно находились мои шпильки.
— Что бы я без тебя делала? — вздохнула я.
Пресловутые шпильки мне так и не понадобились. Я как всегда доверила Рини заплести мне свободную косу с лентами под цвет платья. Темно-бордовое платье выигрышно смотрелось на мне. Но что толку-то? Все равно первый танец я танцевать не буду. На первый танец женатые мужчины приглашают своих жен, женихи — своих невест, те, кто еще не помолвлен, — дам своего сердца или просто симпатичных им девушек. С восемнадцати лет, то есть с того возраста, когда позволено посещать балы, я так ни разу и не станцевала первый танец.
Рини критично осмотрела меня, но, как ни странно, ничего не поправила.
— Ты сегодня особенно хороша, — заключила подруга.
— Скажешь еще, — отмахнулась я. — Вот ты выглядишь превосходно!
Рини надела темно-синее платье, а волосы уложила в высокую прическу.
Балы всегда проходят в большом зале дворца наместника. Так что далеко добираться нам было не нужно. Всего лишь несколько минут ходьбы по переходам дворца из жилой части в ту, которая предназначена для официальных приемов и прочего. Там же и находился рабочий кабинет наместника и другие служебные помещения.
Гостей собралось немало — практически вся знать Ровенисии, гости провинции, в том числе и гостящие тут Дорвены, и другие выдающиеся и не очень личности. Рассылкой приглашений обычно занимался секретарь эдела Вистара барон Хаук Монтур.
В зал мы входили все вместе: Ровенийские, Натсены, Дорвены и я. Разумеется, я шла рядом с Рини.
Чуть было не поморщилась, когда заметила, с каким жадным интересом цвет местного женского общества разглядывает нас и, в частности, меня. Еще бы, я личность выдающаяся, точнее, выделяющаяся. Свысока на меня могли здесь смотреть только несколько мужчин: эдел Вистар, его старший помощник Модин Виртан, отставной полковник Нелнас Уотинен и два брата Фолке и Нерд Берглунд, которые были крупными землевладельцами. Во всех смыслах крупными — и земель у них в собственности много, и фигурами обладали внушительными.
— Не переживай, Асти, — ободряюще шепнула мне подруга. — Ты замечательно выглядишь. Так что не обращай внимание на них, — и Рини кивнула в сторону группы женщин, которые что-то оживленно обсуждали, изредка бросая косые взгляды в мою сторону. Или я стала страдать мнительностью?
Что бы я ни делала, каким бы образом я ни была одета, мне перемывались все косточки. Порой не без помощи Диль. При этом смаковался и обсуждался любой мой недостаток, оплошность. В лицо мне мило улыбались, а вот за спиной…
Но самой обсуждаемой темой, связанной с моей персоной, была тема моего происхождения.
Какие только предположения не строили люди. И то, что я дочь давних друзей эдела Вистара, которые трагически погибли. Версии их гибели разнились. Например, одно время популярной была версия, что моих родителей загрызли дикие звери. Некоторые утверждали, что я внебрачная дочь графа или даже графини. Фантазиям не было предела.