Дети рождаются страшными, красными, сморщенными и очень громко орущими. И их можно понять, если вспомнить, откуда они вылезают. Тут любой заорет.
Но комментировать наивность молодой женщины Лилиан не стала. Вместо этого улыбнулась.
— Все малыши такие. Потом будет намного лучше... 1»ы-то не собираетесь?
— Нет, — сморщила носик Джолиэтт. — Теперь — точно нс соберусь.
Ивар Эдоард Гардрен разинул ротик и издал какое-то маловразумительное хрюканье. Лиля ловко подхватила Кулек и передала Анжелине.
— Кормите, мамочка.
Анжелина послушно распустила завязки сорочки. Чмоканье было таким, словно вакуумный насос работал. Правда, никто кроме Лили этого сравнения не знал.
Да и сама Лиля...
Так, вырвалось мимоходом. А она наблюдала за Джолиэтт.
У девушки на лице явно читалось отвращение. Хотя... Понять ее можно.
Когда пару лет назад с Бирмы вернулась Анжелина... 0X1 Только благодаря его величеству все прошло мирно. Но Вристократия все равно взбесилась. Они-то уже рассчитывали на браки, прикидывали, кому и что достанется, обли- Вынались — и такой афронт!
Бран Гардрен оказался весьма и весьма зубастым хищником. Лично Лиля еще в том, оставленном ей мире, знала Одного такого типа. За плечами у него было около сорока лет работы в КГБ. Менялись времена, меняла названия и организация, а люди оставались.
Умные, жестокие, с характерным взглядом.
Тяжелым таким, пронизывающим, словно разлагающим тебя на молекулы и не торопящимся собирать обратно. Связываться с таким?
Лиля не просто не хотела, да боже упаси! Наоборот, лично она предпочла протянуть руку дружбы. И мужа подтолкнуть к тому же. Съездить в гости, пригласить на охоту, вместе отправиться на верфи, посмотреть на корабли, поболтать с Августом...
Бран оценил жест, и семейство Гардрен стало поддерживать теплые отношения с семейством Иртон.
А аристократы, которые пробовали показать зубы?
Лиля подозревала, но не знала точно. И никто, наверное, не узнает. Но после двух несчастных случаев, остальные притихли. Что-то у Брана было на многих, графиня и не сомневалась.
Компромат, он всегда действует, хоть там третий век до рождества Христова, хоть двадцать первый после означенной даты.
Анжелина-то была счастлива. Но кость кинуть псам все равно пришлось.
Джолиэтт.
Вторая принцесса тоже должна была выйти замуж, она и вышла, за герцога Леруа. Увы, любви в браке не возникло.
Герцог был малым не на тридцать лет старше невесты. Даже его младший сын был старше Джолиэтт. Но — политика. *
Будь Эдоард в силе, он бы окоротил дворян, будь Ричард в силе, он бы справился не хуже отца, но такой уж выдался неудачный момент.
Один еще не сложил власть, второй еще ее не принял и не укрепился, проще не раскачивать весы. Да и опять же, что такого страшного делают с девушкой?
Замуж выдают?
Это всем грозит, особенно принцессам. Рано или поздно, для блага страны. Судьба у них такая.
Без любви?
Увы. Принцесса, которая выходит замуж по любви, это редкое исключение. Впору чучело набить и в музее поставить. Лиля искренне подозревала, что если бы не бунт, не общая обстановка, не союз с Бирмой — овдовела бы Анжелина в пару месяцев и была бы опять пристроена в добрые руки.
А может, и нет.
После возвращения с Бирмы Ричард был настолько потерянным...
Однажды они с Джерисоном напились до свинского состояния. А Лиля, в чем она никогда не признается мужу, подслушала их разговор. И посочувствовала.
Бедный Рик.
Бедная Тира.
Что лучше — никогда не любить, или любить и потерять? Над этим вопросом уже не первую сотню лет бьются писатели и поэты, над ним размышляют менестрели и драматурги, а людям все равно больно. Хоть в первом, хоть во втором случае.
Может, это и заставило Ричарда отстаивать сестру и ее брак. Когтями, клыками... у меня не сбылось?
Пусть хоть у нее сбудется!
Пусть хоть она будет счастлива!
Джолиэтт же...
Лиля знала, что сердечко второй принцессы свободно. А если так — почему нет? Она принцесса, к ней всегда будут относиться уважительно, ее будут ценить, холить и лелеять. Что еще надо?
Любовь?
Обычно в договорных браках ее ищут на стороне. Да И пет пока любви, вот придет, тогда и будем разбираться.–Лиля понимала, что это жестоко, что это двойные стандарты, но сделать-то она ничего не могла!
Кто бы стал ее слушать?
А если на то пошло, то и ее не сильно-то спрашивали. Вот тебе муж, иди и мирись. Нравится, не нравится, сложится, подавится... Сложилось. И никто не подавился, но это ведь благодаря самой Лилиан, а не абстрактному доброму дяде с волшебной палочкой!
Джолиэтт хотя бы какой-то выбор дали, и супруга она выбирала сама, из нескольких представленных ей мужчин. На что надеялась, на что рассчитывала — неизвестно, но то ли у нее сил не хватило, то ли у него — мудрости.
А сейчас девочка несчастна, это видно. Супруга она не любит, детей от него не хочет. Что будет дальше?
Да кто ж теперь знает! Точно не Лилиан Иртон.
— Анжи, — Бран вошел в комнату.. И Лиля еще раз убедилась, что все правильно, все у этих двоих хорошо. Таким светом сияли голубые глаза вирманина, когда он глядел на жену.
И когда она, покормив ребенка, отложила его в сторону.
И когда улыбнулась пасынку и падчерице — дети Брана жили с ними и Анжи искренне постаралась стать им если и не матерью, то хотя бы другом. С мальчиком так и получилось, Иан сначала настороженно относился к мачехе, но потом принял ее, как старшую сестру. А малышка Хильда другой матери и не знала никогда, и не узнает. Она и называла Анжелину мамой, так к ней и относилась.
И когда все трое дарили Анжелине шикарный набор украшений — голубые топазы в золоте, кстати, заказанные у мастера Хельке Лейтца, и когда надевали их на Анжелину...
Любовь окутывала их сплошным облаком. Лиля не завидовала, у нее было примерно так же, Джее любил ее — как мог и как умел, она тоже любила мужа и не желала иного.
А вот Джолиэтт...
Лиля положила себе поговорить об этом с Джесом. А лучше...
; Действительно, так будет намного лучше.
#
Случай побеседовать с Браном Гардреном представился ей только через несколько дней.
Бран заехал в Тараль, заказать крестильную рубашку для ребенка. Кружевную, конечно.
Лиля приняла его лично, обсудила заказ, предложила еще пару новинок — и постепенно разговор переместился в кабинет.
Там-то, под чай с медом, Лиле и представилась возможность заговорить о том, что ее тревожило.
— Мне кажется, Джолиэтт завидует сестре.
Бран прищурился.
— Я мало общался с герцогиней. Она не считает меня ровней и старается уйти до моего прихода.
Лиля кивнула.
— Я не стала ни с кем об этом говорить, только с вами. 11о зависть — это чудовище, способное сожрать любого.
Бран медленно кивнул.
— Я пригляжу за ней. Обещаю.
— Мало ли, что нашепчут Анжелине. На что подтолкнут, — объяснила Лиля. — Как докторус, я могу сказать, что женщины после родов мыслят... своеобразно.
Бран хмыкнул.
— Я понимаю, что вы имеете в виду.
Сложно было бы не понять.
— Я почему-то забеспокоилась. Я не знаю, почему, — развела руками Лиля. — Надеюсь, я неправа, но...
— Я пригляжу за этим. И благодарен за предупреждение. Я выпустил этот аспект из вида, — Бран отпил еще гло ток чая.
Лиля предлагала травяной сбор многим, но только Брану он понравился. И вирманин с удовольствием смаковал душистый напиток. Даже Джее предпочитал ягодный взвар, а вот чай...
Мужчина и женщина переглянулись. Они поняли друг друга.
Может быть, это женская интуиция. Может быть, паранойя. Но если у вас паранойя, это не значит, что за вами никто не следит. Лучше уж поволноваться сейчас, чем страдать потом.
Лиля поговорила и выкинула этот вопрос из головы.
А Бран?
Гардрен никогда и ничего не забывал. Жрецы Холоша вообще не склонны к излишней забывчивости. Такой уж у них бог.
Такая вера. Такое служение.
ГЛАВА 2
Море
Леди Ирида Сейнель была довольна и счастлива. И у нее были поводы для довольства.
Первый — она понадобилась его величеству. Да, поручение... своеобразное, но зато — воля короля! Если она все сделает правильно, она получит королевское благоволение, а это немало, это очень немало. Это богатство, удачное замужество, возможно, поместье или крупная сумма денег.
Второе — она уезжает от двора. Все же она была чуточку неосторожна в выборе мужчин, и слава о ней пошла по Анестеру.
Слово там, сплетня тут, намек здесь, а репутации-то И нет, одни лохмотья остались.
Спору нет, женщина может позволить себе многое, если она вдова и свободна, но...
Но!
Есть то, что она позволить себе не может.
Она не должна быть шлюхой.
Куртизанкой, подругой, любовницей — безусловно, распутницей — при некоторых обстоятельствах, но не шлюхой. А леди Ирида чуть перегнула палку. Ей требовалось время, чтобы все и всё забыли, но как лучше обустроить перерыв? Уехать в глушь?
Туда, где нет ни развлечений, ни мужчин, ни, увы, денег на достойное существование?
Ирида пока не придумала, как лучше поступить, в планах было найти себе любовника и уехать с ним на несколько месяцев, а тут — вот! Ей предлагают уехать, но к другому двору, где ее никто не знает, где...
Где придется выполнять приказ его величества Энтора.
Но ведь никто ей не мешает о себе, любимой, позаботиться?
Его величество уже о ней позаботился, у нее есть новый гардероб и некоторая сумма денег, а драгоценности... неужели никто не подарит симпатичной девушке ни одной побрякушки?
Так не бывает!
В свои чары Ирида верила свято.
Вот, кстати, повод их опробовать. На палубу корабля вышел барон Лофрейн, и внимание Ириды переключилось на него. Они еще не приехали в Ативерну, так что...
Почему нет?
Барон молод, красив, главное — не женат... ах да, еще он богат, имеет неплохие земли, состояние... ладно, не то, чтобы вровень с графами и герцогами, но на молодую жену ему хватит. С избытком. Почему бы и не заняться?