Пройдя вместе до крайней улицы, дальше наши пути разошлись. Минометчики укрывались возле реки, под деревьями, а за машиной мне надо было топать аж на одиннадцатую, там, по словам Василича, на приколе стоял один из переоборудованных под пулемёт уазов.
Идти прилично, пока шел, прикидывал как лучше поступить. УАЗ с пулеметом это не дот и не мотолыга, в ответ прилетит только в путь, чихнуть не успеешь. Как-то спрятаться не получится, рельеф местности использовать — тоже вряд ли. Скорость — совсем не реально. По идее, тут главное момент угадать. Если все пройдет по плану, в лагере врага должны запаниковать, обстрела-то они никак не ожидают. Ну и плюс гореть там всё будет, слепить. Если и начнут отстреливаться, то явно не сразу, какое-то время у нас точно будет.
Пока гадал как лучше поступить, дошел до одиннадцатой. Здесь, напротив поворота на периметр, под стеной полуразвалившейся дома стоял УАЗ. Обычный, короткий козел со снятой крышей, и установленной станиной под пулемёт.
— Есть кто живой? — не найдя никого «глазами» в темноту поинтересовался я.
В ответ дверь натужно скрипнула, и кто-то негромко прокашлялся.
— Почти. — донеслось из салона.
Голос был явно знаком, но я не сразу опознал говорившего. Пока тот не вылез — кряхтя и бормоча что-то недовольное. Передо мной, держась за спину, стоял дядя Саша собственной персоной.
Глава 5
— Дядя Саша — ты? — едва завидев знакомую физиономию, я чуть дар речи не потерял.
— А ты кого ждал? Папу римского? — привычно проворчал он, поправляя застрявшую брючину. Не знаю где ему удалось откопаТЬ такой гардероб, но выглядеть хорошо пожившим бомжом со свалки, у него получилось замечательно. — Штаны в заплатах, грязные, на проволоке, куртка тоже под стать — пятна, дыры и отсутствие пуговиц. На голове, — то ли кепка, то ли шапка — что-то бесформенное и такое же замызганное. Лицо спитого алкаша, под глазами круги, обросший как обезьяна и смотрит так, будто прицеливается. Естественно, в эту минуту я предпочел бы увидеть кого-нибудь другого, поэтому отвечать не стал. Да и вопрос-то был риторический.
Он постоял немного, поглазел в ответ, хмыкнул многозначительно и презрительно сплюнув, вернулся за руль своего, а теперь и нашего общего транспорта. В чём-то, кстати, походящего на своего хозяина.
Старый, без крыши, с разбитой лобовухой, зрелище УАЗ представлял печальное. Даже в потьмах я видел его гнилые крылья, перекошенные двери и помятый капот. Машина, конечно, хреновенькая, но выбирать не приходилось — не в магазине. Тем более что функции свои — передвигаться и таскать пулемёт, он выполняет, а чего ещё желать в этой ситуации?
Дождавшись пока он усядется, я заглянул за борт, туда где торчала тренога крепления пулемета. Прямо возле борта лежал переделанный под ленту Дегтярев, рядом с цинком патронов. Не самый мощный, но и мы не с танками воевать едем. Должно хватить.
Продолжив осмотр, а именно запустив руку в цинк с патронами, я неожиданно обнаружил ровно уложенные ленты. Достал одну — вроде соточка, и всего таких шесть штук. Даже набивать не нужно, остаётся водрузить пулемёт на место, и можно выдвигаться.
С водружением вообще никаких проблем. Три болта, три гайки, ключ на семнадцать — дело сделано. Даже не ожидал что будет так просто. Вообще, несмотря на все минусы дегтяря, у конкретно этого экземпляра был очень серьёзный плюс — на стволе присутствовал пламягаситель. Причем не фабричный — толку от которого немного, а сделанный на совесть, тем же умельцем что переделал его под ленту. Сейчас, когда в темноте только и ориентироваться что по всполохам огня, у нас с дядей Сашей был неплохой бонус. Увидеть вспышки выстрелов достаточно сложно, соответственно стрелять можно практически безнаказанно. Это у других машин железа навешано, а у нашего уазика даже стекол нету, не то что брони. Скорее всего когда раскидывали оружие по машинам, кто-то предусмотрительный этим фактором и руководствовался.
Пока разглядывал пулемёт, заскрипела рация, и незнакомый голос коротко выдал координаты — узкая лощина за пересохшим озером.
— Слыхал? — обратился я к дяде Саше.
— Не глухой. — буркнул тот.
Ехать недолго, главное выбраться за периметр, а там по прямой.
Потянулось томительное ожидание.
Здесь главное не спугнуть. Они сейчас готовятся, вряд-ли спят, поэтому окно между накрытием миномётами и окружением, должно быть минимальным. Я хорошо знаю что происходит с людьми когда вокруг падают мины. Не раз на собственной шкуре чувствовал. Сейчас корректировщики найдут удобные позиции и дадут сигнал минометам. Как только те начнут стрелять, нам надо будет быстро выйти на позицию. Поэтому, чтобы не тратить время на выезд за периметр, сделать это нужно заранее.
И только я хотел напомнить об этом дяде Саше, как УАЗик затрясся, и после непродолжительной работы стартера, довольно заурчал.
Машину закачало, я сел на пол. Сидений в кузове не было, а перебираться вперёд не хотелось. Ехали не включая света. Луна ещё не взошла, но уже подсвечивала из-за горизонта, — этого было достаточно чтобы не потерять дорогу.
Свернули вниз, проехали мимо поворота на центральную, и покрутившись на периметре, выехали в степь.
Если я всё правильно представляю, до лощины недалеко, но в темноте путь будет не таким быстрым. Минут десять, как минимум. Дядя Саша думал так же, поэтому тормозить не стал, а на первой, без газа, потихоньку продолжил движение. УАЗ машина хоть и громкая, но в таком режиме приемлемо.
Я же, пока есть возможность, пытался представить возможные варианты развития событий. До лощины примерно два километра, значит минометы двигать не придётся, дальности хватает. Стреляют они, в лучшем случае, выстрелов двадцать в минуту, прибавить сюда ещё наводку и корректировку — выйдет пятнадцать. А значит отстреляются за четыре-пять минут.
В идеале подъехать заранее, но и слишком близко лезть не стоит, если там не совсем идиоты, то какое-то охранение они выставили.
Рация затрещала и коротко выдала что-то про пятиминутную готовность. Опасаясь прослушки говорили мало и без подробностей, поэтому я не совсем понял чего именно касались эти пять минут. Но, перегнувшись через бортик, на всякий случай предупредил дядю Сашу, и не дождавшись реакции, вернулся на место. Следовало ещё раз всё проверить, чтобы потом не теряться впотьмах.
Лента на месте, цинк под ногами. Покрутив пулемётом по сторонам, вверх-вниз, я проверил доступные углы, и нащупав на ящике ключ на семнадцать, переложил его в карман. Мало ли, придётся снимать со станины, чтобы время не терять.
Часов у меня не было, телефона тоже, поэтому первый разрыв оказался неожиданным.
УАЗ тут же дернулся, и едва не с пробуксовкой рванулся вперёд.
Пока ехали тихонько, всё было нормально и я даже не держался, но сейчас, едва не вылетев за борт, вцепился в станину как в спасательный круг.
Треск, разрывы, стрельба — ночь буквально взорвалась звуками, и прямо по курсу заалело мерцающим заревом.
Мотор УАЗа надсадно ревел, всё тряслось и громыхало, я держался за пулемёт и очень надеялся что на очередной кочке он не оторвётся и не улетит куда-нибудь вместе со мной. И, вроде, недалеко уже были, но то ли время растянулось, то ли темнота расстояние так скрадывает, только я насчитал уже больше двадцати взрывов, а стрелять до сих пор было не по кому. Сердце бешено колотилось, ветер выбивал слёзы из глаз, машина подпрыгивала на кочках заставляя меня ещё крепче вцепиться в пулемёт. Не знаю чего я ожидал, но когда внезапно прямо по курсу вспыхнули фары, и уходя от столкновения, дядя Саша заложил крутой вираж, мысль о том что неплохо бы пострелять, так и осталась мыслью. Не ожидая такого поворота, я еле удержался, а когда всё же совладал с собственным телом, чужая машина осталась где-то позади.
Но отвлекаться было некогда, зарево впереди стало ещё ярче, разрывы громче, и мы наконец залетели на гору.
Представшая передо мной картина примерно такой и представлялась. Куча машин, мельтешащие в панике люди, огонь и дым. А судя по тому что не было слышно звуков стрельбы, никто из наших ещё не доехал.
Не дожидаясь пока дядя Саша остановится, я поймал в прицел выворачивающий из общей кучи автомобиль, и дал длинную очередь. Результатов стрельбы не видел, но, судя по тому что машина встала, куда-то я всё-таки попал.
Следующая очередь ушла по разбегающимся человечкам. Они, словно наталкиваясь на невидимую преграду, падали, смешно дергались, и исчезали во всполохах и взрывах. Всё происходило настолько быстро, что воспринималось отстранено, где-то на задворках сознания.
А ухало знатно. Мины ложились кучно. Несколько машин уже горело, еще сколько-то пытались уехать, но основная часть оказалась просто брошена. Минометчики, и те кто корректировал огонь, дело своё знали, очень чётко отсыпая необходимые порции. Я хоть и попадал под минометный обстрел, но как это выглядит со стороны не видел. Точнее не видел такого избиения.
Закончив ленту, достал вторую, с удовольствием отмечая включение в работу ещё двух наших пулемётов.
Времени, с начала атаки, прошло всего-ничего, но азарта только прибавилось. Идеально подсвеченные цели буквально притягивали летящие к ним свинцовые кусочки, люди метались по полю, и не находя себе места напарывались на бьющие фактически в упор пулемётные очереди.
Вторая лента кончилась почти так же быстро как и первая, и хотя ствол дегтяря уже дымился, жалеть я его не стал, принимаясь за третью.
Правда стрелять теперь стал короткими очередями, тщательно выцеливая противника.
Вот бежит человек с автоматом — короткое нажатие, и он падает. Тут же ещё один, пытается заползти под машину — тоже минус. Краем глаза отмечаю работу соседних пулеметов, один, судя по разрубаемым капотам и крышам, — крупнокалиберный, ДШК или Владимиров. Им, эти облепленные железом бронемонстры, что два пальца — рвут как бумагу. Звуки стрельбы сливаются с разрывами, и когда что-то меняется в этой какофонии, я не сразу понимаю что обстрел закончен. Сколько упало мин — не считал, но все сто двадцать выстрелить точно не должны были. Максимум половину, да и то вряд ли.