Ива же вцепляется в руку мучителя, но видно что она очень слаба. Скорее всего, ее накрыло откатом от исчерпания Граней.
— Ты мне не нужен, — мелкий говнюк кивает клевретам. — Отведите этого придурка на выход, отметельте и вышвырните прочь. А вот с тобой… — он вновь поворачивает голову к Иве. — … мы сейчас поступим так. Ты принесешь мне личную клятву слуги на крови. Может твоя грань и бесполезна, но топаз всегда сгодится в хозяйстве. Клятву, сучка, ну!
— Хрен тебе, уро…
При словах о клятве внутри меня все закипает от ярости. Я и так собирался вмешаться, но теперь это уже почти личное!
— «Ты должен помнить о клятве, слуга!» — эхом звучит в моей голове голос давно умершего повелителя. Отбрасываю и это воспоминание. В задницу! Не сейчас!
Я вновь наполняю своей волей символы силы. Глаза настенных барельефов вспыхивают красным. Из искореженных ртов выстреливают темные дымные ленты и обвивают ноги и руки этого слишком много возомнившего о себе ничтожества. Я использую остатки энергии, вложенной в эти стены и эти изображения, но ни очем не жалею. Ленты натягиваются, распиная гаденыша в воздухе в весьма неудобной позе. Над алтарем, который высится в конце зала, начинает клубиться тьма, в которой прорезаются узкие зеленые щели-глаза. В этот момент не выдерживает Жаба. Взвизгнув, он роняет аппарат, на который ведет «запись», что бы это не значило, и весьма резво бежит к выходу. Следом за ним устремляется издающая истошный визг Светлана, и за ней, отшвырнув Кирилла, два, оставшихся прихлебателя. Главный реципиент несколько раз дергается. Я позволяю ему разорвать дымные оковы. А то он так с глузду съедет. Дурачок, все-таки молодой еще, пускай живет. Реципиент, подвывая, несется вслед за своей шайкой. Кажется он обосрался. Ну, упс. Я не хотел. А нет, хотел. Упс.
Кирилл неловко поднимается и, прихрамывая, подходит к Иве. Они в недоумении смотрят друг на друга и озираются. Все верно, эти двое ничего не видели. Мне сейчас не до изысков, да и материализация иллюзий сжигает слишком много сил. Да, да, контролировать видения пяти простеньких разумов, проще, чем в самом деле вздернуть человека над землей ожившими тенями. Но это тоже возможно.
— Ив, как ты?
— Нормально, — слегка заторможено отвечает девушка. — А что это было? Чего они сдернули-то?
— Слушай, прости, я бы непременно пришел тебе на помощь…
— Ой, только вот не надо сопли жевать! — а девица быстро пришла в себя. Удивительно гибкая психика. Сильная натура. — Надо выбираться. Ну и как тебе семья, в которую ты так стремился попасть?
— Принц — подонок! Выберемся, вызову его на поединок!
— Прекрати. Ты что, идиот? Он просто посмеется над тобой, а потом прикажет своим громилам тебя избить! Тебе четырнадцать! Какой поединок? Пойми, мы для него никто! Твой отец, конечно, тебя прикроет. А мой — радостно меня продаст их гнилому роду. Так что не надо обострять конфликт! И так плохо, что они узнали о моих гранях… Все. Пошли уже!
Парень сникает и стискивает кулаки. Знакомо. Все равно будет пытаться сделать глупость. Между тем Ива отыскивает свой, отлетевший в сторону светоч и направляется к выходу. В створ луча попадет блестящий предмет, лежащий на полу между небольших камней, все же мусора за столько лет накопилось…
— Глянь Кирь, это же комм! — девчонка поднимает устройство. — С функцией записи, гляди-ка! Защищенный! Ну-ка, посмотрим…
С этими словами девушка совершает какие-то манипуляции с внешней стороной устройства. В результате на ней появляется изображение, и мы еще раз наблюдаем предыдущую сцену, с жабьей, так сказать, кочки зрения. Занятная штуковина этот комм. В мои времена такого не было. И трава была зеленее, и деревья…
И, кстати, от артефакта опять почти не чувствуется магия. Куда я попал? Что я встречу за пределами моей добровольной могилы?
— Это бомба! — восхищенно шепчет девчонка. — Надо слить эту запись в локу школы, а то и форпоста, и тогда Принцу с его шайкой конец. Репутацию он не отмоет никогда.
— От чего не отмоет?
— Вот от этого самого, — девчонка освещается темные пятна на полу, демонстративно зажимает носик и морщится — Принц говна будет его прозвище, отвечаю. Фуууу…
— Ну, — Кирилл чешет затылок.- Комм все равно вернуть надо. А то еще в краже обвинят… — И тут же широко улыбается. — Но запись слить надо однозначно. Ты поняла, что они это с нами хотели сделать!
— Не тупее паравоза, поняла конечно. А я тебе говорила!
— Ладно, не начинай опять. Понял, принял, осознал. Был не прав. Дурак. Каюсь, — он переводит дыхание. — Знаешь я никогда не видел и не слышал, чтобы артефакт мог сломаться от столкновения иллюзии с щитом. Это как-то странно.
— Да невозможно это! Я как будущий артефактор тебе говорю! — раздраженно говорит Ива обводя лучом света настенные барельефы. — Сам небось пережог идиот. Или дешевку его родакам загнали вместо качественной вещи.
— А от чего они так бодро сдернули? А? Принц аж обгадился. А мож и не только он. У меня такое ощущение, с самого начала, Ив, что мы здесь не одни. Как-то давят эти рожи на стенах. Мне кажется, что на нас кто-то смотрит постоянно, с тех пор как мы зашли в этот зал.
Нет, милый, тебе не кажется. Хм. Чувствительность у парня на высоте. Может и впрямь станет ограненным, потенциал есть. И я даже знаю, кто ему поможет.
— У меня такое чувство, Ив, — после паузы продолжает парень. — Что нам кто-то помог. Что-то вроде духа места или типа того. Место-то непростое, сразу видно.
— Не выдумывай, — неуверенно отвечает девчонка. — Но вообще мне тут тоже не по себе. Давай-ка выбираться, а то, скоро Чистильщики пожалуют. Эти-то чушки, сто процентов тревогу поднимут. Или все еще хочешь досидеть до рассвета?
Ребята двинулись к арке выхода из места моего временного приюта. Кирилл неуверенно обернулся, окидывая помещение взглядом, и тут я уже не выдержал.
— Медальон забери, мальчик, — прозвучало в голове и у подростка.
— А? — челюсть у Кирилла отвисла любо-дорого смотреть! — Тты ккто?
— В лоб на, дурачок. Зерг в кожаном пальто! МЕДАЛЬОН возьми!
Глава 2Ожерелье
Когда ребята покинули мой склеп, я будто оглох и ослеп. Картина мира сузилась до доступа к органам чувств носителя медальона. Я пользовался его зрением и слухом. Однако ощущал я себя так, как будто сижу в клетке и смотрю на окружающий мир сквозь узкие тюремные оконца. Я конечно мог бы вырвать его душу из тела и занять его место! Но у меня, несмотря на мое достаточно темное прошлое, тоже есть принципы. По сути этот мальчишка спас меня. Извлек из небытия и подарил возможность существования. Да, Трюк был мой, но он бы не удался без ассистента. Мой настоящий ассистент затерялся где-то в пелене веков, не смог. Не вывез. А Кирилл справился. Я не буду убивать своего почти спасителя. Однако физическое тело мне нужно и нужно срочно. Существовать в виде бесплотного духа-помощника не входит в мои планы. Кто станет моим носителем еще не знаю, но определятся надо как можно скорее.
— Не вздумай со мной разговаривать вслух и говорить обо мне Иве! — заявил я Кириллу.
— А что? А почему, ну…
— С кем ты там трепешься? — обернулась на Кирилла девчонка. — Или тоже в подземелье перепугался, аж заговариваться начал?
— А я так… Э просто… ну знаешь, — заблеял мой доблестный спаситель. Если бы у меня была правая рука, я уже отбил бы себе лоб!
— НЕ НАДО ГОВОРИТЬ СО МНОЙ ВСЛУХ! Достаточно мысленного обращения.
— А это как ваще, — этот балбес опять сказал это своим дурацким ртом! Хорошо хоть шепотом. Ива вновь обернулась к Кириллу и прищурилась. Зерг меня раздери, она слишком умна для своих лет! Не опростоволоситься бы на старте.
— Позови меня мысленно по имени! Зови меня… Арлекин. После этого само пойдет.
— Арлекин, ты демон? Что… кто ты такой? Чего тебе от меня надо? Почему нельзя говорить Иве? Она мой лучший друг! Я от нее ничего не скрываю! — оттарабанило юное дарование мысленной скороговоркой. — Ой… получилось!
— Конечно получилось, — ответил я, весьма, между тем, удивленный что у парня все вышло с первого раза. И впрямь талантливый юноша. — Отвечаю по порядку. Я ограненный, который заключил свою душу в этот амулет, чтобы спасти свою жизнь и свой Камень. Не демон. Не монстр. Такой же подданный империи как ты. От тебя мне нужна помощь. Кстати ты прав, я присутствовал в крипте с самого начала, и именно я обратил ваших врагов в бегство и сделал так чтобы они обронили этот кум, — ну, тут я приврал малех, бывает.
— Комм.
— Что?
— Арлекин, это называется комм. От слова коммуни.цы.ровать, — последнее слово далось ему с трудом.
— Вот спасибо тебе, это был очень существенный комментарий!
— Да? — парень аж просиял.
— Нет, дубина! Это было саркастическое согласие. И ты опять сказал свое «да» вслух. Называй мое имя мысленно всякий раз, перед тем как построить фразу, пока не натренируешься в мыслеречи. Почему нельзя сказать Иве: я вот не знаю как относятся сейчас в Империи к одержимым и к разграблению гробниц…
— Арлекин! А империя-то уже тю-тю. Нет ее давно.
На секунду я даже опешил. Что, Ритуал, жертвы сильнейших ограненных, все зря? Вот это попадос у них случился…
— Нет, хм… А что есть, парень?
— Арлекин, Ожерелье есть. А Империя гикнулась, когда драгоценные кланы учудили Всплеск!
— Не суть, — пришлось пока отбросить мысль о крушении империи в сторону. — Т ак вот ответь, что сейчас в этом вашем жралье?
— Арлекин! Ожерелье!
— Не суть сказал! Что делают с одержимыми и расхитителями могил?
— Ну…
— ИМЯ! Мысленно!
— Арлекин. Точно не знаю, но казнят как-то заковыристо.
— Ты взял этот амулет из моей могилы. А разговор с мертвым вполне пойдет под понятие одержимости. Ты хочешь втянуть в это Иву? Сделать ее соучастницей? Чтобы ее, если ты попадешься, тоже казнили не понять какой, но «заковыристой» смертью?