— Вообще-то, нет, но о ней все равно придется поговорить. И давайте тогда уже если эр — то Олег. А если Олег Витальевич — то без эра. Слишком много официоза вредит, съедая время беседы.
— Хорошо, эр Олег. Вы спрашиваете себя, а можете ли вы доверять этому странному поцу, если у него уголовная статья за мошенничество? Не сбежит ли он в первый день работы, прихватив миллион и канцелярские скрепки в придачу?
Я невольно улыбнулся. И покачал головой.
— Миллиона у меня здесь нет, а скрепок мне не жалко, Борис Викторович. Скорее интересует ваша версия обстоятельств появления судимости по столь одиозной статье. Версию следствия и суда я знаю. И я понимаю разницу между бытовым и юридическим понятием мошенничества. У меня невеста — юрист, она объяснила. — Зачем-то добавил я. Вообще, хвастаться Оксаной стало у меня какой-то нездоровой традицией. Но вот хотелось похвастаться, вот, мол, какая у меня супруга будущая. И алмаз, и юрист и вообще красотка и умница. Совершенно какая-то иррациональная зергня.
— Я до сих пор не могу разглашать подробности. Из морально-этических соображений в основном. Но, если вкратце, я взял на себя некоторые преступления, совершенные без моего участия. Взамен мою семью обеспечили всем необходимым, пока я отбывал наказание. Ну и мне обеспечили выход по УДО. Альтернативой была, скорее всего, смерть и посмертное же обвинение в том же самом. Я не стал проверять. Очень плохо переношу умирание, знаете ли, Олег Витальевич. История банальная, как видите. Но теперь устроиться на работу за хорошие деньги я не могу. Пенсион моей семье закончился с моим освобождением. Так что мне очень нужна эта работа. Я знаю, что так нельзя говорить. Но у вас глаза понимающего человека. В конце концов, это будет всего лишь мой двадцать первый отказ от желаемой должности.
— Арчи. А откуда ты вообще узнал о существовании Бориса Викторовича? Он сам подал заявку?
— Эээ, нет, Олег. Борис Викторович был моим репетитором год. На удаленке. Я ничего про эту историю с судимостями не знал и позвал его к нам, извини. Но! Хочу добавить, что он гениальный финансист. У него превосходные рекомендации со всех предыдущих мест работы. И личное впечатление сугубо положительное. И, скорее всего, он не шпион, потому что никому в голову бы не пришло подсовывать нам человека с сомнительным прошлым. Простите, Борис Викторович, я не имел в виду ничего плохого.
Березовский улыбнулся одними губами и молча кивнул Арчи, как бы говоря: «Ничего страшного, парень».
— Условия работы вы знаете? — спросил кандидата. — В том числе про магическую клятву? По сути, я предлагаю не работу, а вассалитет.
— Да, я ознакомился с условиями, вашим стандартным контрактом, и с дополнительными опциями, так сказать. Меня все устраивает. Хотя в слове вассалитет есть что-то архаичное, Олег Витальевич.
— И тем не менее. Архаичное или нет — это слово предполагает взаимные обязательства сюзерена и вассала. Обязательства, выходящие за рамки рабочих отношений. Например, вы можете не опасаться, что я вас кину и подставлю вместо себя отбывать наказание. Может рассчитывать на мою личную, физическую и юридическую защиту. Взамен я хочу стопроцентной лояльности. И того, что вы будете жить интересами нашей семьи. Не конкретной компании «Вместе». А именно семьи Строговых.
— Суть вассалитета мне понятна. И я согласен. Вы начинающая компания. Развивающаяся благородная семья. С вами у меня появляется не просто работа за деньги. А перспективы. Я изучил ваш проект по открытым данным, ну и немного историю семьи. У вас огромный потенциал, Олег Витальевич. Так что я буду счастлив получить такого сеньора. Что касается ваших слов о защите… поживем увидим. Простите старика, но жизнь научила меня не верить обещаниям, словам или пафосным заявлениям. Хотя, мне кажется, вы сами верите в то, что говорите.
— Хорошо. Сколько времени вам нужно, чтобы принять у Арчи дела?
— Принять дела? Арчибальд куда-то собрался? — Он выглядел искренне удивленным и даже огорченным. Видимо, с Арчи его связывали хорошие воспоминания.
— Ему необходимо стабилизировать калетту. Арчи — дуал. Он пробудет вдали от нас месяца три — минимум. Альтернатива для него — смерть. Так что вы появились очень вовремя.
— Ах вот оно что? Мне хватит дня. Может, меньше.
— Тогда вы приняты. Едем в Храм Силы? После этого Арчи выдаст вам аванс, и можете приступать.
— Хм. Прямо сейчас? Хорошо. Мне нравится ваша энергичность, господин. Я готов.
— Должен предупредить. Если у ограненного есть шанс выжить после нарушения клятвы, то у нулев… человека не имеющего огранки такого шанса нет. Так что подумайте еще раз. Назад дороги не будет. После того как вы будете посвящены в мои дела, клятву я не отзову.
— Я понял. Я и не думал, что магическая клятва — пустая формальность. Но, как я уже и сказал, господин, я готов.
— Одна просьба. Называйте меня глава или по имени-отчеству. Слово господин мне не нравится. Хоть оно тоже архаичное.
Глава 7Перспективы
На следующий, после принятия присяги от Березовского день, я поехал осмотреть предлагающийся к продаже тяжелый мех.
Продавал его все тот же завод, на который я ездил на экскурсию. Так что дорога была мне в основном знакома.
Мой «Леопард» домчал меня до места назначения за полчаса. Все же приятно обладать мощной и комфортабельной машиной. Тем более что после вождения меха мой энтузиазм к управлению другими транспортными средствами сильно поутих. Ездить с водителем мне нравилось больше, чем управлять мобилем самому. Плюс в машине можно было уделить время делам. Со мной напросился Березовский, аргументировав это тем, что: «Без меня, вас, глава, обдерут как липку». Вот и посмотрим на то, как он умеет торговаться. Я-то точно просто заплатил бы запрошенную цену и все. Ну если бы товар меня устроил.
— Да что-то он у вас слегка проржавел. — Заметил я представителю завода, который повел нас осматривать стального гиганта.
Слегка проржавел было сильным преуменьшением состояния машины. Мех гнил под открытым небом вот уже восемь лет, и налет ржавчины на нем был сравним по толщине с лобовой броней.
— М-да. И вот эту груду ржавых запчастей вы хотели всучить нам за два миллиона алтын? — С прекрасно разыгранным ужасом спросил Березовский.
Этот металлолом за два миллиона? БОРИС БЕРЕЗОВСКИЙ
— В объявлении о продаже стояла стоимость пять миллионов. И мы продаем мех! Целиком. Откручивать с него ничего нельзя.
— Давайте забудем эту досадную опечатку, про пять миллионов. Даже если это шутка, кого-то из ваших сотрудников, то она не смешная. Хочу заметить, что в договоре продажи, который вы нам любезно предоставили, сия груда металлолома так и называется: «Комплект запасных частей к тяжелому меху, марки…», — ну остальное лирика.
— Мы не можем продать мех гражданскому владельцу. Так что продаем его, как набор запчастей, да.
— А поскольку государственные органы явно не стоят к вам в очереди, дабы заполучить это поистине уникальное устройство, ни о каких двух миллионах даже речи быть не может.
— Вы правы. Про два миллиона речь и не идет. Минимум четыре с половиной. И это даже стоимость металла и маготехники не покроет!
— Так. — Прервал я спорщиков. — Скажите, что здесь вообще есть. Я вижу бронированную коробку с опорами. Пустые гнезда из-под вооружения. Что сохранилось в рабочем состоянии?
— Вооружение было демонтировано. В остальном… мех укомплектован штатно.
— Что с двигателем?
— Он не работает. Но на месте, как и реактор-преобразователь. Также сохранены, насколько это было возможно, органы управления и сенсоры. Проводка сгнила, но ее довольно легко заменить. Корпус снаружи немного подвергся коррозии. Внутри все в порядке, проведена консервация. Можете сами осмотреть кабину.
Я еще раз оглядел пятиметровую махину, весом около шестидесяти тонн. Наверх к пилотской двери вела лесенка, из проржавевших насквозь скоб. Сверху возвышалась крутящаяся на триста шестьдесят градусов орудийная башня для пушки крупного калибра. Сбоку торчали пилоны для легкого вооружения, напоминающие два обрубка крыльев. Еще две башни для орудий поменьше находились над пилонами.
Я с сомнением взялся за скобу, тут же испачкав ладонь в рыжей гадости. Подергал. Вроде держится.
— Решили подняться, господин? Вот ключ. Мы не приводили в порядок механизм запирания, может слегка заедать. — работник завода протянул мне шестигранный изогнутый буквой Г стержень, имеющий сложную магическую внутреннюю структуру.
Я вздохнул, взял ключи и полез наверх. Одна из скоб все же не выдержала моего веса и отломилась, полетев вниз, сопровождаемая хлопьями ржавчины. Несмотря на это маленькое происшествие, до кабины я добрался без особых проблем.
Дверь не «немножко заедала». Ее заклинило наглухо. К счастью, технический люк все же поддался моим усилиям и открыл передо мной проход, из которого пахнуло сухостью, противным запахом солидола, сгнившего пластика, и все той же вездесущей ржавчины.
Кабина меха было относительно просторной. Четыре места. Водитель, механик и два стрелка. Покрытые толстым слоем пыли круглые приборы с трудно различимыми шкалами, пялились на меня, как бельмастые зенки. Ни на что не надеясь, я воткнул ключ в гнездо возле пилотского места и повернул. Напротив ожидания, приборы озарились тускло-оранжевым светом. В кабине зажглась одна из пяти ламп освещения. Однако этот энергетический всплеск длился всего минуту. По истечении этого времени приборы и освещение мигнули и погасли. Я еще раз осмотрел кабину и полез наружу, забрав с собой ключ.
— Если мы приобретем этот механический труп, я хочу, чтобы вы, за свой счет демонтировали всю броню и заменили аккумуляторы. — Заявил я, спустившись на землю. — Броню надо будет выслать отдельно от… скелета. И я не собираюсь говорить сейчас о цене. После замены аккумуляторов его еще раз осмотрит мой механик. И только после его заключения я приму решение, покупать ли мне это чудо враждебной человеку техники. И вот тогда вы обсудите с господином Березовским скидку с двух миллионов первоначальной стоимости.