Чужой Владыка
Глава 1Один день
Пожилой мужчина правил телегу гружёную мешками по пустой дороге, за ним ехало ещё несколько таких же телег. Солнце медленно поднималось за его спиной, освещая рощи со спелыми оливками по обеим сторонам от него. Сам он, прищурившись, смотрел вперёд, а его внук, сидящий рядом с ним, с интересом вертел головой по сторонам, пытаясь рассмотреть что-то впереди.
— Долго ещё, деда? — задал вопрос мальчишка лет десяти.
— Нет, к полудню приедем, — поправив соломенную шляпу, ответил старший родственник.
Замолчав на несколько минут, младший возничий заметил хоть что-то выделяющееся из общей картины. Высокая каменная башня, как будто вырезанная из цельного куска камня, показалась из-за крон деревьев.
— А это что такое? — указал внук на фортификационное сооружение, — Это замок?
— Нет, — немного подняв голову, ответил старик, — это блажь нового барона, — едва слышно хмыкнул он.
— А что она делает? И почему у нас такой на хуторе нет? — не унимался юнец.
— Его благородие барон Элкидский, — проворчал дед, слегка вдарив вожжами, — устанавливает такие в каждом поселении на его земле для «безопасности», если животные какие или другая напасть на деревню налетит, то в такой башне надобно скрыться и ждать прихода помощи, а не всё что нажито непосильным трудом защищать, — недовольно пробурчал он.
— Но это же хорошо, — недоумённо произнёс ребёнок.
— Тоже мне — хорошо, — недовольно пробурчал старик, — вместо того, чтобы как нормальный рыцарь, самолично зло истреблять, он всё своих солдат в бой посылает. А придумки эти! Баронские рощи, где можно за деньги работать, а не свою землю пахать! Баронские трактиры, баронские стройки, баронский флот!
— Но деда, — на этот раз уже недоумевал внук, — дядька Альфин же говорил, что при новом бароне жить лучше стало.
— Да какое лучше, — не унимался старик, — мы эту землю тысячи лет пашем. Я её пахал, мой отец и его отец и так до тех времён, как Талдор на свете появился, а он со своей блажью только всё портит.
— Всё ворчишь, старый? — спросил подъехавший к телеге с дедом и внуком молодой мужчина на легконогой лошадке.
— А как мне не ворчать, если всё что веками нам жизнь давало, исчезает? — ответил старик, бросив косой взгляд на парня, — Помяните моё слово, недолго всему этому быть, засохнут эти рощи, а все эти придумки забудут, как дурной сон.
— Эк, как тебя корёжит, — усмехнулся всадник, сняв с пояса флягу, — а про другое ты не думаешь? Как его благородие налоги снизил, как его жёнка в каждую деревню снадобья для всякого разного отправляет, и как в новом городе всё что нужно для жизни купить можно?
— Ты ещё про его ведьму ручную вспомни, или про коротышек, что деревенских кузнецов работы лишили, — продолжил гнуть свою линию старик.
— Кузнецы наши, еле гвоздь выковать могли, — сплюнул на дорогу всадник, — так что туда им и дорога, тем более, его благородие предлагал им пойти поучиться у настоящих мастеров, а они всё гордость свою чесали. И это, старый, — угрожающе набычился мужчина, — ты про госпожу Мирославу при мне плохого ничего не говори, а то и в лоб получить можешь, не посмотрю на твои седины.
— Ха, — зло буркнул дед, — ещё бы, ты её не защищал, раз твоя сестра к ней в ученицы пошла. Продали веру предков, как только пальчиком поманили, да случись такое лет сто назад, ведьму бы сразу на костёр отволокли, а не на поклон ходили. Попомните мои слова, каждая ведьма — зло, а то, что она что-то хорошее делает, так это только чтобы в доверие к вам втереться. Поплачете вы ещё, когда она засуху на вас нашлёт, а за избавление от неё будет детишек ваших требовать.
— Эх, старый, — удручённо покачал головой всадник, — всё тебе только плохое во всём видеться, а хорошего ты в упор не замечаешь и видеть не хочешь. Детишки в младенчестве перестали помирать как мухи и здоровенькими расти — так обязательно в разбойники пойдут. Его благородие госпожу Мирославу с собой привёз, да разрешил ей врачевать, да поля благословлять, так обязательно, чтобы потом детишек наших в котле сварить. Даже то, что инструмент у нас хороший появился, да и деньги какие-то завелись — всё тебе не так.
— Потому что, предки наши по-другому жили, и мы так жить должны, — отвернувшись от всадника, твёрдо заявил дед, — а всё это ненадолго, как остальные господа поймут, что новый барон на своих землях делает, так сразу его изгонят.
— Ага, как же, — усмехнулся всадник, — супротив его благородия если и будут что делать, то только из зависти. Ладно, с тобой разговаривать смысла нет, ты же, как баран упёртый, а ты, малой, не слушай этого старого пенька, и помни, его благородие о нас заботится и добра желает, а такие как он, — презрительно кивнул он в сторону старика, — просто не хотят признавать, что что-то новое — может и хорошим быть.
— А ну пшёл отседова, — плюнул под копыта кобылки старик, — нечего моему внуку мозги пудрить.
Разочарованно покачав головой, всадник пришпорил своего скакуна и вырвался вперёд, скрывшись за поворотом. Старик продолжал что-то бурчать под нос, а мальчишка думал над услышанным. Он любил и уважал своего деда, но не понимал его. Почему барон, на чьих землях они росли — плохой? Ведь его солдаты, когда проходили мимо их дома, дали ему подержать в руках настоящий меч, а когда его мать захворала, пришла красивая девушка и вылечила её. Он не понимал этих странных взрослых и решил подумать об этом потом, тем более, высокая башня с лестницей снаружи была такой интересной! А в небе летала огромная птица, а там, вдалеке уже стали видны стены города, куда они ехали на ярмарку. Интересно, почему его назвали Залив Милосердия?
Магни любил море, любил, когда лёгкий бриз трепал его волосы, любил этот ни с чем несравнимый запах свободы, но больше всего он любил возвращаться туда, где его ждали. Стоя рядом с рулевым, он внимательно следил за действиями команды, ища малейшую оплошность, но всё было идеально: вышколенные годами плаваний матросы прекрасно знали своё дело и не допускали ошибок.
Залив Милосердия, новый дом, новый шанс для всего клана — внушал. Мощные каменные стены, похожие на рукотворные утёсы, ограничивали собой бухту, и делали её неуязвимой для большинства штормов. Широкие причалы, вдоль которых стояли многочисленные суда, одним своим видом внушали уверенность, а парящие в небесах гиппогрифы и рассекающие волны гиппокампы, дарили чувство безопасности.
Уже десять лет, клан Мягкий Шаг вновь имел собственный дом, в котором не надо было слушать «старшие» кланы и выполнять их требования. Здесь у его родственников был выбор кем стать: лежала у молодого дворфа душа к кузнечному делу — никто и слова не скажет против. Строительство, скульптура, да даже земледелие, все дороги были открыты перед молодыми. Он и сам бы попробовал себя в чём-то новом, вот только слишком долго он был в море, слишком привык к качке и солёному ветру, чтобы отказаться от дела всей своей жизни.
— Адмирал! — подскочил к нему юнга, — Там это, водники хотят на борт подняться!
— И? — спросил Магни, ожидая продолжения фразы.
— Так это, пускать? — задал вопрос юнга, замявшись от неуверенности.
— Где ж вас таких берут, — сокрушённо покачал головой Магни, — конечно пускай, заодно свежие новости узнаю. БЕГОМ! — рявкнул, на всё ещё застывшего перед ним молодого парня, он, — Ржавый якорь тебе в печень!
Вышедший из ступора юнга мигом исчез, а дворф лишь огладил бороду. Наберут всяких сухопутных крыс в команду, а он потом их ещё и дрессируй. Ну ничего и не из таких ещё морских волков делали. Заметив, как из-за борта на палубу поднялся обычный с виду человек, только с жабрами на шее, Магни важно ему кивнул, на что тот ответил ему тем же и направился в его сторону.
— Давно не виделись, Билл, — протянул руку подошедшему к нему рыбочеловеку дворф.
— Действительно давно, Магни, — ответил на рукопожатие низший ацланти, — вы вроде плавали на север?
— Да, сначала в Нумерию, потом в Бревой и Иобарию, — важно кивнул дворф.
— Как обычно отвезли им наши фрукты и оружие с доспехами, а взамен металл и шкуры? — получив утвердительный кивок, Билл задал следующий вопрос, — Были проблемы в пути?
— Какое там, — отмахнулся Магни, — несколько самоубийц, что решили пощипать нас, уже кормят раков на дне Селлен, а те, кто знают, кому принадлежат корабли, обходят нас десятой дорогой.
— Ну и хорошо, есть какие-нибудь вести из тех краёв? — уже спускаясь вместе с Магни в трюм, продолжил задавать вопросы Билл.
— Кроме того, что в Мендеве уже второй год как снова гремит война с демонами — никаких, — покачал головой Магни, — крепко же им там вваливают. Кстати, ничего не слышно о том, что его благородие с этим собирается делать?
— Нет, — покачал головой Билл, — господин заявил, что помощь мы оказывать будем, но сам он на север не собирается, но ты лучше людей в тавернах об этом поспрашивай, а пока показывай, что привёз.
— Ох уж эти проверки, — устало вздохнул дворф, — мы же не какие-то приблуды, а свои, собственные моряки, к чему это всё, — сняв с пояса небольшой тубус, он протянул его своему собеседнику.
— Как будто я знаю, — пожал плечами Билл, вытащив из тубуса свиток, он начал читать его содержимое, — так, бездонные ящики с металлом — вижу, со шкурами — тоже, — начал он идти вдоль однотипных деревянных ящиков, окованных железом и исписанных рунами, — по количеству — тоже совпадают.
— В углу алхимические ингредиенты и прочая мелочь, — спокойно произнёс Магни, указывая на немного другие контейнеры, — а здесь всё для новой винокурни, прямиком из Галта, удалось купить всё по дешёвке. Предыдущий хозяин всего этого был объявлен врагом дома Трун, так что его наследники решили распродать всё имущество и побыстрее сбежать и