6ШЕЛК И ЖЕЛЕЗО
Человек, прибывший убить меня, сидел верхом на белом коне и улыбался так, словно мы были старыми друзьями, только я был совершенно уверен, что никогда раньше его не видел. Он был высокого роста, его безукоризненно уложенные светлые волосы падали на широкие плечи, покрытые длинным алым плащом, остававшимся безупречно чистым, несмотря на дорожную грязь и пыль. Он был красив до нелепости.
Странно, что меня это так задело. Оказавшись лицом к лицу со смертью, люди обычно забывают про тщеславие, но, честно говоря, если уж мне предстояло умереть, мне бы хотелось, чтобы меня убил какой-нибудь уродец.
Маг изящно спешился, словно всю жизнь провел в седле, что было странно: джен-теп — никудышные наездники. Его ноги коснулись земли совершенно бесшумно.
— Предки благосклонны ко мне, — сказал он. — След той дичи, на которую я охотился, совсем простыл, и я уже опасался, что зря проделал такой путь. И вдруг — ты, идешь прямо мне в руки — Келлен, сын дома Ке!
— А он умеет торжественно выйти на сцену, — заметил Рейчис, забираясь мне на плечо. — Ты должен научиться тому же.
— Немедленно займусь, — пообещал я. Желудок сжался, и не только от страха, но и потому, что я сам был во всем виноват. Ведь маг меня даже не искал, пока я, как дурак, не воспользовался магией в уличной драке с тощим подростком. Если бы я послушался Фериус, он никогда бы нас не нашел. Но нет, я привел его прямо к нам.
— Ты нашел не того парня, — сказала Фериус, непринужденно улыбаясь охотнику за головами. Поза у нее была расслабленная, словно это было просто какое-то недопонимание. — Моего племянника зовут Барран, и он такой же джен-теп, как и я.
Рейчис тихо хихикнул мне в ухо:
— Барран. Хе.
Маг остановился примерно в пятидесяти футах от нас. Слишком далеко, чтобы я мог пустить в ход свои порошки, но достаточно близко, чтобы он достал нас множеством весьма неприятных заклинаний.
— Недопонимание, говорите? Как странно, — он наклонился, схватил пригоршню песка и подбросил его в воздух, прошептав несколько слогов. Песок не упал обратно на землю — крохотные частицы повисли между нами, а потом стали складываться в подобие моего лица. Под картинкой возникли две сигиллы, написанные изящной придворной каллиграфией джен-теп. Первая гласила «Черная Тень», а вторая — «Смерть».
Я впервые видел ордер-заклинание, хотя всех джен-теп учат распознавать их. Это заклятия, которые может наложить всякий достаточно умелый маг, с целью опознать беглеца, которого преследует. Это не самое простое заклинание, но чтобы оно сработало так далеко от Оазиса, его должен сотворить один из лорд-магов моего клана. Видимо, мой народ ненавидел меня еще больше, чем я думал.
— Ты мог бы гордиться тем, какая награда назначена за твою голову, — сказал маг. — Почти в три раза больше, чем я получил бы за свою первоначальную добычу.
— Как по мне, — заговорила Фериус, с привычной легкостью вращая карты вокруг пальцев, — эта хитрая песочная картинка ничуть не похожа на старину Баррана. Ищи-ка ты свою награду в другом месте, и тогда между нами больше не возникнет никаких недопониманий.
На лице мага мелькнула тень улыбки, когда он разжал кулак и песок рассыпался на землю. Я ни за что бы не разглядел его так хорошо в темноте, но магия, бурлящая вокруг вытатуированных у него на предплечьях узоров отбрасывала на его лицо свет шести разных цветов.
— Эй, Келлен, — подал голос Рейчис.
— Чего?
— У того парня, который последний пытался нас убить, — сколько у него светилось татуировок?
— Три, — ответил я. Каждому будущему магу джен-теп накалывают татуировки с помощью особых металлических чернил, соединяющих магов с силами разных форм магии: железом, огнем, дыханием, кровью, песком и шелком. По большей части у магов светится по две-три татуировки, те, которые они открыли в себе. Железо и огонь, например, хороши для мага-воина, а железо и шелк — идеальное сочетание для мага цепей. Я даже не мог сказать, каким магом был этот, потому что у него сияли призрачным светом все шесть татуировок.
— Эээ… шесть — это хуже, да? — спросил Рейчис.
— Ага.
Шесть означало, что нам крышка.
Я посмотрел на Фериус, надеясь догадаться, каков ее план. У Фериус всегда есть план. Но она просто смотрела на нашего врага, ожидая, когда он сделает свой ход.
— Ты расставила ловушки вокруг вашего лагеря, — сказал маг, приближаясь к нам по широкому кругу. Его шаги были совершенно бесшумными. Он играючи обходил силки и острые колья, которые я все равно не мог разглядеть.
— С чего ты это взял? — спросила Фериус.
Маг на мгновение прижал палец к виску.
— Магия шелка. Я следил за тобой с помощью своих чар несколько часов, все ждал, когда ты подумаешь, что будешь делать, — он прищурился на нее. — Весьма примечательно. Ты сумела не думать о своих хитростях и уловках. Твои планы почти невозможно подсмотреть. У тебя невероятно дисциплинированный разум.
— Неа, — сказала Фериус, — просто память девичья, вот и все. А еще я неуклюжая, — одна из ее карт взвилась в воздух, словно метательный нож — прямо к шее мага. И ровно перед своей целью просто упала на песок.
— Впечатляет, — сказал он, а его руки по-прежнему были опущены вдоль тела.
Это было бессмысленно. Для заклинания щита нужна конкретная соматическая фигура. Его нельзя вызвать одним усилием воли. Как он это сделал?
— Эй, очнись, — сказал Рейчис, впиваясь когтями мне в плечо. — Пора поджарить этого парня.
Несмотря на все мои сомнения, я спрятал свою половину колоды в карман, потом сунул руки в мешочки на поясе и бросил щепотки красного и черного порошков в воздух. Мои пальцы сложились в соматическую фигуру.
— Караф, — произнес я, сотворив заклинание. Всполохи огня осветили тьму, рев эхом раскатился по открытой местности, но пламя уже исчезло в каком-то дюйме от цели. Это было просто невозможно. Есть только один способ удержать щит, не используя магический жест, — стоять в круге из зачарованной медной сигильной проволоки. Но проблема была в том, что маг двигался к нам.
— Что-то с ним не так, — прорычал Рейчис.
— Мысли есть?
Иногда Рейчис видит то, чего не вижу я.
— Ага. Слишком уж он красивый для человека.
Ладно. Иногда от прозрений белкокотов толку — чуть.
Маг явно забавлялся, наблюдая за нами.
— Так это правда? Некхек говорит с тобой, как ему подобные говорили с медеками сотни лет назад? Интересно, что же он говорит?
Я тщательно обдумал свой ответ. Фериус говорит, что перед лицом верной смерти нужно выглядеть уверенно.
— Он говорит, что от тебя воняет, и хочет знать, не ел ли ты гнилое мясо.
Маг покачал головой — я его явно разочаровал. Он не оценил мое чувство юмора, потому что в следующее мгновение я согнулся пополам от боли. Все мое нутро раздавливали в кашу.
Мне в голову пришло несколько замечательных идей сразу. Во-первых, что мне пора уносить ноги. Вот прямо сейчас. Разумеется, это было невозможно. Нельзя убежать, когда из твоих внутренностей — желудка, почек, сердца и печени — делают свежевыжатый сок. Вторая мысль была о том, что надо меньше слушать Фериус, когда она разглагольствует про уверенный вид. Третья была вопросом: как этот маг умудряется творить заклинания, не складывая соматических фигур и не произнося слов?
Рейчис зарычал, спрыгнул с плеча и понесся по песку. На расстоянии прыжка от мага он вскочил на задние лапы — и тут же рухнул на песок, словно с размаху врезался в стену. Маг кивнул — заметьте, даже не сделал жест, а просто кивнул — и Рейчис взлетел в воздух и грохнулся на бок в нескольких футах от меня. Я попытался дотянуться до него, но боль была такой, что я не мог даже рукой пошевелить.
Фериус начала медленно приближаться к магу, словно охотилась за каким-то пугливым зверем.
— Перестань мучить парнишку. Совсем не хочется портить твою шикарную прическу.
Мага эта пустая угроза только насмешила, но тем не менее боль вдруг отпустила мои внутренности.
— А ты забавная, женщина, и, честно говоря, не хотелось бы наживать врага аргоси. Вы ведь любите поторговаться, так?
— Я в своей жизни заключила пару сделок.
— Тогда предлагаю тебе сделку всей жизни: уходи отсюда. В обмен я усыплю мальчишку, прежде чем отправить его душу в ту бездну, где ей самое место, — он посмотрел на Рейчиса. — Некхека тоже нужно уничтожить. И тогда с этим неприятным делом будет покончено.
Фериус сделала еще один шаг в сторону мага.
— Боюсь, друг, что не могу принять твое щедрое предложение.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Он — джен-теп. Он ничего для тебя не значит, и ты все равно готова расстаться с жизнью в безнадежной попытке его спасти?
— Нет, малыш меня раздражает, — ответила она, — а вот к белкокоту я уже начинаю привязываться.
Я едва разглядел движение ее руки, и вдруг полдюжины стальных карт, распарывая воздух, уже летели в направлении мага. Не успели они отскочить от его щита, как Фериус прыгнула вслед за ними, перекатилась через плечо и оказалась у него за спиной. Ее рука взлетела вверх, и я увидел остальные карты, развернутые веером. Они словно сложились в лезвие секиры. Аргоси взмахнула и должна была распороть магу сухожилия — но… ничего не произошло.
— Все? — спросил он.
— Говорю тебе, в этом парне есть что-то неестественное, — пролепетал Рейчис. Он вскочил и начал рыть землю передними лапами, готовясь к атаке. — Таких красавчиков не бывает.
— Очень полезно, — сказал я. Проблема была совсем не во внешности напавшего на нас мага; проблема была в его… Погодите секунду… Вот же он, стоит посреди пустыни, вокруг него клубятся грязь и пыль приграничья, а одежда на нем такая чистая, словно он только что вышел из личной гардеробной. И не только это было странно: вытатуированные у него на руках узоры светились слишком ярко даже для лорд-мага. Не говоря о том, что он не был похож на ищейку, которая всю жизнь мотается по приграничью и ищет беглых джен-теп. Да еще ступал он совершенно бесшумно… Конечно же, ему не нужно было делать никаких соматических жестов или произносить заклинания, чтобы сотворить чары. Его на самом деле здесь и не было.