Чудовищно, что на обожженной атомным смерчем японской земле находятся силы, которые хотели бы не только сами забыть взметнувшийся над Хиросимой атомный гриб, но и стереть из народной памяти горькое прошлое, заставить предать забвению причины, которые привели Японию к трагедии. Эти силы в основном ориентируются на молодежь, которая не знает ужасов войны.
Определенные японские круги предпринимают изощренные попытки возродить самурайский дух, шовинистические, милитаристские и реваншистские настроения, переписать школьные учебники по истории с целью устранения из них критики захватнических походов императорской армии и всякого упоминания об атомных бомбардировках. Они стараются оправдать присутствие военных баз США на японских островах и размещение здесь американского ядерного оружия передового базирования, что превращает Японию в источник угрозы для соседних стран и автоматически — в мишень для ответного ядерного удара в случае возникновения конфликта.
Особую тревогу вызывают усилия навязывать подобные опасные взгляды художественными средствами: в литературе, театре, кино с их могучим даром эмоционального воздействия. Дело дошло до того, что кое-кто в Японии пытается чернить литературу об атомных бомбардировках, утверждая, что произведения о трагедии Хиросимы и Нагасаки «приносят огромный вред и отражают лишь настроения раскаивающихся японцев, осуждающих минувшую войну...». Подобная тенденция получила название «новой волны». Ее сторонники призывают японских писателей изображать войну не только с позиции ее жертв, но и с позиции солдат-убийц. Их меньше всего интересуют моральные и психологические последствия войны. Их занимает лишь стремление человека к злу как «естественное проявление звериного инстинкта». Они — сторонники проповеди культа силы и жестокости.
В такой обстановке как никогда прежде возрастает роль антивоенной литературы, защищающей гуманистические позиции, особенно произведений, посвященных атомной трагедии двух японских городов. Известный писатель Японии Кэндзабуро Оэ в своих «Хиросимских записках» отмечает: «Хиросима — кровоточащая рана человечества. На ее искромсанном теле прорастают два побега: надежда на возрождение человечества и угроза его полного гниения». И именно от размаха или свертывания антивоенной литературы во многом будет зависеть то, какой из этих побегов сможет набрать силу.
За четыре десятилетия написано множество книг, повествующих о трагических человеческих судьбах, искалеченных атомной бомбой. В японском литературоведении появился даже новый термин «гэмбаку бунгаку» («литература об атомной бомбардировке»). Первые произведения на эту тему создавались по свежим следам, среди еще дымившихся развалин, в «атомной пустыне». Причем нередко писались они на обрывках газет, на клочках сорванных со стен обоев. Поэты и писатели, ставшие очевидцами адской вспышки ярче тысячи солнц, спешили поведать миру о еще не бывалой трагедии. Они тогда еще и сами не знали всех чудовищных последствий атомного взрыва, не понимали, почему хиросимцы, которым удалось спастись от ударной волны и пожаров, через некоторое время погибали от неизвестного недуга. Потом недуг этот стал называться «лучевой болезнью». Произведениям начального периода были присущи заметная детализация в описании самого взрыва, всех последовавших за ним ужасов, максимальная документальность, порой даже излишний натурализм.
На следующих этапах развития «гэмбаку бунгаку» усиливается социально-философское осмысление атомной трагедии. Показывается углубление пропасти между оставшимися в живых жертвами атомной бомбардировки и остальным населением Японии. Вскрываются причины, приведшие к атомной трагедии. С особой силой поднимается проблема ответственности за это преступление, за уничтожение сотен тысяч людей оружием, применение которого не вызывалось никакой военной необходимостью, за искалеченные человеческие судьбы. Произведения приобретают эпический характер, набат Хиросимы звучит более уверенно и громко.
В конце второй мировой войны в Японии находилось более двух миллионов корейцев, привезенных для работы на японских военных заводах и в угольных шахтах. Сегодня в Японии насчитывается семьсот тысяч корейцев, что составляет примерно восемьдесят процентов проживающих здесь иностранцев. Они не могут получить работу в крупных японских компаниях, их не принимают в престижные университеты страны и т. д.
В Японии процветает также неприкрытая дискриминация айну — коренных жителей страны. В результате насильственной японизации и жестокого угнетения они превратились в отмирающую этническую группу. Населявшие некогда большую часть Японского архипелага, айну были оттеснены на самый север страны. Сегодня в Японии проживает всего несколько десятков тысяч представителей этой народности, которые лишены элементарных гражданских прав.
Японская конституция гласит, что «все граждане равны перед законом», независимо от социального происхождения. Но как же с этим согласуется существование трех миллионов «неприкасаемых», вынужденных жить в специальных поселениях — «бураку». Такие поселения появились в Японии в XVI веке, когда все японское общество было разделено на касты. На самой низшей ступеньке оказалась каста «неприкасаемых» (иначе ее еще называли «эта»), которая состояла из людей, выполнявших наиболее унизительную и тяжелую работу. Прошли века, однако бесправное положение выходцев из «эта» фактически не изменилось. Они по-прежнему подвергаются дискриминации при приеме на учебу и трудоустройстве. Юношам и девушкам из «бураку» не позволяется вступать в брак с японскими сверстниками, проживающими за пределами таких поселений. Невероятно — но это факт!
Новыми «неприкасаемыми» стали в Японии и люди, пострадавшие от атомной бомбардировки, ее последствий. Им также отказывают в работе, им тоже невероятно тяжело создать нормальную семью.
В этом читатели смогут убедиться, познакомившись с романом Масудзи Ибусэ «Черный дождь». Сюжет романа «Черный дождь» (вышел в свет в 1965 г., трижды уже издавался на русском языке) довольно прост. Молодую красивую девушку Ясуко, племянницу Сигэмацу Сидзумы из деревни Кобатакэ, никак не удается выдать замуж. Этому мешают слухи, будто бы она находилась в трудовом отряде хиросимских школьников, оказавшихся в эпицентре взрыва.
Когда после окончания войны прошло уже около пяти лет и к Ясуко посватался очередной жених, ее дядя, опасаясь, как бы сватовство и на этот раз не расстроилось из-за слухов о болезни племянницы, получил у врача свидетельство о ее здоровье и направил его свахе. Кроме того, дядя, сам страдающий от лучевой болезни, старается всеми силами опровергнуть слухи о болезни племянницы, используя свои и ее дневниковые записи.
Масудзи Ибусэ сумел так композиционно расположить материал (дневниковые записи), что документально воссозданная в романе картина потрясает его читателя. И вместе с героями этих дневников читатель оказывается в бурном потоке событий, произошедших после того, как над Хиросимой взметнулся смерч. Многократно читатель видит взрыв этой бомбы глазами разных героев романа.
Сигэмацу Сидзума, его жена и племянница Ясуко, как и тысячи других хиросимцев, пробираются по городским улицам, обходя бушующие пожары, несколько раз возвращаются на родное пепелище, разыскивают родственников и знакомых. Они даже не подозревают, что попадают в зону заражения и подвергаются смертоносной радиации. Трагизм усугубляется тем, что они не знают природы обрушившегося на Хиросиму бедствия. Лишь несколько дней спустя после бомбардировки хиросимцы узнают, что на их город была сброшена атомная бомба, однако и это еще не раскрывает им всей глубины трагедии.
Врачи не понимают причины внезапной смерти людей, не получивших при взрыве даже ожогов. Никто из хиросимцев и не подозревает о пагубном воздействии «черного дождя», хлынувшего из гигантского грибовидного облака, которое, словно живое чудовище, вздыбилось над руинами города после атомного взрыва. Никто не знает, почему никак не смываются черные пятна на теле, оставшиеся после дождя. Никто не догадывается, что уже смертельно отравлена вода, что убивает пепел, осевший на людях и мостовых разрушенного города. Только со временем приходит понимание необратимости происшедшего. Врачи узнают о том, что попавшие под бомбежку хиросимцы погибают от лучевой болезни, но не в силах помочь гибнущим, они не знают, как бороться с лучевой болезнью.
Дневник Сидзумы, с помощью которого он хотел опровергнуть слухи о болезни Ясуко, фактически объясняет то, почему девушка не могла не заболеть лучевой болезнью. Некоторое время Ясуко скрывала от близких свой недуг, однако тайное становится явным. Состояние ее с каждым днем ухудшается...
Убедительность романа — в его документальности. В основу произведения автор положил записи реально существовавших или существующих людей. Масудзи Ибусэ, уроженец деревни близ Хиросимы, пишет о том, что сам пережил и прочувствовал сердцем.
Достоинство этого романа Масудзи Ибусэ в искусстве тонкого воспроизведения деталей при изображении цельной картины действительности. Для воссоздания своеобразной хроники хиросимской трагедии писатель, по его словам, изучил все, связанное с бомбардировкой: воспоминания очевидцев, их дневниковые записи, медицинские карты многих пострадавших от атомной бомбы, газетные вырезки статей, касавшихся этой проблемы, стенограммы различных митингов, посвященных памяти жертв Хиросимы и Нагасаки.
Героиня романа «Черный дождь» Ясуко — одна из «хибакуся». Сегодня в Японии насчитывается около 370 тысяч человек, пострадавших от атомных бомбардировок. И по сей день «хибакуся» — это исковерканные судьбы, несложившаяся личная жизнь, одиночество. Многих из них все послевоенные годы преследуют болезни, вызванные последствиями радиоактивного облучения, лишения и невзгоды, порожденные трудностями с устройством на работу, тревоги за свое будущее и будущее детей. Пораженные в момент бомбардировок «лучевой болезнью» стали передавать новым поколениям не эстафету жизни, а эстафету гибели, вырождения. Ежегодно в Японии умирают тысячи «хибакуся» и их детей. Некоторые, не выдержав страданий, сами сводят счеты с жизнью.