Пока Пал Дмитриевич обо всем этом говорил, я задавала параметры поиска программе Льюиса. Мурат Муратом, а крутившаяся в верхнем углу экрана «псинка» уже проверена, и хорошо справляется. Будет круто, если похитители искали в доме Льюиса именно ее, а она найдет и поможет схватить их. Программка постоянно совершенствовалась, при любом запросе выдавала множество как смысловых, так и ассоциативных комбинаций, добавляя в параметры поиска много такого, о чем я бы и не подумала. Я дала «добро» и на поиск препаратов, заставляющих говорить правду. Их ведь можно получить вполне легально, для какой-нибудь фирмы, работающей с конфиденциальной информацией, где нужно проверять сотрудников. Подпись о согласии на нужных бумажках — и использование таких препаратов законно. Отправлять «псину» общаться с системой видеонаблюдения своего жилищного комплекса вместо Мурата, я пока не рисковала, но такая мысль уже поселилась в голове и не торопилась убираться.
За возней с программой и размышлениями Пал Дмитриевича время пролетело незаметно. И то, что на мечтах о Катиной шутке появился жирный крест, уже не огорчило.
Какие-то приспособления для слежки соседские ребята все же нашли, сбили. Все красочные описания этой войнушки домашних роботов во время «зачистки» участка Льюиса я благополучно пропустила мимо ушей. Хотя наверно, этот рассказ предназначался для поднятия мне настроения.
Пал Дмитриевич считал, что у похитителей уже имелось какое-то мое изображение. Скорее всего, для поиска через систему его оказалось недостаточно, но получив новое изображение, техника смогла их совместить и распознать сходство. Наверняка, взломщики вначале не собирались оставлять никакого оборудования, но внезапное появление свидетеля изменило их планы. Одеваясь вчера, я создавала маскировку для человеческих глаз, никак не рассчитывая, что поджидать меня будет не человек, а маленькая, но вредная машина.
Полюбовавшись логами в программе, я отправилась инспектировать запасы еды в квартире и почти убедила себя, что внимание к моей персоне — это то, что нужно, и похитителей Льюиса найти окажется гораздо проще, ведь они сами идут на контакт, когда услышала, что дверь в квартиру распахнулась…
— Сестричка, ты чего? — Жасмин замерла в прихожей, удивленно хлопая ресницами.
Только тут я поняла, что держу в руках картину-трансформер, отлитую из металлических сплавов, готовясь обрушить ее на чью-то голову. Перед защитой диплома мы с однокурсниками обменялись своими «шедеврищами», положив их на рулетку, и мне досталась эта увесистая вещица, которая, оказывается, могла служить дубинкой. Я поспешила вернуть ей исходный вид неровного квадрата:
— Собиралась протереть с этой фиговины пыль, а она превратилась не пойми во что. А ты почему приехала? Что-то случилось???
Жасмин закрыла дверь, скинула с плеч рюкзачок в виде головы льва (и как только ее еще никто не разоблачил с такими вещичками⁈), поправила сбившиеся в копну длинные черные локоны, перемешанные с тонкими косичками в электронных колечках, и одарила меня серьезным не по годам взглядом:
— Могла ли я ждать конца каникул, когда ты спустила заработок за пару месяцев мне на подарок?
Пока я лихорадочно соображала: отправить мелкую назад (а вдруг за квартирой следят и ее похитят по дороге обратно?) или разрешить остаться (а тогда есть шанс, что сестра точно влипнет в неприятности), Жасмин протопала в свою комнату. Картина в моих руках вместо подобия квадрата неожиданно сложилась в рыбину с шестью руками. Кое-как повесив ее на место, я проверила замок на двери и отправилась за сестрой.
Мелкая успела вытащить свой арсенал для фотосессии — игрушечные стрелы, копье и охотничьи ножи — очень реалистичные подделки украшенные рунами с подсветкой «а-ля кибер магия». Ковер, скрывавший проход в другую комнату сестры, где на стенах висели трофеи Охотницы, откинут в сторону — она намеревалась как можно скорее состряпать новый блог и наслаждаться шумом. Чтобы вернуть малявку под крыло дедули нужно скрутить ее по рукам и ногам — не меньше.
Я сделала глубокий вдох и решилась. Все равно, «протирающая пыль» в мультишлеме старшая сестра — это подозрительное явление, которому Жасмин уделит внимание сразу после того, как наиграется с блогом:
— Сестренка, помоги назвать собаку.
Глава 5. The fake Museum
Пока БэС (разумеется, идею Жасмин назвать программу Льюиса Лайкой я отвергла) работала, я с чистой совестью помогала сестре запечатлевать процесс «расчлененки» игрушки.
Жасмин нацепила на меня электронные колечки с теми же рунами и браслеты из кожаных шнурков со всякими косточками и камушками — на фотографиях Охотницы всегда попадали в кадр только руки, словно она охотилась в мультишлеме. На деле этим позерством, когда требовалось, приходилось заниматься мне. Не показывать же всему миру детские ручонки Жасмин?
Ящик-каталог с образцами обивки мурлыкающих диванов сестра решила оставить на потом. Пока она сочиняла блог, я сходила поглядеть на работу БэС. Время с Жасмин пролетело незаметно, оказалось, результаты ждут меня уже целый час. И результаты более чем странные!
Ничего криминального БэС не нашла — видимо, соответствующие структуры хорошо работали, в результатах висела какая-то непонятная мелочевка, и… детектор лжи музейного вида. Зачем программа внесла его в результаты?..
Оказалось, раритет, сохранившийся в рабочем состоянии, приобрели для какого-то филиала местного музея. БэС этот филиал не нашла, не нашла никаких упоминаний о филиале или его планируемом открытии и в самом музее. Так же, никаких сведений о том, что экспонат поступил и вообще приобретен музеем. Казалось, филиал-призрак существовал исключительно для покупки детектора лжи. Поиск филиала успехом не увенчался. Я чувствовала, что нашла след, но вот что делать дальше оставалось за гранью понимания. Пришлось собрать все моральные силы и отбросить брезгливость.
Чавук Розенвассер один из немногих моих однокурсников, кто всегда рад меня видеть (и один из самых специфичных, ему бы родиться на век раньше, когда еще существовали громадные городские свалки — с его помощью их бы быстрее ликвидировали). Даже бомбы его от меня не отпугнули. Наоборот, Чавук горел желанием поучаствовать в их создании, например, зарядить банановой кожурой, чтобы эта начинка летела во все стороны, и даже готов самоотверженно помочь мне съесть ящик бананов (идея забрать банановую кожуру в каком-нибудь кафе, где в ходу банановые десерты не могла прийти Чавуку в голову). По внешнему виду никто бы не сказал, что большая часть крови в его родословной — русская. Загорелый до коричневого цвета, с жидкой козлиной бородкой до середины груди, старившей его лет десять, Чавук в своих засаленных тряпках, распугивал на улицах детишек. А создание картин из мусора (если бы это был просто металлолом!..) пропитало его непередаваемыми ароматами.
Но сегодня недостатки Чавука, вроде приглашений побыть обнаженной натурщицей в его картине и страсти спасать мусор от утилизации, перевешивало наличие у него тетки, работавшей в «Киври» — том самом музее, у которого завелся призрак-филиал.
В отличие от Чавука, его тетка носила белые блузки, служила образчиком чистоты и, глядя на родственничка, вздыхала что «не понимает современное искусство». Только вот я знала ее лишь со слов однокурсниц. Как она отнесется к незнакомому человеку?
Потому я позвонила Чавуку, который безмерно мне обрадовался, а после поговорила с Пал Дмитриевичем. Он обещал прислать мне в сопровождающие какого-то знакомого, занимающегося единоборствами, так что мне не пришлось терять время, ожидая, когда Олег или Сергей доберутся до города.
Чавук в качестве защитника не годился. Бегал он быстро, да. Но и только. Пару раз его колотили из-за неосторожных предложений не тем девушкам побыть натурщицами и, по словам очевидцев, он не защищал собственную шкуру, а терпеливо ждал, когда его закончат избивать. Приползти на занятия в институт на следующий день — вот все его достижения.
Сестра еще возилась с блогом, и почти никак не отреагировала на заявление, что она остается дома за старшую.
Новых сообщений от похитителей не поступало, и я упорхнула к месту встречи, назначенному у входа в «Киври».
Тетка Чавука оказалась соответствующей описаниям — очень опрятная женщина, никакого чрезмерного искусственного загара, волосы собраны в простой пучок — такая бы легко вписалась и в начало и в середину прошлого века.
Она быстро выяснила у поставщиков, кто доставлял в несуществующий филиал детектор лжи, и мы поехали через весь город, разговаривать с отвозившим покупку к обманщикам курьером. Чавук из любопытства увязался с нами, и вскоре болтал с Дмитрием, повергая моего телохранителя в шок:
— Главный продукт, который производит человечество — это мусор! — вдохновенно вещал он новому лицу.
— Но есть же сортировка и утилизация. Свалок давно не осталось…
В ответ Чавук показывал что-то на своем мультисмартфоне. Наверно, очередные помоечные шедевры.
— Це-це! Где ты достал такое?.. Да это… да це-це!!! Такого же больше не производят! — только и слышались возгласы изумленного Дмитрия.
Надо же, «це-це»! Не помню, когда в последний раз слышала, чтобы так выражались. А на вид Дмитрию не дашь больше тридцати.
Наконец, дорожка принесла нас к пункту назначения, и мы покинули удобную лавочку. Ждавший нас паренек-курьер переминался с ноги на ногу — такая привычка появлялась у большинства любителей «пузырей». В статичном виде эта обувь выглядела красиво, особенно женские босоножки на платформе — застывшие шарики разной величины, полностью скрывающие остальные части обуви, словно нога просто в пене или горке огромных жемчужин. Служила, эта гадость, якобы релаксом-антистрессом, на деле раздражая окружающих чавканьем, хлюпаньем или свистом воздуха — в зависимости из чего сделаны пузыри.
Модник неразборчиво назвал свое имя, пожал руку Дмитрию, наверняка приняв его за главного, с некоторым удивлением пожал следом мою руку, Чавука предпочел не замечать. Хотя, по мне — так они как раз друг друга стоят. «Восточный» халат однокурсника преотлично сочетался бы с «пузырями», но Чавук принципиально не расставался с сандалиями.