— Деньги заплатили настоящие, — первое, что сказал он, выслушав рассказ, хотя тетка Чавука вроде уже объяснила все их конторе.
— Нам нужно их найти. Подставной филиал — это не шутки! — отрезал Дмитрий.
— Да я ничего и не говорю. Мы им предлагали услуги нашего полиграфолога — найм, или базовое обучение. Они отказались, а ведь можно же иногда для посетителей работу экспоната демонстрировать…
— Кого-кого? — не понял Дмитрий.
— Детектор лжи еще иначе называют полиграфом, — вмешалась я. — Соответственно, специалиста, который замеряет показания, называют полиграфологом. Так что они сказали? Как объяснили отказ?
— Соврали, что у них есть свой специалист. Какой-нибудь диванный теоретик, начитавшийся книжек! Я сразу понял! Где они найдут специалиста⁈ — возмущенно поделился домыслами курьер, лишившийся прибавки к зарплате за продажу услуг полиграфиста.
— Вы очень наблюдательный человек! — с серьезным видом похвалила парня я. — А как они выглядели, можете описать?
— Да как… костюмчики обычные, прям ноль фантазии, смотреть тошно. На клонов из ужастика похожи! И лица такие… ну как бы без примет, и волосенки прилизанные. Как такое раньше называли? «Офисные крысы», во!
Большего от него мы не узнали, выяснили адрес «филиала» и отправились туда. Правда, я не на что особо не надеялась.
Чавук снова не упустил случая вдохновенно поделиться с окружающими своими мыслями про художественную и смысловую ценность мусора, значение вмятин на грязных жестянках, подтеках и засохших слоях всяких пищевых жидкостях, неповторимых завитках спутанных клочьев вычесанных волос… А так же «самопожертвенно» предлагал мне взорвать пару-другую его картин ради «союза» нашего искусства, надеясь набрать немного популярности за мой счет.
В общем, всю дорогу было весело, подозреваю только, второй раз Дмитрий отыщет повод отказаться от сопровождения моей персоны.
Как и объяснял курьер, «филиал» располагался внутри комплекса-новостройки, на нулевом этаже. Охранник, с подозрением косясь на Чавука, провел нас к арендованному помещению — оно пустовало. Владельцы покинули его сегодня, а про музей никто здесь и не слышал.
Я оглядела территорию — вокруг квадрата «филиала» располагались пустые помещения, еще не обретшие владельцев. Идеальное место, чтобы держать похищенного человека — кричи, не кричи — услышать некому.
Охранник, по моей просьбе, открыл дверь и впустил нас внутрь, на вопрос Дмитрия, не будет ли у него проблем, посмеялся и сказал, что всего лишь пускает потенциальных арендаторов осмотреть пустое помещение.
Мы прошлись по пустым залам, где и вправду поместилось бы две-три выставки, осмотрели подсобные помещения. Я толкнула не запертую двустворчатую дверь, оглядела одну из небольших комнат. Одинокий стол, видимо входивший в стартовый набор для арендаторов, кресло, пустой стеллаж. Пол сверкал кристальной чистотой, охранник что-то весело вещал о наличии совести у временных владельцев, не поленившихся позаботиться о мусоре и пыли перед уходом.
Уже собираясь покинуть здание, таинственные арендаторы которого вполне возможно не имели никакого отношения к похищению Льюиса, я заметила на кресле какие-то небольшие потертости в странном месте на подлокотнике. Притворившись, что рассматриваю что-то на экране своего браслета я, изобразив рассеянность-задумчивость, присела в кресло. Если положить на подлокотники руки, то потертости располагались примерно в области запястий.
Если бы руки привязали к креслу.
Голова мигом опустела, я пыталась вспомнить длину рук Льюиса относительно собственных конечностей, но ничего не выходило. Пока Чавук что-то вдохновенно рассказывал охраннику, я быстро наклонилась, осматривая ножки кресла, но ничего не разглядела. Возможно, привязанный к креслу человек не дергал ногами так часто, как руками. Возможно, потертости на подлокотниках — всего лишь заводской брак.
Решительно встав, я заявила, что получила сообщение, и мне нужно срочно идти. Охранник не стал нас задерживать, с сожалением облапав меня взглядом на прощанье.
По дороге домой я только и думала что об ошибках, которые наверняка сегодня совершила. Новых сообщений в ящике не нашлось, Жасмин, пока я моталась по городу, играя в детектива, не похитили, но настроения это не улучшило. Единственная ниточка оборвалась, канула в море. Оставалось только взломать систему слежения в комплексе «филиала», если злоумышленники заранее не подсуетились и не похозяйничали в ней.
Мурат как назло отсутствовал онлайн, зато Катя горела желанием со мной пообщаться.
Я весьма меланхолично поделилась с ней описанием сегодняшнего дня, а так же щедрой порцией отчаяния — надеясь не на совет или сочувствие от Катеньки, а на то, что собственные слова, напечатанные и стоящие перед глазами, позволят осознать что-то, что я упустила из виду.
Катя молчала непривычно долго. Никаких глуповатых восклицаний, смайликов, стикеров, раздражающей музыки, предложений воспользоваться связями муженька и очередных безумных идей. Когда я уже решила, что история Кате надоела, да и вообще на нашей дружбе пора ставить крест, она, наконец, написала:
«Мне нужно кое в чем тебе признаться».
И сразу после этих слов запиликал видеозвонок.
Глава 6. She-Matroskin
Я глупо пялилась на мигающую иконку. Мысли, не менее глупые, появлялись каскадом:
Катя нарушила запреты чокнутенького муженька. Наверно, они успели поссориться, может даже разойтись.
Катенька врала про существование мужа (или про его причудливые запреты), просто в молодости по глупости сотворила с собой нечто, что не входит в перечень исправления бесплатной хирургией. Всего дважды мы общались по голосовой связи — ее голос казался каким-то подозрительным, искусственным…
Катенька… да ну к черту!
Приняв видеовызов, я несколько секунд разглядывала взлохмаченные волосы и кавайные кошачьи ушки, за исключением крупного размера до мельчайших деталей скопированные с настоящих (они там что, к голове пришиты⁈). А вот усы отсутствовали. «Катенька» что-то сказала, но слова потонули в оглушительном хохоте.
Я смеялась в голос, как ненормальная, ухохатывалась, гоготала, ржала, и не могла остановиться. В комнату заглянула Жасмин:
— Атака веселящим газом?
Зажав рот ладонями, я почти рыдала, но смогла помотать головой. Чудо! Сестра не стала притворяться, что не поняла — послушалась и ушла.
С экрана на меня смотрела злющая «Катенька» — явно не такой реакции Матроскин ждал на свое истинное лицо. Молчание (точнее, я-то не молчала, а истерически хихикала в ладони) затягивалось. Но видимо, парень осознал, что от меня слов не дождется, и с ядом в голосе выплюнул:
— Я помочь собираюсь, овца!
— Гы-гы!.. Не гневайся… Катюша, — выдохнула я, и сползла на пол, подальше от пытающихся испепелить меня зеленых глаз.
Вспомнила, как совсем недавно подозревала в подобном Мурата, и приступ смеха возобновился с новой силой. Не там искала!!! Кто бы мог подумать, что моя драгоценная подруга, любительница болтать о моде и всяких женских штучках — мстительный, злобный мужик⁈
В памяти всплыло наше знакомство — как раз после моих нелестных высказываний в адрес Константина Матроскина. Тогда я подумала, что наткнулась на его фанатку, но «Катенька» отвертелась, сказав, что у меня «интересный и необычный взгляд на певца», а потому я привлекла ее как личность, с которой хочется общаться, а не как объект нападок.
Интересно, он так проводит все свободное время — втираясь в доверие к обидевшим его людям, чтобы отомстить и исчезнуть с горизонта, сохранив инкогнито? Или платит помощникам?..
— Водички выпей, что ли, ненормальная! — донеслось из динамиков.
Несколько глубоких вдохов-выдохов помогло. Я села обратно в кресло и, стараясь дышать ровно, со всей серьезностью озвучила волновавший вопрос:
— А как ты собираешься помочь? Скомандуешь армии фанаток тащить к тебе всех лысых мужиков? Или споешь со сцены, что «Alliance IT of ARS» скрывают похищение своего лучшего программиста?
— У меня, — с достоинством павлина изрек Матроскин, — Есть телохранители, служба безопасности и…
— А в их контракты входит и такое? — я попыталась изобразить недоумение, но поганый характер как всегда не вовремя подлил в голос сарказма. И так не радужное настроение собеседника в конец омрачилось.
— Я что-нибудь придумаю. Доплачу, в конце концов.
— Знаешь, что меня смущает? Ты мог пару дней как нанять компетентного детектива-профессионала. Навряд ли их услуги стоят непомерно дорого.
Зеленые глазищи забегали из стороны в сторону, и я припечатала:
— Но тогда плакала твоя слава детектива, так?
— Просто это первое, что делают в подобных ситуациях. Вдруг нам попадется подкупленный детектив? Мы и сами справимся, вот увидишь! — быстро заговорил он, оставляя впечатление, что придумал отговорку только что.
— У тебя есть друзья с доступом в городскую систему наблюдения? — вздыхаю я. Вся надежа на благоразумие людей, которым Матроскин поручит работу. Просьбу «овцы» никуда не лезть он точно не исполнит, но есть шанс, что его окружают не такие же как он идиоты.
— Нет, но я над этим работаю. И выяснил уже многое. Помнишь ад, творившийся несколько лет назад? Тогда даже дети баловались файлами для мультишлемов — пересылали друзьям и прохожим всякую дрянь, которая колотилась об шлем с имитацией звуков столкновения?
В ответ я сдержанно киваю. Эти «шуточки» повлекли за собой кучу несчастных случаев. Инфаркты у людей постарше, вопли, дерганье, травмы у остальных. Тогда писали программу за программой, чтобы фильтровать всю эту пакость, а шутники следом модифицировали свои файлы с пауками и прочими букашками, прилетавшими в лица доверчиво открывающих соединение прохожих. Мало кто, увидев в переулке труп, спешил сорвать с лица «дополняшки» — наоборот, люди включали запись, чтобы зафиксировать преступление, и звонили в «скорую», в полицию…