Фонарик высветил дымок от обоих дул на двустволке. Дед пальнул сразу из обоих стволов, чтобы уже наверняка. Даже не пытался перезаряжать или бежать. Стоял покорно, застыв. Считал свою миссию выполненной?
— Да откуда ты сука выполз? — Обронил я, с ходу обрушивая приклад автомата прямо в лоб тощему убийце.
Руку не сдерживал. Меньше всего в этот момент я уважал старость. За что эта гнида забрала жизнь ещё одного моего солдата? Сукин сын выжидал в одной из комнат, запершись изнутри. И теперь он меня ждал? Зачем?
Майор с Ряжиным вновь показались из-за угла, Ленка склонилась над раненым в грудь, разрывая медицинский пакет и стараясь зажать огромные кровоточащие дырки.
Гордеев схватил её за руку и захлёбываясь кровью, затих. Алые ручейки побежали по подбородку.
Протяжный мат майора пролетел по коридору.
Ленка опустила пулемётчику веки и вздохнула. В живых со мной остались только двадцать девять человек.
Это полностью моя вина.
Гудок восьмой
…Жизнь — расписание, а мы — поезда,
что в положенный час пропадают из виду…
— Что же ты, сука, бессмертие почувствовал? — Майор пнул деда под рёбра, и тут же подхватил его за шиворот, ставя на ноги и вновь бросая на пол, как тряпку. — Или глубже заныкаться не удалось? Я тебе сейчас всю твою геройскость в жопу засуну.
Мне стало неловко. Не за то, что пинали деда, а за то, что не доверился чутью матёрого анклавовца. Сергеев же сразу понял, что что-то не так, а я набросился — упырь, инквизитор. Старый дуралей. Совсем мозги под землей высохли. Чужаку поверил.
— Сергеев, сними со сталкера костюмчик. Нашим пригодится на поверхности. Меньше антирадина изведём. Дед пойдет, в чём мать родила. Пусть его яйца звенят и светятся.
— Да, адмирал, — кивнул майор.
— Как ты вообще прошёл незамеченными этими монстрами, Таранов? — Добавил Ряжин, осматривая комнатушку, из которой выскочил седой мститель. Два на два метра, она была скорее кладовкой или техническим помещением для инвентаря, чем чем-то пригодным для иных нужд, к тому же пустая абсолютно, лишь вентиляционная труба под потолком. — За своего приняли? Или несёт от тебя как от них? Говори, сука, ПОЧЕМУ?!
Я склонился над сталкером, взяв его за волосы. Треснуть бы мордой о бетонный пол, да выбить все зубы, но это работа майора. Нечего давать волю эмоциям. Ребят ещё выводить. Надо взять себя в руки. Стать холоднокровным, трезвомыслящим.
— Таранов, как? КАК я спрашиваю отсюда выйти?! — Продолжил пытку майор, отбирая пленника и методично делая обезоруженному пленнику больно. — Куда ушли монстры? Карта есть? Ты знаешь план-схему бункера? Ты же лазил сюда! Отвечай!!!
— Таранов знает, — хохотнул безумным смешком старик, роняя с губы кровавую слюну. — Таранов не скажет.
Я поднялся, вздыхая. Майор перехватил взгляд и кивнул. Теперь он получил карт-бланш и вытащит из старика все ответы, чего бы то ему не стоило.
Ленка меж тем упрямо тянула в дальнюю комнату, пришлось идти за ней следом. Комната была чуть побольше той, где держали пленников, но, судя по крови на полу, функциями от неё не отличалась — тюрьма, пыточная, разделочная… Что самое интересное, среди трёх тел на полу, одно ещё подавало признаки жизни. Сразу не заметили.
Это был мальчуган лет десяти с проломленным черепом. Волосы на макушке все в крови, словно треснули по голове молотком или приложили головой о стену. Крови и на стенах хватает. Как только ещё дышит?
— Батя, он жив ещё, — Ленка принялась кружить вокруг мальца, не зная как подступиться. — Надо забрать его с собой. Может, оклемается?
Она склонилась над ним и протянула руки.
— Стой, — остепенил я, — может его двигать нельзя — навредим. Может, отравлен чем. Отойди от него вообще, пока Брусов не осмотрит.
— Ну, батя! — Молящим голосом протянула снайпер. — Малой же совсем.
— Брусов! — Крикнул я в коридор, подойдя к двери. — Позовите доктора кто-нибудь!
— Я вам чё, бегунок, что ли?! — Донеслось усталое от Брусова. — Погоди, адмирал, а то этот тупой бегун-рейдер кони кинет.
В принципе, доктор единственный, кто может послать нахер адмирала и не получить люлей. Его руки и вправду были по локти в крови, и запыхавшийся вид говорил о том, что дел и среди своих хватало, чтобы бежать ещё куда-то смотреть незнакомцев.
Если не перекладывать на других и самому подумать, то трупы в комнате ещё не разложились. Духана особого не было, а я прекрасно знал, как пахнет гниющая плоть в закрытом помещении. Значит, монстры прикончили их совсем недавно. Возможно перед самим нашим приходом. Парня треснули головой о стену и посчитали дело сделанным. Возможно ли, что ему просто повезло? Или какая-то засада, как с Тарановым? Нельзя всё сразу на веру принимать. Больше нельзя.
Мужчина с распоротым животом, лежащий возле ребёнка, вполне мог годиться парню в отцы. Хотя второй убитый пленник тоже был мужиком. Но в первой комнате были две женщины. Возможно одна из них — его мать. Тогда парню не повезло вдвойне — осиротел. Без нас шансы его на выживание отсутствуют.
— Ладно, бери мальца, пошли. Сдохнет по дороге — чтобы ни слезы. Поняла?
Не дожидавшись доктора, Ленка подняла пацана на руки и понесла в коридор. Ответа не дождался. В глазах снайпера был лишь огонь и слёзы. Скажи чего поперёк сейчас — не услышит.
Пока доктор осматривал парня, а майор с минёром пытали сталкера, основная группа соорудила носилки для транспортировки тяжело раненных. Материалом стали раскуроченные металлические стеллажи, химкостюмы и куртки, снятые с убитых товарищей. Мёртвым они ни к чему. Мы лишь сложили тела в ряд, не в состоянии даже похоронить где-нибудь или сжечь, ведь вентиляция не простит нам подобное действо. Даже в анклаве трупы под землей в первые годы негде было хоронить и приходилось лишь выбрасывать на поверхность на совесть зиме, так что к отсутствию похоронной процессии привыкли.
— Не-е-ет, — протянул Таранов странно изменившимся голосом, едва увидел пацана.
Я повернулся, высвечивая фонариком лицо сталкера. Глаза того забегали, пальцы затряслись, он принялся их кусать. Пытался сказать что-то ещё, но получалось лишь «нет».
Странно. Спятил совсем. Но убивать его сейчас не стоит. Лучше на «мясо» тварям кинем, если заявятся. Даст передышку в случае чего.
Коридоры оказались длиннее, чем предполагалось. В одной из комнат повезло больше — наткнулись на приставленное к стенке оружие. Словно кто-то собирал для себя и забыл забрать.
Нестандартное бомбоубежище тянулось на многие километры под землей сетью туннелей, переходов, десятков, сотен комнат, помещений. Скорее всего, мы были в бункере каких-то высокопоставленных лиц, очень обеспокоенных своей безопасностью в смутные годы волнений и кризисов. Но «спартанская» обстановка, создающая антураж подземелья, явно говорила за его военное происхождение.
Мутанты, однако, куда-то напрочь исчезли, вроде как потеряв к нам всякий интерес. Возможно, как раз после гибели троих самых рослых своих собратьев. Шагая по длинным коридорам растянувшейся процессией, мы могли лишь рассуждать, связано ли эта рослая троица как-то с наплывом монстров или нет.
Убрали предводителей — мелочь разбежалась сама?
Но тогда у мутантов должна быт иерархия подчинения, а это уже зачатки разума, классовый строй. Да я бы и не сказал, что мутанты глупы. Напротив, они действовали с определённой целью, все сообща, зажимая нас со всех сторон. Была ли какая-то связь у тех, кто был на поверхности с теми, кто нападал снизу? И не обеспечивали ли эту связь эти титаны? Тогда выходит, что у мутантов есть нечто вроде телепатии. А это полная жопа нам — у нас есть только пару раций и желание выжить вопреки всему.
Таранов начал бормотать, лишь потеряв последние пеньки зубов. Его лицо превратилось в фарш под стараниями майора. Старик странно хихикал, как безумный и раз за разом повторял одно и то же: «Таранов знает, Таранов не скажет».
Его приходилось везти на пинках, тащить волоком. Дед словно потерял разум и нас сопровождал лишь его истеричный смех. Он веселился с каким-то непонятным нам чувством превосходства, словно знал большую тайну и был выше нас всех на целую голову. Хмурого майора бесило, что он никак не может вытащить эту тайну из старичка. Но стоило ему оказаться в близости от мальца, как в нём просыпался какой-то непонятный страх. Он становился адекватным и тыкал пальцем в темноту, твёрдо указывая «туда!».
Брусов осмотрел пацана, так же как и я, заметив эту особенность.
Но по виду лишь сотрясение мозга и вскрытый череп — вот и всё, чем отличался паренек. Больше доктор сказать ничего вразумительного не мог. Малец валялся без сознания, и только тот факт, что он дышал сам, позволил Ленке уложить его на носилки рядом с оружием и полезным инвентарём павших. Ничего полезного он группе не нёс, но ворчать насчёт лишнего груза не стали.
С каким-то одержимым чувством Ленка натянула на мальца огромный для него костюм химзащиты и положила рядом противогаз, явно намекая, что наденет фильтры на лопнувшую черепушку, едва выйдем на поверхность.
Так мы и шли по коридорам, слушая эхо шагов и высвечивая фонариками дорогу впереди себя. Шли то наугад, то по странным подсказкам Таранова.
Носилки с отключившимся от боли Азаматом, бормочущем в полубреду Артёмом, и прочими контуженными и пацаном несли в середине группы. Впереди вечным дозором шли майор со всеми военспецами и основная часть группы. Прикрывали группу я со старшим лейтенантом Богданом, забрав себе основной груз от группы: оружие, боеприпасы, остатки аптечек и личные вещи.
Почему нельзя было разведать бункер, а потом отправляться в путь? Коротко посовещавшись, мы пришли к выводу, что не можем себе позволить разделяться. В случае если эти твари вернуться в полном составе, то у всей группы больше шансов на выживание, чем у подгрупп. Отразить новое нашествие мы могли только все вместе…