Маркиз беспомощно пожал плечами. Первым его желанием было возразить, но он не смог этого сделать. К сожалению, Фиона права, а он – настоящий осел.
– Таково ваше объяснение?
Фиона кивнула.
– Оно не показалось мне искренним.
– Возможно, вы просто меня не слушали?
– О, я слушал очень внимательно! Однако обоснованное объяснение не должно содержать обвинения в надменности.
– Даже если оно справедливо?
Джонатон хмыкнул:
– В особенности если оно справедливо.
Фиона засмеялась.
Ему нравилось, как она смеется, – казалось, что в этот момент ей нет больше дела ни до чего на свете. Ему также нравилось находиться в ее компании. Если бы маркиз смог заставить себя не думать о более сладостных возможностях, мысль о которых рождала ее компания, о всякого рода интересных мыслях, которые рождались во время написания «Книги Фионы» или «Мифа Джонатона», о таких вещах, как «желание» и «искушение», ведущие к таким понятиям, как «соблазнить» и «отдаться», он мог бы считать, что все идет отлично.
Желание. Искушение. Соблазнить. Отдаться.
Фиона удивленно покосилась на него:
– Что?
Боже, уж не произнес ли он что-то вслух?
– Простите, я не расслышала.
– Ах да… – Маркиз с шумом втянул в себя воздух. – Я сказал «желание», «искушение», «соблазнить»…
– И еще «отдаться».
– Вот именно, «отдаться». – Джонатон кивнул. – Слово «отдаться» означает покориться, подчиниться, капитулировать.
– Я знаю, что означает это слово, но не знаю, почему вы произнесли его. Я также не знаю, почему вы сказали «желание» и «соблазнить».
– Не забудьте также слово «искушение», – быстро проговорил Джонатон.
– Разумеется, не забуду.
– Я тоже.
– И что же дальше? – Ее глаза лукаво сверкнули, словно она хорошо знала, о чем он думает.
В этот момент маркиз почувствовал, что его жизнь более не находится под контролем. Некие силы, не имеющие к нему никакого отношения, вырвали рычаг управления из его рук, и из тени на авансцену явилась Фиона Фэрчайлд.
– Итак, я рассматриваю преимущества желания, соблазна и… искушения. А еще меня интересуют польза, добродетель и преимущества капитуляции.
Фиона недоуменно посмотрела на него:
– Капитуляции?
– Да. Что вы об этом думаете?
– Я… я не уверена, что понимаю…
– Все очень просто. Совращение имеет столь же много плюсов, как желание и искушение, но я отдаю предпочтение капитуляции. – Маркиз вежливо улыбнулся. – Что вы на это скажете, мисс Фэрчайлд? Вы согласитесь на капитуляцию?
Фиона с недоверием посмотрела на него, затем поднялась из-за стола.
– Капитуляция невозможна, милорд, ее никогда не будет. Я уже сказала вам ранее, что…
– Мисс Фэрчайлд! – Джонатон вскинул руки. – Пожалуйста, не волнуйтесь так. Полагаю, капитуляция вполне отвечает нашей цели.
Фиона ахнула.
– Вашей цели – возможно, но наши намерения совершенно разные.
– Нет-нет, я не о том. – Маркиз усмехнулся. – Я предлагаю «Капитуляция сезонов» в качестве заголовка.
– Заголовка? – Фиона широко раскрыла глаза. – Так вы говорили о заголовке?
– Конечно. – Джонатон бросил на нее невинный взгляд. – А вы что предполагали?
– Я подумала, что… Впрочем, не важно. Так это заголовок?
Джонатон кивнул; он с трудом сдерживался, стараясь не расхохотаться.
– Именно заголовок. Но видимо, вы решительно настроены против заголовка «Капитуляция сезонов».
– Отчего же. – Фиона покачала головой. – Вовсе нет. «Капитуляция», пожалуй, приемлема, хотя слово «желание» тоже вполне уместно. Дайте мне подумать. – Она почесала концом пера кончик носа. – Что, если назвать книгу «Страсть богов»?
– Позвольте подумать. – Маркиз проследил взглядом за движениями ее пера. Не приходилось сомневаться, что делалось это умышленно. – Скорее всего «страсть» – вполне приемлемое слово для наших целей.
– В самом деле?
– Или все же «искушение»?
– «Искушение» – тоже отличное слово. Пожалуй, я соглашусь с вами. – Фиона вскинула руки и потянулась.
Однако же довольно. Не будучи слишком искушенным в писании, в тонком искусстве флирта, маркиз был отлично подкован. Он задержал ее руку.
– Стало быть, «Капитуляция сезонов»?
– Или «Капитуляция нимф».
– «Капитуляция перед богами».
Фиона кивнула.
– «Божественная капитуляция».
– А еще лучше – «Прекрасная капитуляция».
– «Прекрасная капитуляция»?
Насколько далеко позволит она зайти этой игре? Насколько далеко готов идти он? Не спуская с нее глаз, маркиз поднес руку Фионы к губам.
– Кажется, это тоже подходит.
– Милорд, – Фиона попыталась выдернуть руку, но он крепко держал ее, – я думаю…
– Мисс Фэрчайлд, в течение всего этого времени вы были откровенны и честны со мной.
– И что же? – Ее голос звучал так, словно она перестала дышать.
– Я не ответил вам тем же, имея в виду ваше предложение о браке. Я хотел бы исправить это сейчас. – Он слегка поцеловал ее ладонь, и Фиона вздрогнула. – Я хочу быть абсолютно честным.
– И?..
– И сказать вам, что прежде ни одна женщина не лишала меня сна.
– Никогда?
– Никогда. – Маркиз покачал головой. – Сейчас я не в состоянии думать ни о ком, кроме как о вас.
– Не в состоянии?
– Вы занимаете мои мысли день и ночь.
– О Господи! – Фиона посмотрела на него отчасти недоверчиво, отчасти удивленно.
– Вы основательно нарушили мой покой, мисс Фэрчайлд. – Продолжая держать ее руку, Джонатон стал продвигаться к краю стола, увлекая Фиону за собой. – Я никогда прежде не переживал подобного смятения.
– Вы уверены? – Нельзя сказать, чтобы ее голос дрожал, но зато появилось некоторое смятение во взгляде. – Может быть, вас подводит память?
– У меня отличная память. – Он медленно улыбнулся ей.
– Ну, тогда… – Фиона, расправив плечи, шагнула к нему. – Вы собираетесь что-то с этим делать? С вашим смятением, я имею в виду?
– О да, конечно, собираюсь, мисс Фэрчайлд. – Маркиз притянул ее к себе.
– Вероятно, – проговорила Фиона, преодолевая внутреннее сопротивление, – это очень подходящий момент, в интересах нашей дружбы и для того, чтобы лучше познакомиться…
– Познакомиться?
– Ну, то есть задать вопрос и…
– И поцеловать вас?
Фиона резко отпрянула он него:
– Мы уже договорились – никаких поцелуев не будет.
– Я так и думал. – Джонатон снова притянул ее к себе и провел носом по ее шее.
– Однако это не самое мудрое поведение, – шепотом проговорила Фиона.
– Сначала ответьте честно на мой вопрос: вы хотите, чтобы я вас поцеловал?
– Да. – В глазах Фионы можно было прочитать смесь решительности и страсти. – Да, хочу. Я думаю, что это единственный способ облегчить это…
– Мисс Фэрчайлд, – Джонатон крепко обнял ее, – поцелуй ничего не облегчает. – Он провел губами по ее губам. – Но это всегда так чудесно!
На какое-то мгновение Фиона застыла, затем ее тело расслабленно прильнуло к его телу. Она тихонько вздохнула и приоткрыла рот, но затем вдруг снова резко отстранилась.
– Боюсь, это ужасная ошибка.
– Да, я знаю, – серьезно подтвердил он.
Фиона чуть помедлила.
– Поскольку вы знаете…
Неожиданно она взяла его за лацканы пиджака, притянула к себе и стала целовать с такой силой, которая позволяла вспомнить и о страсти, и об искушении, и о соблазне, и о капитуляции.
Маркиз был настолько изумлен, что с трудом успевал вставить между поцелуями:
– По здравому размышлению… я подумал, что могу и не знать… Почему это ошибка… а не просто нарушение правил приличия?
– Потому что одного поцелуя недостаточно. – Фиона снова прижалась губами к его губам.
Ее губы были мягкими, теплыми и очаровательно настойчивыми; от нее исходил пьянящий аромат: она пахла солнцем и весной и чем-то еще невыразимо приятным.
Джонатон судорожно пытался понять, что происходит. О чем он думает? Поцелуев и прочего не должно быть. Как ни велик соблазн, если он не готов совершить благородное дело и жениться на Фионе, то это лишь обман и не более того. К тому же это может плохо кончиться. Маркиз знал это так же твердо, как собственное имя. Он никогда не разбивал ничьих сердец, и сейчас эта идея тоже была ему не по душе.
А если Фиона разобьет его сердце? Это также никуда не годится. Джонатон видел многих людей с разбитыми сердцами и понимал, что этого следует избегать.
Он резко отстранился:
– Боюсь, дорогая…
– Вы слышали? – Фиона тут же насторожилась. – Голоса в коридоре?
– Нет, ничего не слышал.
Она рванулась из кольца его рук, повернулась к столу, схватила исписанные страницы вместе с рисунками и засунула их в папку, затем бросила папку на диван и села рядом, надежно прикрыв «компромат» широкой юбкой.
Сложив руки на коленях, Фиона как ни в чем не бывало улыбнулась:
– Вы что-то сказали, милорд?
Джонатон почувствовал, что окончательно сбит с толку.
– Я сказал, что…
Тут дверь без какого-либо предупреждения распахнулась, и три юные жизнерадостные леди ворвались в комнату, принеся холодный воздух снаружи. Все трое очень походили друг на друга, хотя одна из них была на несколько дюймов выше.
– Ну вот мы и вернулись! – радостно проговорила одна, держа в руке шляпу, но, увидев Джонатона, резко остановилась. – Вы, должно быть, лорд Хелмсли?
– Неужели тот самый лорд Хелмсли? – удивилась другая.
– Тот самый лорд Хелмсли, который согласился жениться на Фионе, а затем, как следует подумав…
Фиона быстро поднялась:
– Тетя Эдвина с вами?
Одна из них пожала плечами и, сняв шляпку, пригладила волосы.
– Она ведет переговоры с поваром об ужине.
– Это очень своевременно. – Фиона достала папку и бросила ее на стол.
– Милорд, насколько я знаю, вы не знакомы с моими сестрами.
– Так оно и есть. – Джонатон постарался не показать своего неудовольствия. Судя по тому, как юные леди взирали на него, впереди ему предстояли немалые испытания.