Помещение для приема пищи при свете дня выглядело удручающе. Дорожка, протоптанная от двери до грязной раковины, явно указывала на толстый слой древних залежей пыли. Оставленные на столе чашки и миски паук заботливо укутал паутиной, она же свисала ажурными лохмами с люстры, создавая самый подходящий антураж к фильму ужасов. А если вспомнить жуткие ночные стенания, то невольно поверишь в привидения или, того хуже, прикованных к стене в подвале монстров.
— Ну что ж, глаза боятся, а руки делают, — произнесла я. Вести беседы с собой грозило превратиться в дурную привычку, и это немного тревожило, но, мысленно отмахнувшись от назойливого и язвительного внутреннего голоса, я приступила к уборке.
Смести со стен, потолка паутину, согнать старой метлой к порогу мусор, замочить в тазу грязные тарелки и смыть пыль со всех поверхностей — на все ушло полдня. Завтракать пришлось на ходу и без горячего чая, но и готовить в этой антисанитарии было бы верхом глупости. Не хватало еще заболеть в этом странном месте для полного счастья. Одно успокаивало: ужинать я точно буду чем-нибудь горячим и сытным.
— Ну, вроде бы все, до генеральной уборки недотянула, но пыль уже не витает по помещению, а пауки не десантируются с потолка, — задумчиво протянула, оглядев небольшую и теперь чистую кухоньку.
Я быстро поставила найденную в шкафу и отмытую до блеска и скрипа кастрюлю на газовую плитку бабули. С местной двухконфорочной плитой, с небольшим ящиком под ней, я не смогла справиться и на время отступила. Итак, мне несказанно повезло, что в доме имеется водопровод, причем рабочий, электричество тоже в наличии, и даже забавный пузатый, высотой мне по пояс, холодильник, утробно рыча, все же охлаждает продукты.
— Осталось смести грязь от кухни до спальни, да и ванную комнату бы отмыть, мало ли насколько я здесь застряла. А ещё поймать того гада, что ночью не давал мне спать, и можно жить, до тех пор, пока продуктовый запас не закончится, — оставлять дом без пригляда мне совсем не хотелось, вдруг за время моего отсутствия сработает портал…
Вода в кастрюле закипела в считаные минуты. Налив большую ее часть в тарелку с лапшой быстрого приготовления, остальную я перелила в кружку и, утопив в ней пакетик с чаем, наконец уселась за стол. Но не успела я пригубить горячего напитка, как со стороны заросшего сада раздался знакомый душераздирающий стон и скрежет, будто кто-то царапает железом по стеклу.
— Да чтоб тебя, — сердито выругалась я, отставляя кружку, не глядя схватила стоящую рядом лопату и устремилась на улицу, твердо решив найти беспокойного соседа и наконец его упокоить.
Глава 4
В очередной раз облазив дом сверху донизу, нацепляв на себя не меньше сотни килограммов пыли и нарядившись в ажурную паутину, ворча на странный и жутко раздражающий звук, который непостижимым для меня образом перемещался по всему участку, я отправилась на улицу.
— Кажется, этот гад там кого-то истязает, — пыхтя пробормотала, перебираясь через поваленное ветром дерево, — чтоб ему пусто было.
Найти того, кто так ловко перемещался по небольшому клочку земли, оказалось делом непростым. За время поиска источника ужасного стона мне чудилось, что я медленно сходила с ума. Протяжный, жалобный… будто котят кто мучит, звук игнорировать было просто невозможно, и я с маниакальной одержимостью засовывала свой порядком чумазый нос во все щели.
Наверное, мое врожденное упорство, или, скорее, вредность, помогли мне наконец обнаружить под толстым слоем грязи, листьев и какой-то трухи обитую железом дверь.
Оторвать ее от земли было непросто, но лопата — вещь в доме очень нужная, поэтому, подцепив ею ржавую ручку, я все-таки со скрипом, моим и ржавых петель, открыла эту чертову дверь. И тут же, зажав рот, отпрянула от темного зева.
— Фу… там точно что-то сдохло, на этот запах пришел какой-то зверь, — сделала логический вывод, так как вонь стояла невыносимая. Скорее всего, зверек нашел щель, пробрался в нее, а выбраться не смог и теперь пугал меня своими жалобными стонами.
Но как бы я себя ни уверяла в том, что в старом, скорее всего, бывшем погребе застряло несчастное животное, спускаться туда, откуда дурно пахло, а еще тянуло промозглой сыростью, было страшно. Но и жить, пусть и всего пару дней (я все ещё свято верила, что портал откроется и я вернусь в свой мир), с такими душераздирающими звуками было уже невыносимо. Поэтому, привычно перехватив лопату в руке, я отважно ступила на первую ступеньку.
— Хоть бы не проломилась подо мной, — промолвила я, вглядываясь в серую мглу, шагнула на следующую поющую ступеньку и тут же рванула назад, к теплу и свету, — ну нет, так и дуба можно дать от страха, со свечкой или фонариком будет как-то надежнее и веселее.
Старая керосиновая лампа нашлась в кладовой, там же лежали отсыревшие спички, так что спустя час я, с лопатой в одной руке и лампой в другой, почти бегом спустилась по скрипучей лестнице в погреб, подвывая от бешенства и подпевая переливчатым стонам. Казалось, они стали ещё громче и точно распугали всю близлежащую округу, и наверняка обеспокоенные, а может, и злые, соседи вскоре придут ко мне с расспросами: чего это я бедную животинку терзаю…
— Нормально так бабуля повеселилась, — ошеломлённо пробормотала, глядя на прикованного цепью к стене мужчину. Не знаю, как мне удалось сдержать истошный крик и не рвануть назад, но я чуть приблизилась, сохраняя безопасное расстояние, и присмотрелась.
Возраст мумифицированного трупа было сложно определить из-за густой растительности на лице, да и тусклого света было недостаточно, чтобы как следует его разглядеть, но и того, что я видела, хватало с лихвой. Не знаю, что он сделал бабуле, но этот мужчина висел здесь очень давно: одежда превратилась в лохмотья; волосы сальные, грязные, колтунами; обувь отсутствовала.
— И что мне теперь с этим делать? — произнесла, невольно удивляясь своему спокойствию. Возможно, после перемещения меня знатно контузило, раз я так сдержанно реагирую на мужской труп в бывшем доме своей бабушки. Иного объяснения у меня на этакое чудо не было…
— Пришла, — вдруг процедила мумия. Медленно, как в фильмах ужасов, поднимая голову, труп вперился в меня зеленым, словно молодая листва, взглядом и сердито изрек, — ведьмы оглохли?
— А-а-а-а! А-а-а-а! — истошно заорала я — все же моя хваленая выдержка не смогла перенести такое — и устремилась к выходу.
— Стой, убогая! — рявкнули мне в спину, но это лишь ускорило мой забег, и я, в буквальном смысле перепрыгивая через три ступени, в считаные секунды выбралась наверх. И только захлопнув дверь, для надежности придавив ее сучковатым чурбаком, двумя большими, с арбуз, камнями и старым стулом, я, словно подкошенная, рухнула на чуть примятую траву.
— Это что такое было? Он же мертв… да? Или нет? Господи, бабуля, ты чего тут делала-то?
Естественно, мне никто не ответил, разве что какая-то пичужка, перепорхнув с ветки на ветку, что-то чирикнула, но птичий язык я не разумела.
— А если он жив? Получается, я его там оставлю? А вдруг он зомби, и Ба его приковала… это ж сколько он времени там сидит? Может, и не Ба это сотворила? Что, если в доме маньяк какой завелся, — продолжала я сама себя пугать и, рывком приняв вертикальное положение, прижав к груди лопату, внимательно осмотрелась. Сейчас даже серая, скачущая по ветке дерева мелочь казалась мне подозрительной и опасной. Но жуткие завывания мешали сосредоточиться и с каждой минутой становились все громче. Разумно было бы, конечно, вызвать правоохранительные органы, если они здесь имеются, но… как рассказать, кто я такая и откуда взялась? У меня документов нет. А уж как объяснить, почему в подвале бабулиного дома прикован мужик, я вообще терялась. По-хорошему, помочь бедолаге — и пусть идет себе…
— Да чтоб тебя! — звонко выругалась я, добавив несколько глаголов, которые мог исполнить только виртуоз в акробатике, и, опираясь на лопату, быстро поднялась. Стоны стали не просто невыносимы, из-за них разом заболели все зубы, и по всему телу начался нестерпимый зуд.
Так что спускалась я в погреб, полная решимости и нестерпимого желания доделать то, что собиралась Ба — упокоить мучителя.
— Кончай! Будешь стонать, как припадочный, лопатой получишь! — рыкнула, остановившись как можно дальше от мужчины, — что ты здесь делаешь? Кто такой?
— Упал. Темно, не увидел капкан ведьмин, — ответил мужчина, бросив на меня исподлобья сердитый взгляд, и обиженно добавил, — я не стонал, тебя призывал, как только Ведьмину кровь учуял.
— Что⁈ Какая я тебе ведьма⁈
— Никакая, — насмешливо хмыкнул мужчина, удивительно бодро себя чувствуя, что совсем не вязалось с чумазым и потрёпанным видом.
— Не в том ты положении, чтобы язвить, — строгим голосом отчитала, как обычно разговаривала с мелкой бандой племянников, — кто такой и что делал на моем участке?
— Домовой я. Харитон.
— Эм… домовой? — потрясенно пробормотала, рассматривая, наверное, старичка.
— Агась… к своим шел. Срезать хотел, а тут крыша в погребке прохудилась, — ответил мужчина, и я только сейчас поняла, что меня в нем смущало. Рост — не больше метра всего, а может, и того меньше. Но в темноте, ещё и со страху, и не такое привидится…
— А ты чего сюда заявилась? Неужто думаешь, сила в изнанку вернулась? — прервал мои мысли Харитон, забавно усевшись на вывалившийся из стены кирпичик.
— Что значит «изнанка»? — тут же ухватилась я за странное слово, невольно подавшись к домовому.
— Так ты совсем неученая, то-то я дозваться тебя не мог, — протянул Харитон, с сочувствием на меня взглянув, я бы даже сказала — с жалостью, как смотрят на сирых и убогих, и, чуть помедлив, добавил, — ты это, отцепляй меня, и я пойду. А ты вертайся, где ваши обосновались, здесь силушки больше нет…
Глава 5
— Если бы ещё знать, как это сделать, — тяжело вздохнула, чувствуя, что ещё немного — и от жалости к себе разревусь. Столько потрясений за пару дней ни один человек не выдержит, как с ума не сошла — не знаю. Хотя вот уже с домовыми разговариваю…