– Этого не может быть!
– Может. Я несколько раз пробовала.
– Так попробуй еще раз, – предложил Джеймс и встал.
Лейла тоже встала, взяла с комода листок из блокнота и подошла к телефону. Джеймс смотрел, как она набирает номер. О… черт! Она пропустила код городской линии.
– Ты что, смеешься надо мной?
– Смеюсь? – Лейла нахмурилась.
– Ты действительно не знаешь, как звонить из отеля в город?
Она несколько раз моргнула.
– Обычно я нажимаю «три» и прошу, чтобы в мой номер прислали еду, – рассеянно произнесла Лейла, возвращаясь к столу. – Впрочем, может, и хорошо, что я не смогла поговорить с тобой. Это дало мне возможность подумать. Я разозлилась на брата за его выходку и не желаю быть зависимой от него. Или от кого-то еще. Я хочу сама растить своего ребенка.
– Нашего ребенка, – поправил ее Джеймс.
Лейла услышала в его голосе властные нотки.
– Я не нуждаюсь в твоей помощи.
– Речь идет не о тебе, а о ребенке. Хотя, полагаю, ты тоже нуждаешься в помощи. Ходят слухи, что твоя кредитная карта заблокирована. Наверное, мамочка с папочкой не очень довольны поведением их маленькой девочки.
– Не думаю, что они когда-нибудь захотят со мной общаться, так что вряд ли мне удастся это выяснить.
Джеймс посмотрел на нее. Ему тоже хватало проблем с родителями, однако они не были особами королевской крови.
– Я уверен, что в конце концов они успокоятся.
Он сделал вдох. Только сейчас он начал осознавать, какими могут быть последствия той ночи. Предположим, ее родители успокоятся… и что тогда?
Что будет с принцессой и ее ребенком?
С его ребенком?
– А как твои родители отнеслись ко всему этому? – спросила Лейла.
– Я пришел не для того, чтобы обсуждать наши семьи, – отрезал Джеймс. – Я хочу внести ясность между нами.
– Нас нет, – возразила она. – Есть ты и есть я.
– Ладно… – Джеймс махнул рукой и нахмурился. – Ты кому-нибудь еще показывалась, кроме врача в отеле? У тебя есть свой доктор?
– Нет.
– Ты не делала ультразвуковое исследование? – удивился он. – Ведь у тебя может быть двойня!
– В моей семье есть несколько двоен. – Ее спокойствие было поразительным.
Да, день, похоже, удался!
– И что же ты теперь собираешься делать, чтобы достать деньги? Ведь твоя семья от тебя отказалась.
Джеймс обвел взглядом комнату. Когда-то пустой гардероб был забит одеждой, а на туалетном столике, как свидетельство ее расточительства, выстроилась полусотня флакончиков.
Он заметил, что Лейла нанесла макияж. Ее губы были бледно-розовыми и выглядели куда более соблазнительно, чем с ужасной ярко-красной помадой. Тушь на ресницах подчеркивала золотистый оттенок глаз.
– Как я достану деньги, тебя не касается.
Джеймс криво усмехнулся:
– Нет, касается. Судя по всему, ты собираешься унаследовать половину моего состояния.
– Джеймс, – остановила его Лейла. – Я знаю, что есть законы… и что ты чувствуешь себя обязанным… Но я уже сказала, что решила все заботы взять на себя. В любом случае я не хотела бы иметь в качестве отца своего ребенка такого беспечного и неразборчивого…
– Хватит! – грубо оборвал ее Джеймс.
Лейла поежилась. А ведь голос этого мужчины когда-то заставлял ее улыбаться.
Голос, от которого у нее все внутри сжалось.
– Как ты смеешь исключить меня из жизни моего ребенка? Я не один из твоих слуг, которых ты можешь просто отослать.
Лейла подошла к журнальному столику, взяла газету и бросила ее на стол. За газетой последовали журналы, над которыми она проплакала несколько ночей.
А потом она подошла к телефону и, нажав «три», сказала:
– Я хотела бы, чтобы Джеймса Чатсфилда выставили из моего номера.
– Скажи им, чтобы поторопились. Я уже ухожу.
Джеймс сделал над собой усилие, чтобы выглядеть невозмутимым. Лейла была ни на кого не похожа. Но не могло быть и речи, чтобы он позволил ей лишить его права на ребенка.
– Я позвоню тебе, Лейла, – произнес Джеймс. – И настоятельно советую брать трубку.
Когда он повернулся к двери, что-то пролетело мимо него.
Стилет.
Так Лейла выразила свои чувства к мужчине, который бросил ее после ночи любви.
– Ну что, Джеймс, хороши они, твои подруги? – Голос Лейлы звенел от ярости.
Джеймс даже не обернулся. Распахнув дверь, он едва не сбил с ног секьюрити.
– Эскорт прибыл вовремя, – усмехнулся он. – Можете сопроводить меня вниз.
Приехав к себе в пентхаус, Джеймс сбросил пиджак и принялся метаться из угла в угол.
– Ну и ну… – вздохнула Мьюриел, распаковывая его чемодан.
– Угу, – буркнул он.
Джеймсу нравилась его помощница по хозяйству. Она была очень стара и производила много шума, занимаясь домашними делами. В то же время Мьюриел была единственной женщиной, чья болтовня его не раздражала.
Он просмотрел почту, что набралась за время его отсутствия.
– Хотя лично для меня это означает только увеличение нагрузки, – заметила Мьюриел, покончив с чемоданом и занявшись приготовлением кофе.
– И не мечтай, – усмехнулся Джеймс. – Здесь он жить не будет.
– Ты что, не будешь брать его домой в те дни, когда тебе разрешат с ним видеться? – спросила Мьюриел, протягивая ему чашку кофе. – Собираешься целый день мотаться с ним по парку? – Она показала на окно, из которого был виден Центральный парк. – Зима обещает быть холодной.
Так далеко Джеймс не заглядывал. Пока он думал только об одном: как добиться того, чтобы Лейла не уехала на родину.
– Будет видно, когда мы с ней обо всем договоримся, – пробормотал Джеймс.
Мьюриел усмехнулась:
– Мой бывший одно время считал, что может появляться, когда ему вздумается. Я быстро поставила его на место.
– Ты это умеешь.
Джеймс рассмеялся, хотя ему было не до смеха.
Трудно представить здесь ребенка. Здесь, в его пентхаусе.
В его тихой гавани.
Он открыл двери в просторную спальню, которую собирался превратить в домашний кинотеатр, и… увидел детскую… ребенка, плачущего всю ночь, зовущего маму…
Придется нанять няню, решил Джеймс.
Но слова Мьюриел постоянно крутились в его голове, и к утру он понял, что Лейла в любой момент может исчезнуть. Джеймс схватил телефон.
Слава богу, его соединили сразу же, без обычных харрингтоновских штучек.
– Я хочу, чтобы ты переехала в «Чатсфилд», – сказал он.
Это единственное, что он смог придумать. По крайней мере, так ему будет легче отследить, собирается ли она выписаться и не приехала ли за ней семья.
– Зачем мне куда-то переезжать?
– Лейла, – вздохнул Джеймс, – ты не можешь себе позволить оставаться в «Харрингтоне». Радушие Изабелл имеет свою цену. Она не занимается благотворительностью, поддерживая одиноких матерей. Не думай, что ее предложение проистекает от доброты душевной. Все это она делает исключительно для того, чтобы очернить мое имя.
– Ты и сам в этом неплохо преуспел. – Она усмехнулась. – Я останусь здесь.
– Лейла, я не прошу тебя переехать в мой дом. – Он не считал это хорошей идеей. – Номер для тебя уже приготовлен, и после ланча я пришлю за тобой машину.
– У меня свои планы насчет ланча.
Боже, она испытывает его терпение!
– Тогда вечером, – сказал Джеймс, отказываясь капитулировать. – Машина будет ждать тебя в восемь.
– Я же сказала, что не собираюсь никуда переезжать.
– По крайней мере, ты не откажешься обсудить это за ужином?
– Я не буду с тобой ужинать. Я вообще не хочу иметь с тобой никаких дел, Джеймс.
– Следовало бы подумать об этом три месяца назад. Нравится тебе или не нравится, но нам придется общаться. Я могу позвонить своему адвокату, или мы встретимся сегодня вечером и попытаемся все решить сами.
– Я согласна с тобой встретиться, но только в ресторане.
– Хорошо, – неохотно согласился Джеймс. – Мы будем обсуждать наши личные дела в присутствии полусотни любопытных ушей. О’кей.
Закончив разговор, он посмотрел на Центральный парк. Обычно этот вид его успокаивал, но только не сегодня.
Если она уедет – а такая возможность не исключена, – он уже ничего не сможет поделать.
Надо жениться на ней, решил Джеймс, хотя идея брака его никогда не привлекала.
«Можно подумать, она согласится», – мысленно усмехнулся он. Ему едва удалось заставить Лейлу встретиться с ним, угрожая адвокатом.
Неожиданная мысль пришла Джеймсу в голову. Он снова взял телефон и набрал номер Ману. Та была потрясена и заявила, что не собирается принимать участие в этом издевательстве.
– Ты не можешь ставить ее в такое положение, Джеймс. Это нечестно.
– Она носит моего ребенка и в любой момент может уехать из Штатов! – рявкнул Джеймс. – У меня нет времени быть честным.
Глава 6
Лейла любила Манхэттен.
Если бы ее не пугала предстоящая встреча с Джеймсом, если бы она не была отторгнута своей семьей, если бы у нее на сердце не было тяжело и одиноко, тогда бы она пела, надевая расшитое золотыми нитями платье, в котором приехала в этот огромный город. Она готовилась выйти из отеля и отправиться на работу.
Да, на работу.
Лейла знала, что рано или поздно ее счет заморозят, но просить денег у Зейна не желала.
Она была сердита на брата, но в то же время по-прежнему любила его.
Зейн просил довериться ему, он обещал объяснить, почему Софи столь безобразно поступила с Джеймсом.
Она отказалась его слушать.
Вместо этого не имеющая никакой квалификации принцесса попыталась найти работу.
Когда ее третья попытка устроиться посудомойкой потерпела фиаско, она решила подбодрить себя обедом в своем любимом восточном ресторанчике.
Ресторан был эксклюзивным, но Лейла этого не знала. Она с удовольствием ела замечательно приготовленные блюда, наслаждаясь негромкой музыкой, а потом расплачивалась, давая официанту свою кредитную карточку.
– А почему нет музыки? – однажды поинтересовалась она. В тот день в ресторане были слышны лишь гул голосов и позвякивание посуды.