Побежали!
Не стал отвечать Алёша братьям-демократам. И зря — молчание знаком согласия считается. Вышел в коридор, по сторонам оглянулся, чтобы сквозь толпу, вывалившую из аудиторий, ловчее пробраться…
— Алексей! Здравствуйте, Алексей!..
Джордж Вашингтон и Томас Джефферсон! Мадам Усольцева Инна Александровна собственной персоной. В косметике, в костюме строгом из бутика, головой потолок подбирает.
Везёт на баскетболисток!
— Алексей! Алёша!..
Даже «Алёша»! Что тут скажешь? Поморщился товарищ Север…
— Добрый день, Инна Александровна!
А с ней чего после 26-го сотворят? В Жёлтые Воды отправят? Вроде и жалко. Хотя…
— …Алёша, давайте забудем о прошлом. Нет, нет, о хорошем помнить надо, вы одним из первых на Майдан вышли, даже щеку отморозили. Сейчас трудное время, всякое случается… В общем приходите, мы на вас очень надеемся, ответственное дело думаем поручить, очень ответственное…
Поглядел Алексей Лебедев, отставной демократ, на будущую насельницу Жёлтых Вод, внимательно поглядел. Неужели она серьёзно? Ткнули мордой в грязь, снова ткнули, по асфальту повозили — и беги, поп Гапон, листовки расклеивай?
— Вы же понимаете Алёша, демократия в опасности, в любой момент можно ждать провокации, им нужен повод для чрезвычайного положения…
Вздохнул Алексей сочувственно. Улыбнулся от души.
— У вас дача где? В Симеизе, кажется? А сколько гектаров?
Поперхнулась госпожа Усольцева Инна Александровна. Покраснела, затем белеть начала.
Товарищ Север уже не улыбался.
В университете, где Алёше учиться выпало, много славных традиций. Самая славная — памятник с места на место переставлять. Поставили век назад благодарные горожане монумент Основателю, открывшему университет в давние годы. Где и положено, в самом центре, на улице Сумской. Но обиделись профессора и доценты: памятник там, они совсем в ином месте. Подумали, посовещались — и памятник к главному входу перетащили. Вроде и правильно, только университету тоже на месте не сиделось. Бурный выдался век. Раз переехали, второй… Но сколько не собирали вещи, о памятнике Основателю помнили. Так с собой и возили, чтобы каждый раз возле главного входа поставить. Традиция!
Последний переезд Алёша мог наблюдать лично. Подогнали автокраны, вздёрнули Основателя повыше… Ему, бронзовому, не привыкать! Зато порядок — как раз возле главного входа вкопан. Именно там, куда Хорст-Игорь подойти должен, аккурат в половину второго.
Алёша поглядел на циферблат, привычно сунул руки в карманы куртки. Ещё пара минут, Игорь не опаздывает… Поднял голову, на бронзового Основателя взглянул. Эх, ты Век Просвещения!..
— Алексей Николаевич, здравствуйте! Я по поводу кинопремьеры.
Черт! Опять сзади!..
Повернулся.
…Худой, в куртке старой — не лучше, чем у него самого. Без очков, таким очки не положены. Жилистый, крепкий, подбородок, как в американских комиксах, квадратом.
Небритый…
Дёрнул товарищ Север рукой в кармане — просто так, от неожиданности. Отшатнулся жилистый, скользнул ладонью в карман. Моргнул — недоуменно, растерянно.
— Кинопремьера…
Кто кого боится, кто первый пулю ждёт? Некогда выяснять. Сейчас Хорст появится…
— Отойдём!
…За пьедестал серый, на котором слова Основателя красуются. Желал он, просветитель, блага любезной своей Украине, с Великой Россией узами неразрывными связанной. Так сказал, так записали…
— Я… Алексей Николаевич, называйте меня Михаилом. Я и есть Михаил, Михаил Ханенко, старший сержант запаса. Группа АГ-2. Я был заместителем Ивана Ивановича. Товарищ Север, наверное уже в курсе…
Кивнул товарищ Север, с Михаилом, соглашаясь. В курсе, само собой. А ты, небритый, нет. Подрастерялся, значит? Вот и славно!
— Кроме меня вас никто не знал, мне Иван Иванович поручил за вами приглядывать. Когда вы с Джеминой встречались и потом. Ну… Вы понимаете, опаску всегда иметь надо, конспирация, все такое…
И с этим согласился товарищ Север. Как без конспирации, никуда без неё, родимой! Только… Если его никто из АГ-2 больше не видел…
Господи! Как же сразу не догадался! Знали всего двое: Джемина и…
— Значит, это вы в меня стреляли, Михаил?
Дырки в старом бетоне — ровным треугольником.
Зде-е-е-есь я-я-а-а-а! Здес-с-с-сь!..
— …На то и расчёт был: поглядеть, куда вы побежите. Или к товарищу Северу — или прямо Службу безопасности… Алексей Николаевич, я сотку из ста выбиваю, стрелял с оптикой, с ночными прицелом, риска никакого. Прицел хороший, «четвёрка» — 1ПН93-4. То есть, я понимаю…
— И я… Понимаю. Психологический эксперимент, значит? Ну что, Михаил, товарищ Север велел передать, что группа отныне подчиняется товарищу… товарищу Хорсту. Вот, кстати, и он!
Дорожка 3 — «Kalimbra de Luna»
Музыка Тони Экспозито, слова Гарсии.
Исполняет Далида.
(4`33).
Что-то истинно карибское: море, луна, пляж, шпионы сидят за стойкой бара, обсуждая очередное задание… Песню исполняли многие, в том числе и «Bony M», но куда им до Далиды!
Алёша снял куртку, на знакомую вешалку повесил, окинул взглядом кафешку, тоже знакомую.
— Бастрадо возьмём?
Хорст поморщился, головой покачал. Не стал раздеваться, только змейку расстегнул. Сразу вино: не в настроении. То ли потому что новый фронт работ навесили — «эскадроном смерти» воротить, то ли ещё по какой причине.
Алексей не стал настаивать, взял на себя инициативу. Заказал первое, до чего палец в меню дотронулся, и пару «эспрессо» вдогон.
Когда устроились за столиком, Хорст Die Fahne Hoch поглядел по сторонам, достал из-за пазухи свёрток с полкирпича размером. Показал со значением. Оценил мол, Алексей?
Алёша оценил. Кивнул.
Ничего себе свёрточки таскал Иван Иванович, бетон ему пухом!
— Реально!
Думал, улыбнётся Игорь, но не вышло — лицом дёрнул, свёрток спрятал.
— Потом передам, когда выйдем. «Зелень» и немного «гринов». Сколько, не считал даже. Блин, мы прямо разбойники!
Вот оно что! Никак совесть проснулась? Не поздновато ли?
Хотел разъяснить товарищ Север товарищу Хорсту разницу между беззаконным разбоем и справедливой экспроприацией. Не стал. Прямо в глаза поглядел.
— А ты что думал? Мы если и носим перчатки, то не белые, а резиновые. «Пальчики» не оставлять.
…С Благовещенского рынка перчатки.
Губы Хорста дрогнули, но Алёша ждать не стал, сам сказал. Шёпотом, чтобы кафе в ступор не вводить.
— Меня знаешь как товарищ Север проверял? Аптека на Костомаровской, где наркоту продавали. Не забыл? Двое заживо сгорело — мент и баба… Женщина. Лисиченко Ольга Ивановна, провизор. Такой у меня экзамен был, понял?
Взгляда не отвёл — так и смотрел Хорсту прямо в глаза.
Вот и ты, Ольга Ивановна, пригодилась!
Отвёл Игорь взгляд, голову опустил. Вздохнул виновато.
— Понял, Алексей… Значит, ты это был? Наши ещё думали, откуда такой смелый взялся? Извини… Вчера черт знает что тебе по телефону наплёл. «Ставь зарубку»! Психанул реально! Словно пьяный — или нанюхался чего. Сегодня отходняки… Ещё группа эта, АГ-3, чтоб ей пропасть. И Женя…
Помолчали, благо официант подсуетился, тарелки на стол выставил. Можно и отвлечься, мысли в порядок привести.
Зачем АГ-3 пропадать? Вот почистить бы не мешало. Стоп! А с Женей что?
Товарищ Север не торопился — и товарища Хорста не торопил. Помнил, как сам носом в землю упал, когда понял, что сотворил на Костомаровской.
A la guerre comme а la guerre!
Улыбнулся товарищ Север, незаметно, одними уголками губ. Ничего, оклемается Хорст, не маленький. А как оклемается, про бумаги, что при страшном человеке были, следует узнать. Деньги хорошо, даже очень, но и документы не помешают. План действий из тревожного пакета, например. Но не с этого начать следует. Что там с Женей-Евой?
— …Ты бы, Алексей, с ней поговорил. Позвони ей! На меня накричала, на Профессора накричала, дверью хлопнула, убежала… Сама виновата, между прочим. Говорил ей — не надо по чужим файлам лазить. И отец предупреждал. В общем, надоело Профессору, реально надоело, забрал он диски Монро, а все, что в компе было, задавил. Привет! Женя и взбеленилась. Тебя, между прочим, предателем называла. Дались ей эти, блин, полёты во сне и наяву! Хорошенькое дело — мозг уродовать.
Пожал плечами Алёша, не зная, что ответить. Забрали у любительницы нацистских маршей игрушку! Не все ей «Die Fahne hoch», когда и «Вставай, страна огромная» слушать приходится!
Позвонить можно, а вот своими дисками делиться — зась! Если Профессор дочке не доверяет, значит, есть причина. С Джеминой надёжнее…
— Я ей позвоню, Игорь, сегодня же. А повеселее новости есть?
— Повеселее? Да обхохочешься!..
Хорст качнул головой, вилку по столу крутанул.
— Сплошное веселье. Реально! В Десанте полную боевую ввели, «бандер» из Львова ждут. Начальство уверено, что это и будет повод. Как тогда, у штаба «Отечества и Порядок», помнишь? Стрельнет какая-то сука или гранату кинет — все, зови танки!
Задумался товарищ Север, дом Старинова вспомнил, забор, через который Женю-Еву перетаскивал. И так случиться может. «Чужой патруль у моих ворот, чужой козёл да на мой огород…»
А может и по-другому…
— …Про «Опир» сейчас всюду кричат. И там он, и сям, «бандеры» под каждой кроватью, сейчас вешать начнут всех, кто не в вышиванке. А где он, «Опир», на самом деле? Если взять карту, пометить города, в которых группы «Опира» созданы. А потом другие, где Десант. Что получится?
Теперь Хорсту задуматься пришлось. И в самом деле! Крику много, а ни одной драки, чтобы серьёзно, от души. Получается…
Товарищ Север ответ знал — паренёк постарался из группы Джемины-подпольщицы. Красивая карта получилась, с рисунками. Талант у хлопца!