Она танцевала легко, свободно, очень изящно. Под своей рукой Горин чувствовал гибкое, сильное, молодое тело, которое казалось обнаженным — до того тонко, неощутимо было воздушное изумрудного цвета платье, которое плотно облегало девушку и необыкновенно гармонировало своими зелеными складками с нежным овалом ее лица, светлыми, пушистыми волосами и зелено-серыми глазами.
Горин невольно подумал, что сказать ей комплимент — задача совсем несложная.
— Я не видел здесь вас раньше.
— Я здесь недавно, — ответила она и Горин вдруг уловил чуть заметный запах спирта.
Он посмотрел на нее внимательнее и только теперь понял, что она слегка пьяна.
— Простите меня, — продолжал он, склонившись к ней и сжав ее руки. — Я так просто бесцеремонно подошел к вам…
Она улыбнулась.
— Что ж тут особенного?
— В вас есть какое-то особенное очарование, особенная грация, изящество.
— Я здесь недавно, но не было вечера, чтобы мне не говорили того же, что и вы сейчас. По-видимому, у вас, у мужчин, общая манера заводить знакомство.
«Ого, — подумал Горин. — Она презлая! Это интересно! Уж не она ли расправилась с Ляминым?»
— Мы так мало знакомы с вами, — начал он снова, — что трудно сразу найти тему для разговора.
— А потому, — живо перебила она, — вы сразу начали с комплиментов. Видимо, это легче всего?
— Поверьте, что я искренне сказал вам, что о вас думаю. Я готов повторить вам…
— О, не повторяйте: я запомнила! Особенное очарование, особенная грация и т. д.
— Поверьте…
— Охотно верю, тем более, что мне это безразлично.
Горин прикусил губу.
Оркестр замолк. Блондинка прошла к своему столику. Горин не оставил ее и задержался у столика.
Она насмешливо посмотрела на него.
— Из своей обычной программы ухаживания за кабаретными партнершами для танцев вы упустили спросить, как меня зовут. Не так ли? Запомните — Ира. Я заранее знаю каждый ваш вопрос.
С трудом беседа наладилась.
Ира зло высмеивала окружающую обстановку, гостей, партнерш для танцев. Горин оживленно возражал ей или соглашался.
Они протанцевали еще раз и Горин пригласил ее за свой столик.
— Конечно, я не откажусь. — ответила она. — Но — не сердитесь — совсем не потому, что вы так уж ослепительны, как, вероятно, о себе думаете — ведь правда? — и не потому, что я обязана это сделать по долгу своей службы. Так вот, совсем не по этим причинам. Просто мне нездоровится. Кроме того, откровенно говоря, я почти пьяна. Меня напоил предыдущий кавалер — какой-то аргентинец. Я вам буду даже благодарна, если вы освободите меня сегодня от дальнейшей работы. Мне так не хочется танцевать со всеми этими субъектами: они грубы, говорят всякие гадости, противны до тошноты. Итак, спасибо, идем к вашему столику. В благодарность за ваше милое приглашение, я обещаю, что не буду злиться и нападать на вас. Мне нужно сказать своей подруге и через две минуты я буду за вашим столиком! Хорошо?
Горин кивнул и было пошел от блондинки, но она удержала его за рукав.
— За то, что вы такой милый, — сказала она с насмешкой, — обещаю не делать большого счета, так что не бойтесь…
Глава 8«Я РАССКАЖУ ВАМ ВСЕ…»
Горин вернулся за свой столик.
Кросс на секунду подошел к нему, вопросительно взглянув на молодого человека.
— Сейчас она придет, — сказал Горин.
Кросс одобрительно кивнул и скрылся.
Горин смотрел на огненную пляску Берты Червонной. Легкая рука легла на его плечо. Он быстро оглянулся.
— Видите, как быстро, — сказала блондинка в изумрудном платье.
Она смотрела теперь на него иначе, чем раньше. Не было той враждебности в глазах, которой она его встретила, она улыбалась просто, хорошо, без тени кокетства.
Горин с удовольствием отметил, что у нее удивительно красивые пальцы — длинные, музыкальные, гибкие. Без всякой манерности, просто и легко она села рядом с Гориным, приняв совершенно естественную и, вместе с тем, бессознательно грациозную позу. «Удивительно хороша!» — подумал Горин и спросил:
— Что мы будем пить?
Она усмехнулась.
— Конечно, шампанское. Мои благие намерения «не выставлять» вас, кажется, улетучиваются. Не знаю почему, но мне кажется, что вы будете исполнять все мои капризы. Вообще, вы мне почему-то понравились, хотя вашу манеру знакомиться даже с нами, с партнершами, я не могу назвать иначе, как глупой…
— Почему вы подчеркиваете — «даже с нами, с партнершами»? — спросил Горин.
— Да потому, что к нам отношение другое. Мы не дамы, мы — парии. Впрочем, оставим эту тему. Она достаточно избита. Поговорим о другом.
Принесли вино.
Ира сразу, до дна, выпила бокал искрящегося золота. Заметное возбуждение сразу овладело ею. Глаза заблестели, бледные щеки стали розовыми.
Пальцы нервно барабанили по столу в такт оркестру.
Ира облокотилась на стол и близко придвинула свое лицо к лицу Горина.
— Вероятно, вы думаете, что я пьяница? Даю вам слово, что выпила первый бокал в своей жизни всего месяца три тому назад.
Потом задумчиво и грустно добавила:
— Горе заставило… А теперь… а теперь идет как по маслу: пью каждый день, втянулась не могу без вина. Налейте, милый Дон Жуан, — напьюсь сегодня «вдребезги» — как у нас здесь любят говорить…
Горин налил шампанского.
Блондинка взяла бокал и, не выпив, поставила на стол. Ее глаза были устремлены куда-то мимо Горина.
Он оглянулся. Сзади стоял Кросс. Финн поклонился и с легкой улыбкой подошел к Ире.
— А, вот вы где, милое дитя. Я вас искал по всему залу. Вы позволите?
Подмигнув Горину, к которому относился этот вопрос, он присел к блондинке в изумрудном платье.
Она слегка отодвинулась, но постаралась кокетливо улыбнуться.
— Я так скромна и так мало интересна среди всех этих женщин, что меня, конечно, трудно найти сразу. Разве вы знакомы с господином… с господином…
Она вопросительно посмотрела на Горина.
— Гориным, — подсказал он.
— Да, конечно, — ответил Кросс. — Мы друзья и приехали сюда вместе. Он очень способный молодой человек: пока я разговаривал со своими знакомыми, он успел выбрать из всего зала самый очаровательный и душистый цветок и посадил его у нашего столика. Ира, вы очаровательны.
— Ничего подобного, — засмеялась она. — Посмотрите лучше кругом. Видите, какой цветник.
Она сделала движение рукой, как бы обнимая зал.
— Я далек от того, чтобы согласиться с вами, — ответил Кросс с усмешкой. — Когда мне говорят о красоте шанхайских дам, я всегда вспоминаю анекдот с турецким посланником при дворе Людовика XV. Посла спросили, что он скажет о красоте придворных дам. «Ничего не могу сказать, — ответил турок. — Я не знаток в живописи».
— Но ведь я тоже из этих дам, — ответила со смехом Ира.
— Вы — счастливое исключение! — живо возразил Кросс. — Вы — сама непосредственность, вы свежи, юны, прекрасны. Я думаю, что только какое-нибудь особенное событие заставило вас поступить сюда. Я почти уверен, что вы здесь служите по вине нашего общего друга Лямина.
Блондинка в изумрудном платье сделала резкое движение рукой и разлила вино по скатерти.
— Что вы хотите этим сказать? — воскликнула она, побледнев и расширив глаза.
— Ничего особенного, — невозмутимо ответил Кросс. — В прошлый раз, когда я спросил вас, как вы сюда попали, вы советовали мне обратиться за справками к Лямину. Но — увы Лямин убит, а мой вопрос остался без ответа.
Кросс показал на Горина и проговорил:
— Милая Ира! Я и мой друг Горин — были привязаны к Лямину, любили его и хотим раскрыть тайну его смерти. Я чувствую, что вы что-то знаете о Лямине, что ваша судьба была крепко связана с его судьбой. Я чувствую это. Помогите нам! Помните, что мы не сыщики, не полиция, искренне расположены к вам и никакого вреда вам не сделаем. Верьте нам. Я чувствую, что у вас много горечи на душе и горечь эту вам некому поведать. Расскажите нам все…
Горин с удивлением смотрел на Кросса.
Он никогда не подозревал, что этот сухой человек способен говорить так искренне, с таким подъемом, так тепло. Особенная, внутренняя, гипнотизирующая сила чувствовалась в его словах.
Кросс пристально смотрел на блондинку в изумрудном платье. Она медленно, с трудом подняла голову. Какая-то борьба происходила в ее душе. Она подумала и сказала протяжно:
— Вы — друзья Лямина? Вы были привязаны к нему? А все ли вы знаете о нем? Знаете ли вы этого человека?
Затем, вздернув головой, встряхнув копной белокурых волос, она бросила с вызовом:
— Хорошо. Я расскажу вам все…
Глава 9МЕЩАНСКИЙ РОМАН
Блондинка в изумрудном платье широко открыла глаза — сразу потускневшие после недавнего возбуждения — и задумалась.
Казалось, цепь событий пронеслась мимо нее, картины одна за другой возникали в ее голове и исчезали, как призрачные тени на экране кино.
Она вздохнула, пожала плечами, отвечая на какую-то свою скрытую мысль и медленно, с остановками, начала свою повесть.
— Я служила в маленьком галантерейном магазине на авеню Жоффр. Безрадостная эта служба в Шанхае, полная нервного напряжения, суеты и тяжелой работы.
С утра до вечера магазин наполняет шанхайская толпа, требовательная, надоедлива, эгоистичная, вечно куда-то спешащая, грубая. Дамы изводят своими капризами, своими дикими выходками, своей суетливостью. А мужчины — приставанием.
Боже мой! Если бы вы знали, как противны эти ловеласы, считающие, что нет легче победы, как среди продавщиц, кельнерш, модисток, горничных, шляпниц. Эти господа смотрят на таких женщин, как на рабынь, которые, чтобы получить несколько грошей в дополнение к своему нищенскому бюджету, готовы подставить свое тело первому встречному.
Эти господа приходят в магазин, тратят на что-нибудь двугривенный, отнимают у вас полчаса на разговоры, смотрят на вас глазами сатира, стараются прикоснуться к вам или сказать пошлый комплимент.