на него в ответ. — Больше ничего, ваше превосходительство.
Салим протянул ему шкатулку из серебра с тяжелой чеканкой. — Куришь? — спросил он.
Он достал другой футляр из внутреннего нагрудного кармана.
— Вот это, если вы не возражаете. — Он выбрал маленькую, почти черную сигару и закурил.
Салим встал и прошел через комнату к столу, на котором было выставлено несколько фотографий Азарана.
— Интересуетесь археологией, герр Кауфман? — спросил он. Мы особенно богаты реликвиями: греческими храмами, римскими аренами, турецкими мечетями, замками крестоносцев, британскими противотанковыми ловушками. Они все набросились на нас. — Он повернулся и посмотрел на Кауфмана.
— А теперь «Интель». Ваши работодатели проявляют глубокий интерес к моей маленькой и безобидной маленькой стране.
Кауфман выпустил облако дыма. Он окутал Салима, который сделал жест отвращения. "А если мои работодатели действительно обновляют свою коммерческую информацию? Как обычно, конечно. Это важно для тебя?"
Салим понизил голос. "Нет ничего неслыханного в том, что деловые круги финансируют отколовшееся государство. И мы предлагаем порвать с британскими нефтяными интересами, герр Кауфман. Их область деятельности не была очень захватывающей. Мы верим, что вы сможете предложить больше, чем нефть.
Кауфман задумчиво стряхнул пепел со своей сигареты.
— Наш залог? — спросил он.
Салим потер руки. — Давайте будем откровенны. Вы торговая организация. Вероятно, самое крупное коммерческое предприятие, когда-либо известное. Какие именно картели и группы замешаны в этом, ни одно западное правительство не смогло выяснить. Холдинговые компании, тайные договоренности, частные соглашения, патентные монополии, офисы, зарегистрированные в небольших и толерантных странах.
Но зачем мне тебе все это рассказывать? Ты это знаешь. Вы также знаете, что с Общим рынком и растущей тенденцией правительств к сотрудничеству организации «Интель» будет сложнее следовать своим частным путем. Никому особенно не нравится такое успешное предприятие.'
"Это может быть правдой", — согласился Кауфман.
— Ваши зарегистрированные офисы находятся в Швейцарии, — продолжал Салим. На днях я с интересом прочитал, что как кантонское, так и федеральное правительства проявляют нетерпение по поводу вопросов подоходного налога. Они намекают на законы, предписывающие расследование счетов и так далее. Ваши директора, похоже, обычно встречаются в Вене, столице толерантной и непредвзятой страны. Но Австрия не хотела, не могла позволить себе игнорировать давление со стороны своих могущественных соседей. Вы, по сути, организация без дома. На Кауфмана это, казалось, не произвело впечатления.
— У нас есть офисы по меньшей мере в шестидесяти странах. И влияние в стольких же.
— Офисы — это просто торговые посты, безобидные и политически незначительные. Ваше влияние под угрозой.
Салим подошел к карте Ближнего Востока, которая занимала половину задней стены кабинета.
— Эта маленькая область, выкрашенная в красный цвет, — моя страна. Это мог бы быть дом, милый дом для штаб-квартиры «Интеля». Никакого вмешательства. Взамен просто некоторая экспертная помощь для наших собственных планов.
Салим снова сел.
— Что ты знаешь о Торнессе?
Кауфман на мгновение задумался.
— Торнесс? — повторил он, как будто это слово ничего не значило.
Салим сделал нетерпеливый жест.
— У меня есть информация, что вы давно поддерживаете связь с экспериментальной станцией британского правительства в Торнессе. Неофициально, конечно. Я полагаю, что вы могли бы даже объяснить несчастный случай с одним из тамошних ученых по имени Бриджер, но это неважно. Я упоминаю об этом, чтобы показать, что я осведомлен о вашей текущей деятельности.
— Они больше не актуальны, — проворчал Кауфман. — Станция была практически разрушена. Компьютер и все, что с ним связано, были взорваны и сожжены. Это, во всяком случае, все, что я смог выяснить.
— Взорван?
— Так точно.
Салим был в замешательстве. Его придворные манеры Сент-Джеймса исчезли, когда он отмахнулся от облака сигарного дыма Кауфмана. Как будто в нем взорвалось какое-то скрытое насилие.
— Пожалуйста, воздержитесь от сжигания этой гадости здесь. Если хотите, идите в туалет и курите там.
Его посетитель послушно затушил сигарету. Он казался невосприимчивым к оскорблениям.
— Нет, спасибо, — сказал Кауфман после того, как тщательно потушил все горящие крошки. — Но если вы хотите, чтобы интервью закончилось…?
Салим взглянул на папку на своем столе. Все внезапно изменилось, и теперь от него ожидали чего-то, чего он не понимал. Действия. Он перечитал копию оценки ситуации, которую продиктовал несколькими днями ранее. На его губах заиграла улыбка. В конце концов, боги могли бы действовать своим таинственным образом для его блага, даже несмотря на это фиаско с Торнессом.
— На станции профессор Мадлен Дауни, — сказал он. — Я хочу предложить ей пост в государственном
*** ОТСУТСТВУЕТ ТЕКСТ***
и полуразвалившееся мягкое кресло. — Мы можем остаться ненадолго? — спросил он.
Мужчина беспомощно топтался вокруг.
— Полагаю, да, — сказал он без энтузиазма. — Откуда ты пришел?
Флеминг был занят тем, что снимал пальто Андре, осторожно дергая за рукава, чтобы не касаться ее рук.
— Море, — коротко ответил он. — На лодке. Теперь ее больше нет. Разбита вдребезги.
Мужчина поворошил поленья, подняв каскад искр.
— Должен признаться, мне трудно вас понять, — заметил он.
Флеминг выпрямился и ухмыльнулся.
— Мне очень жаль. Мы немного не в себе. Плохая погода для морского путешествия.
Другой мужчина смотрел на Андре. Он слегка вздрогнул, увидев бесформенную, багровую плоть вокруг ее пальцев.
— Что случилось с руками вашей подруги? — робко спросил он, словно стыдясь своего нелюбезного любопытства.
— Она их обожгла. Коснулся какой-то высоковольтной проводки. Нет ли у тебя чего-нибудь горячего? Супа?
— Только консервы. Мужчина глубоко вздохнул, стыдясь своего отношения. — Я принесу. Вы должны простить меня, — продолжал он, почти по-мальчишески улыбаясь. — Просто ваш визит был на столько неожиданным. Меня зовут Прин. Адриан Прин. Я… э-э… пишу.
Он с тоской посмотрел на стол с листами, исписанными крупными каракулями.
— Я принесу суп. — Он вышел через заднюю дверь, осторожно закрыв ее за собой.
Андре вздрогнула, застонала и открыла глаза. Флеминг опустился на колени рядом с ней. — Как ты себя чувствуешь? — прошептал он.
Ее глаза были пустыми, но она смогла повернуть голову и посмотреть на него. Она даже улыбнулась. — Мне уже лучше, — пробормотала она.
— Мои руки пульсируют. Что случилось?
— Мы убегаем, — сказал он, гладя ее по волосам. — Мы начали работать две ночи назад, когда сломали компьютер. Помнишь?"
Она нахмурилась и покачала головой.
— Компьютер? Какой компьютер? Я ничего не могу вспомнить.
— Память вернется, — заверил он ее. — Не забивай себе голову этим. — Он встал и подошел к столу, взглянув на рукопись. "Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь", — прочел он вслух. Это ром-ду. Я надеялся на пастуха, но мы нашли овцу. Интересно, как ему удается зарабатывать на жизнь этим барахлом?
Его прервал щелчок защелки, и он отошел от стола. Прин вернулся с парой дымящихся мисок на подносе. Он схватил табурет и поставил поднос на него рядом с Андре.
— Боюсь, это томатная паста, — извиняющимся тоном сказал он.
— Это будет прекрасно, — сказал Флеминг. Он взял ложку и начал кормить Андре, который жадно потягивал густую красную жидкость.
— Как называется этот остров? — продолжал Флеминг. Итак?
— Это недалеко от Соая и намного меньше размером.
— Значит, ты здесь один?
Прин кивнул. — И в вашей власти, — поспешно сказал он.
— Это было грубо с моей стороны. Но ты был сюрпризом, знаешь ли.
— В любом случае, я оставлю вас и вашу подругу наслаждаться супом. Могу я узнать ваше имя?
"Флеминг, Джон Флеминг". — Он не вызвался помочь Андре.
— Я спрашиваю только из вежливости, — мягко сказал Прин. — Поскольку я ваш хозяин. Естественно, вам придется остаться здесь. Больше некуда идти. Вот почему я выбрал этот остров.
— Но почему на самом деле нет ответа, не так ли? — предположил Флеминг.
Прин колебался, выглядя смущенным.
— Я здесь, потому что это безопасно, или сравнительно безопасно. Раньше я протестовал против Бомбы и так далее, но мне надоело разоблачать безумие, и я решил, что разумнее отказаться.
Флеминг проглотил остатки своего супа.
— Значит, нас трое, — ухмыльнулся он. Но когда упадут бомбы, и ты станешь последним оазисом жизни и узнаешь, как ты собираешься отгонять пиратов, всех напуганных, голодных и пораженных лучевой болезнью?
С видом заговорщицкого триумфа Прин подошел к тяжелому старому сундуку, служившему сиденьем у окна. Из него он извлек короткую автоматическую винтовку.
— Великолепно, — засмеялся Флеминг. — Сегодня мы будем спать спокойно. Я так понимаю, что мы все можем как-нибудь прилечь и немного поспать? Это был напряженный день.
У Прина неожиданно обнаружились запасы. У него была своя кровать в нише на полке рядом с камином. Из другого шкафа он достал тяжелые шерстяные ковры. Андре укрыли одеялом, развели огонь, а Флеминг завернулся в одеяло и лег на пол рядом с диваном. Прин задвинул засовы на двери и выключил керосиновую лампу. Флеминг смутно слышал неясные звуки, издаваемые хозяином дома, когда тот раздевался и ложился спать, прежде чем сон полного изнеможения охватил его мозг и тело.
Прошло три часа, прежде чем продолжающееся отсутствие Джирса и Флеминга вызвало опасения, и катер морской пехоты отправился на остров для расследования.
К тому времени, когда можно было принять меры для обнаружения беглецов, наступила ночь, и погода стала почти невыносимой.
Джирс, которому было плохо от его жалкого ожидания на острове и тошноты из-за опасений по поводу последствий в Лондоне, сидел за своим столом, пил горячий пунш и громко приказывал Кводрингу и Пеннингтону что-то сделать. Но он не мог долго откладывать неприятную задачу позвонить в Уайтхолл с новостями о последнем поражении.