Если не считать этих редких встреч, Улла его почти не видела. Она завтракала и обедала у себя в апартаментах. Потом у Поля возникли какие-то неприятности на работе, и она четыре вечера подряд ужинала в одиночестве.
Но, когда они с Полем оказывались рядом, в воздухе начинало потрескивать электричество. Нет, не от враждебности. Хотя беседовали они исключительно о Хельге и разговаривали любезно, но стоило Улле увидеть его взгляд, как ее бросало в жар. Обещание, горевшее в его голубых глазах, заставляло ее забыть осторожность, от его улыбки у нее кружилась голова.
Когда они передавали ребенка друг другу, их руки соприкасались. Поль делал вид, что это произошло случайно и не имеет никакого значения. Но чувства Уллы тут же вырывались наружу. Она понимала, что это добром не кончится.
Все началось во вторник, в начале второй недели ее пребывания на острове. В половине восьмого Ирен принесла в детскую кофейник.
— Выпейте. Вам это необходимо, — сказала она Улле и налила в фарфоровую чашку ароматный напиток. — Я слышала, что в два часа ночи девочка снова плакала. У бедняжки колики.
— Прошу прощения. Жаль, что она разбудила и вас тоже, — ответила Улла. — Наверно, следовало поселить нас в другой части дома. Вам было бы спокойнее.
— Извиняться не за что. Я слышала, как вы полночи ходили по комнате. Возьмите кофе и подышите свежим воздухом.
Улла вышла на балкон и сделала глубокий вдох. Сад окружала высокая стена из желтого песчаника. Весь холм, полого спускавшийся к морю, был усажен тропическими цветами. Пели птицы. В голубом небе виднелась белая полоса, оставленная реактивным самолетом. А за спиной слышался голос Ирен, ворковавшей с Хельгой.
Мгновение спустя на пороге возникла Ирен с девочкой на руках.
— Чуть не забыла… Месье Вальдонне просил подать завтрак к девяти часам. Он хочет, чтобы вы с Хельгой присоединились к нему.
Не обращая внимания на участившийся пульс, Улла спросила:
— Значит, сегодня он поедет в офис позже обычного?
— Он вообще не поедет в офис. Взял выходной, чтобы побыть с вами.
Эта новость подействовала на Уллу как удар молнии. Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди.
— Как же так? Я слышала, что у него какие-то неприятности, и думала, что он нужен там.
— Милая, месье Вальдонне может делать все, что захочет. На то он и босс.
Ну да, конечно! Смешно думать, что этот человек может кому-то подчиняться. Но перспектива провести с ним весь день пугала ее.
Плач Хельги был тут ни при чем. Ей не давали уснуть воспоминания о лице и прикосновениях Поля. Уллу ничуть не утешало, что они будут находиться на людях. При чем тут люди, если достаточно услышать его имя, чтобы она пришла в смятение?
Мысль о нем подействовала как заклинание. Краем глаза Улла заметила какое-то движение внизу. Она опустила взгляд и увидела Поля, выходившего из моря. Вода ручьями стекала по его мускулистому телу. Он напоминал бога морей Посейдона. С той разницей, что некоторые интимные части тела таких существ прикрывали гирлянды цветов. А на Поле вместо гирлянд были самые крошечные плавки, которые мог изобрести человек.
Не подозревая об очарованной аудитории, Поль достал спрятанное в скалах полотенце. Боясь привлечь его внимание, Улла застыла на месте. Но отвести взгляд было выше ее сил. Сначала он вытер мокрые волосы, потом широкую грудь, длинные голени и сильные ляжки.
А потом, к ужасу Уллы, поднял глаза и посмотрел прямо на балкон. О боже, она смотрела на него так, словно до того никогда не видела мужчин! Улла чуть не заплакала от стыда.
В отличие от нее он и глазом не моргнул. Он непринужденно обмотал бедра полотенцем и поднял руку, приветствуя ее.
— Спускайтесь! Давайте поплаваем, пока не стало слишком жарко! — крикнул он.
Улла пылала как в лихорадке. Тело от макушки до пят горело пламенем. О боже, как она посмотрит ему в глаза?
Вскоре выяснилось, что это будет стоить ей большого труда.
— Милая, если вы хотите принять душ до завтрака, то не теряйте времени, — посоветовала ей Ирен, вновь появившись на пороге с выкупанной и накормленной Хельгой.
Улла едва не отказалась от завтрака, сославшись на головную боль, но поняла, что это бесполезно. Нельзя избегать Поля постоянно. Встречи с ним неизбежны.
В конце концов, чего ей стесняться? Разве это она дефилировала перед ним практически голая? Если кому-то и следует краснеть, то именно ему!
Улла приняла душ, переоделась, и это слегка отвлекло ее от тяжелых мыслей. Но когда с порога столовой она увидела Поля, уткнувшегося в утреннюю газету, вся ее уверенность в себе исчезла, как вода в сливном отверстии ванны.
Перестань суетиться и возьми себя в руки! — строго велел ей внутренний голос. Он ничем не отличается от сотен других мужчин. Все это только твое воображение. Думай о нем как об очередном пациенте!
Не отрываясь от газеты, Поль сказал:
— Не бойтесь, мадемуазель, входите. Тут нет ничего страшного. Я не кусаюсь.
Улла почувствовала себя набитой дурой. Неужели он умеет видеть через газету? Она робко подошла к столу и неуклюже сказала:
— Я принесла девочку. — Тьфу! Неужели нельзя было придумать фразу поумнее?! — Думала, что вы ее ждете.
— Так и есть. — Он отложил газету, поднялся, взял детское сиденье, повесил его на стул и повернул дочь лицом к себе. Пушистые ресницы опустились, скрывая вспыхнувшую в глазах нежность. Затем он поднял взгляд и одарил Уллу улыбкой. — Вообще-то я должен извиниться перед вами.
— Передо мной? За что? — Слава богу, Что Поль придвинул ей стул, потому что у Уллы подгибались колени. Мужчины не имеют права быть такими ослепительными…
— Потому что вы моя гостья, а я был плохим хозяином. Пора это исправить.
— У вас нет передо мной никаких обязательств, — быстро ответила она. — Я здесь только как няня Хельги.
— Как прислуга? О нет! — Поль положил руки на ее плечи, слегка сжал их, а потом вернулся на место. — Я слышал, что девочка не дает вам спать по ночам.
— Да, что есть, то есть. Она еще очень маленькая. Похоже, ей не совсем подходит детское питание.
— Наверно, она нуждается в материнском молоке. — Он уставился на лиф летнего платья Уллы и не торопился отводить глаза. — Разве в Швеции женщины не кормят детей грудью?
— Кормят, — ответила Улла, чувствуя, что ее соски напряглись. — Это даже рекомендуется, и большинство женщин так и делает.
— Но не Юлия.
— Нет.
— Почему?
— Честно говоря, не знаю. Спросите ее сами.
— Я бы с удовольствием сделал это, если бы она отвечала на мои звонки. После вашего приезда я несколько раз пытался связаться с ней.
— Зачем? — спросила Улла, не собираясь признаваться, что тщетно делала то же самое. — Хотели удостовериться, что я не самозванка?
— О нет, моя дорогая мадемуазель, — спокойно ответил он. — Просто хотел поставить ее в известность, что вы с Хельгой прибыли благополучно, и рассказать, как поживает наша дочь. Мне пришло в голову, что каждая нормальная мать хотела бы это знать. Я оставлял сообщения, но так и не сумел поговорить с Юлией лично.
— Потому что она уехала. Я уже говорила… Едва она проводила нас в аэропорт, как отправилась с мужем в рекламную поездку по Франции.
— Говорили. Но это вовсе не значит, что с ней нет связи. Разве что этот тип уехал читать свой роман антарктическим пингвинам.
— Нужно учитывать разницу во времени. Европу и Мартинику разделяют несколько часовых поясов.
— У меня достаточно деловых связей по всему миру. Про разницу во времени я знаю. — Поль протянул Хельге палец. Девочка тут же схватила его в кулачок и уставилась на отца немигающим взглядом.
— Вы только посмотрите, — сказал он. — Хоть я ей и отец, но совершенно незнакомый человек. Однако она доверяет мне всей душой, знает, что находится в безопасности и что ее никто не обидит.
При виде пухлой ручки, обхватившей длинный смуглый палец, у Уллы дрогнуло сердце. Она пробормотала:
— Если вы думаете, что Юлия не испытывает к ней…
Тут в комнату вошла Ирен с блюдом персиков и добавила фрукты к уже стоявшим на столе теплым булочкам, маслу и домашнему джему. Следом за ней порог переступила темнокожая девушка и принесла кофейник.
Улла с облегчением вздохнула и взяла персик, надеясь, что Поль забудет тему беседы. Как можно оправдывать то, чему оправдания нет?
Но, когда они вновь остались одни, Поль вернулся к разговору.
— Да, думаю, — сказал он, бережно вынув палец из ручонки дочери и налив себе кофе. — Докажите, что это не так, и я скажу вам спасибо. В первый вечер вы сказали, что привыкли иметь дело с детьми, так что я уважаю ваше мнение. Вы учительница? Откуда у вас такой опыт?
— Нет. Я закончила полицейскую академию. Там нас учили всему. В том числе родовспоможению и уходу за грудными детьми. Работаю в подразделении, занимающемся делами несовершеннолетних. И могу сказать, что, если бы у большинства детей были такие же условия, как у Хельги, они могли бы считать себя счастливцами.
— Значит, ваши подопечные из бедных семей?
— Да, конечно. А иногда и вовсе нищие. Иммигрантов в Швеции хватает. Но дело не столько в бедности, сколько в насилии и отсутствии присмотра, с которыми мы часто сталкиваемся. Уже в два года эти дети знают, что у них нет будущего.
Его голубые глаза наполнились сочувствием, и Улла поняла, что теряет последние силы.
— Наверно, это очень грустно.
— У меня от этого душа разрывается.
— А от того, что Юлия относится к дочери как к игрушке, которую можно в любую минуту отложить в сторону и заняться чем-то более интересным, не разрывается?
— Это не так! — с жаром возразила Улла. — С первого взгляда на Хельгу видно, что за ней хорошо ухаживают!
Укоризненный взгляд Поля заставил ее съежиться.
— Мадемуазель Улла, ухаживать можно за дорогой машиной, садом или общественным парком. Но ребенок заслуживает большего, не так ли? Ребенка нужно любить, баловать, холить и лелеять.