— О, нет, — покачала головой Белая Буря. — Я просто подумала, что вам будет интересно. А вызвали вас сюда, потому что с вами желает говорить Тайный Император. Он в соседней комнате.
С тех пор как разразилась эпидемия, Тайного Императора не видел никто, кроме личных слуг, и, насколько было известно Довеску, никто не удостаивался его приглашения. Ходили упорные слухи, что он проводит время в обществе будущей невесты (о которой слышали все, но лишь избранные знали правду) в башне Желтого Журавля. Но, как и всегда, настоящее местонахождение императора было самым охраняемым секретом во всем царстве.
И вот, просто войдя в соседнюю комнату, Даргер и Довесок оказались наедине с Тайным Императором.
Небольшое помещение было со вкусом обставлено. Мебель, судя по виду, вполне могли изготовить как недавно, так и тысячи лет назад. На красно-черных лакированных панелях, висевших на стенах, сплетались золотые фениксы и драконы — символы благочестия и императорской власти. Лицо императора привычно пряталось за платком и темными очками. Он притушил масляную лампу и отложил книгу, которую читал, на приставной столик.
— Можете снять халаты и защиту. — Тайный Император размотал платок. Поверх легли очки. — Они обязательны для древних очистительных ритуалов, связанных с феникс-установкой, но не здесь. — Он махнул рукой на пару кресел. — Присаживайтесь. Мы же как-никак друзья. — Он рассмеялся. — О, видели бы вы свои лица!
Они сели: Довесок с осторожностью, подобающей офицеру среднего ранга, Даргер с безразличием мудреца.
— Зачем вы нас призвали, ваше величество? — спросил Даргер.
— Мне известен ваша секрет, — хитро улыбнулся Тайный Император. — Вы вовсе не бессмертные, как заявляете.
По спине Довеска пробежал холодок.
— Что?
Даргер, не выходя из образа, сохранял невозмутимость, хотя наверняка его переполняли эмоции.
— Вы боги. Ясное дело, младшие! Но тем не менее. Разве для того, чтобы завоевать трон Дракона, послали бы мне на помощь менее значимых существ? Конечно, нет. Воинствующий Пес, с твоей стороны было весьма умно объявить себя богом на рынке в Парче, а потом сознаться мне, что ты просто выходец из утопианских лабораторий. Любой другой попался бы на твою удочку. Но я вижу любые уловки насквозь, какими бы изощренными они ни были.
— Ваша проницательность, как обычно, не знает границ. — Даргер сложил указательные пальцы домиком и прикоснулся ими к губам. — Но мы не вправе обсуждать эти вопросы. На нас наложены ограничения силами, более великими, чем даже мы сами.
— Поговорим о чем-нибудь менее рискованном, — предложил Довесок. — Например, о Невесте Феникса.
— Вы видели мою невесту? Ну не красавица ли?
— Я подзабыл, то ли Математик Александрии считал, геометрию обнаженной красотой, то ли Отец Теории Относительности приписывал то же самое физике, — ответил Даргер. — В любом случае она восхитительная.
— Поведайте нам, как вы узнали об ее существовании, — попросил Довесок, зная, что любой мужчина, считающий свою суженую великой красавицей, готов говорить о ней часами.
— В детстве я грезил об огне, — начал рассказывать Тайный Император. — Плавном и текучем, как ручей, яростном, как сотрясающее горы землетрясение, сокрушительном, как ураган. Иногда я сбегал от воспитателей в поля и поджигал посевы. Будущему правителю многое простительно, в том числе и это. Приходилось хитрить. Ускользнуть от охранников удавалось лишь изредка, да и то с большим трудом. Но свобода стоила любых испытаний! Я мог делать, что захочу. Огонь, подвижный как ртуть, замирает и устремляется вперед, оставляя знаки на сушняке. Когда у твоей души вырастают крылья, эти знаки можно прочитать. Огонь возвеличивает дух. Бренная оболочка превращается в свет и жар, дымок мягко возносится на небеса. Видели ли вы, как горит сенной сарай? Это потрясающе! Особенно после сбора урожая, когда он под завязку набит сеном. Он вспыхивает, словно взрывается бомба. Пламя лижет само небо, а треск пожара слышен за несколько ли. От полей мои притязания сместились к зданиям Парчи. Стало еще труднее, ведь горожане всегда начеку, а пожарные команды прибывают за считанные минуты и гасят малейшее пламя. Однажды мне удалось подпалить склад, набитый изделиями из кожи, тюками хлопка и бочонками с зерновым спиртом. Он полыхал всю ночь, освещая полгорода. Затянутое тучами небо мерцало багрянцем. Время от времени что-то взрывалось, в воздух устремлялись снопы искр. О, это было великолепно! Хотя, признаюсь, воняло ужасно. Впоследствии я грезил об этом снова и снова. Только достигнув совершеннолетия, я осознал, что через огонь выражал страсть. Разумеется, с поджогами было покончено — так любой уважаемый мужчина, ступив в пору зрелости, ставит крест на борделях и сексуальных приключениях юности и начинает искать в жены добродетельную женщину. Мы всегда жаждем недосягаемого. Когда я понял, что судьба уготовила мне покорять и править, я отринул все мысли об огне, ибо что за огненная буря, какой бы великолепной, какой бы могучей она ни была, по-настоящему достойна императора? Одна-единственная — та, что рождается в чреве феникс-установок. Утопиане строили их для сражений в самых великих войнах. Я знал, что, даже если эти установки существуют, они скрываются глубоко под землей и ни одна живая душа понятия не имеет, как заставить их работать. Но потом случилось чудо.
— Белая Буря написала трактат о восстановлении древнего оружия, — догадался Довесок.
— Именно! Я тотчас отправил за ней своих лучших людей. Ее красноречие впечатляло. Я расспросил ее со всей тщательностью. Она отвечала без утайки. По ее словам, дело было дорогостоящим и трудоемким. Она не стала преуменьшать сложности. Со своей стороны, я одарил ее деньгами, временем и терпением. И теперь, буквально в соседней комнате, она доказывает, что нет у меня слуги полезнее. Через два-три-пять дней Невеста Феникса будет готова распуститься огненным цветком, какого этот мир не видел с незапамятных времен. Когда это случится, я буду рядом, и сущность моя превратится в свет и жар, и дымком воспарим мы к небесам, единые и неразделимые. Прямо как в детских мечтах.
— Трогательная история, — подал голос Даргер, когда стало ясно, что Тайный Император закончил рассказ. — Но почему вы поделились ею с нами?
Тайный Император подался вперед.
— Все боятся сообщать императору плохие вести, но у меня есть свои способы узнавать правду. Мне известно, что главком Хитрая Лиса обвела вас вокруг пальца и что жизнелюбивая чума стремительно распространяется среди солдат. Многие советники утверждают, что через неделю у меня и армии не останется. Так что вы должны ответить на мои вопросы. Вы боги, а божьи пути неисповедимы для смертных. Позволите ли вы завоевать мне Китай? Въеду ли я с триумфом в город, который теперь зовется Севером, а в древности носил имя Пекин? Или по воле Неба мне суждено умереть здесь, в Перекрестке? Я бы предпочел заключить союз с Невестой Феникса в Севере, после того как займу трон Дракона. Но если судьба велит иначе, можно сделать это и здесь. Конечно, успех будет не таким огромным, как задумано, но я философски отношусь к жизни. Главное, чтобы я все-таки воспарил к небесам и переродился в алхимическом огне.
Он выжидательно замолчал.
— Ваше величество, Китай будет вашим, — пылко уверил императора Даргер. — А с ним и Север, а с Севером и трон Дракона, а с троном Дракона и Невеста Феникса. Клянусь вам именами... ну, наших настоящих имен я назвать не могу, Небесные Судьи этого не допустят. Но вот что я скажу: судьба на вашей стороне. Проще помешать восходу луны или морскому приливу, чем вам заполучить Китай, Север, трон Дракона и слиться в страстном всепоглощающем объятии с Невестой Феникса. Терпение, ваше величество, и все ваши желания сбудутся.
Во время этой короткой речи Даргер неслышно поднялся с места, а теперь сомкнул ладони под широкими рукавами своего одеяния и низко поклонился. Довесок встал с кресла и тоже отвесил поклон.
Тайный Император еле дышал.
— Можете облачиться в ритуальные очистительные наряды и покинуть эту комнату тем же путем. Я рад, что мы так мило поболтали.
Белая Буря стояла на коленях у основания поблескивающего бронзового корпуса феникс-установки и с помощью игольно-тонких инструментов выполняла какую-то деликатную операцию над одной из ее составных частей. Даргер и Довесок растолкали перепуганных археологов и присели на корточки по обе стороны от главарха.
— Нужно поговорить, — шепнул Даргер, схватив Белую Бурю под руку.
— Снаружи, — добавил Довесок, взявшись за ее вторую руку.
Они выпрямились, вздернув главарха за собой, и, не обращая внимания на встревоженные вопросы археологов, вывели из комнаты. Миновав несколько дверей, троица очутилась на улице. Белая Буря в ярости сорвала с лица маску:
— Да как вы смеете так обращаться со старшим по званию! Я отдам вас обоих под трибунал! Вас изобьют палками!
— Госпожа, мне напомнить о сумасбродных обещаниях, произнесенных вами в Благоухающем Дереве? А может, описать землянично-лунную родинку чуть пониже ямочки на вашей левой ягодице? — Даргер говорил тихо, чтобы никто случайно не услышал, но очень настойчиво. — Или вы решили признать, что ваше слово гроша ломаного не стоит и для вас нет ничего святого? Неужели вы забыли обо всем, что клялись для меня сделать в обмен на любовь царевича Блистательного Первенца?
Белая Буря с заметным трудом взяла себя в руки.
— Ты прав, и я прошу прощения. Но как мне объяснить своим людям то, что сейчас произошло?
— Не надо ничего объяснять, — отмахнулся Даргер. — Жизнь полна загадок. Им просто придется смириться с очередной из них.
— Здесь поговорить не получится, — добавил Довесок.
Когда они избавились от халатов, тряпичных башмаков, перчаток и масок, он повел их к центру города Они пробирались по улицам, забитым повозками и пешеходами, как вдруг Довесок подобно рыбаку, загарпунившему лосося, бросился вперед и выдернул из толпы жизнелюбицу.