— Однако не могу не отметить, что ты останешься во главе армии Тайного Императора, пока я буду изображать больного.
— Весьма досадно, согласен, — отозвался Даргер. — Но с этой ношей мне придется смириться.
— Как неважно все складывается, — пробурчал Довесок, когда он и Даргер покинули дом главкома. — Я... о, снова вы.
Царевич Блистательный Первенец поравнялся с ними и зашагал рядом.
— Я поджидал вас, — сказал он. — Похоже, я должен перед вами извиниться.
— В извинениях нет нужды, — пренебрежительно отмахнулся Довесок. — Обиды забыты! Ерунда!
— Белая Буря не называла вас лжецами — это я так решил. Я никоим образом не хочу запятнать ее имя, ибо она исключительно добродетельная женщина. Она просто сказала, что обманом вы способны добиться чего угодно. Так и есть: за что бы вы ни взялись, вам всегда сопутствует успех. Мне начинает казаться, что эта война скоро закончится и я смогу вернуться домой.
— Об этом вы и мечтали с самого начала, разве нет? — спросил Даргер. — Должно быть, вы счастливы.
— Увы, когда я предложил Белой Буре переехать в Южные Ворота в качестве моей любовницы, она вовсе не обрадовалась. Сказала, что не может без дела — настоящего дела, а не такого, с которым справится любая девица легкого поведения. Конечно, это благородное стремление — быть главным императорским оружейником и помогать править воссоединенным Китаем. Если замысел Мощного Локомотива осуществится, мне кажется, я смог бы объяснить ей, почему нужно отказаться от... — Он оглянулся по сторонам и, явно решив, что не стоит откровенничать у всех на глазах, закончил: — ...такой высокой должности. Но она захочет, чтобы я остался в Севере при дворе императора. Она никогда не бывала в Южных Воротах весной и не понимает, чего просит. А я уже истосковался по дому. Пожизненное изгнание для меня все равно что смертный приговор.
— Почему бы вам на ней не жениться? — предложил Даргер. — Для жены правителя важной работы всегда в избытке. Чего стоят одни слуги, приглядывающие за вашими детьми, — их жизнь можно превратить в сущий ад.
— Мой отец этого не одобрит.
— Пренеприятная ситуация, друг мой. Но многие юноши женятся без отцовского благословения. С рождением внуков все разногласия обычно сходят на нет. Разве ваш отец в силах вам помешать?
— В конце концов, он царь.
— Ничего подобного. Если вы подыграете Мощному Локомотиву, то даже после отказа от трона ваше положение будет выше отцовского. Ваш отец всего лишь наместник. А ведь император еще может поставить на его место вас.
Они приближались к площади Свободной Торговли. На улицах было не протолкнуться: горожане тащили узлы с тряпьем и толкали тележки с домашним скарбом. Этих людей временно выселили из кварталов, прилегающих к воротам Гармоничного Общения, и вид у них был не самый довольный, но возражений они не высказывали. Учитывая военное время, с ними обошлись не так уж плохо.
Царевич Блистательный Первенец задумчиво почесал голову и принял решение:
— Все ваши предложения никуда не годятся. Вы должны провернуть какой-нибудь из своих бесчестных трюков и, во-первых, сделать так, чтобы Мощный Локомотив не смог втянуть меня в придворные интриги на ближайшие годы, а во-вторых, убедить Белую Бурю после окончания войны покорно вернуться со мной в Южные Ворота в роли любовницы.
Царевич умолк. Когда стало ясно, что продолжения не последует, Даргер прочистил горло и произнес;
— По традиции на этой стадии переговоров следует предложить взятку.
— И немаленькую, — бросил Довесок. — Соразмерную безнадежности ситуации и трудности поставленной задачи.
— Ах, да. Я привык руководствоваться преданностью и патриотизмом и совсем позабыл, что иногда нужно нечто большее. Как насчет этого? Если вы сделаете, как я говорю, я не стану вас убивать. Это устроить совсем не трудно: я наследный монарх, и мои солдаты повинуются мне беспрекословно. Если все откроется, меня в худшем случае отправят в изгнание, подальше от императорского двора. А именно об этом я и мечтаю. — Лицо царевича озарила счастливая улыбка. — Видите? Я учусь думать, как вы.
Вечером, когда все выполнимые дела были закончены, а прочие отложены, Довесок поднялся на крышу башни Желтого Журавля, где, как и следовало ожидать, обнаружил Даргера Тот не сводил взгляда с реки. Перед городом скопилась целая флотилия лодок. Там, где несколько часов назад простирались лишь голые поля, вражеские солдаты возводили полотняный городок. В свете заходящего солнца палатки казались золотыми, а тени от них — фиолетовыми.
— Как они прекрасны! — воскликнул Даргер. — «...Караван судов торговых плыл среди небесных круч, приземлялись с ценным грузом лоцманы багровых туч»[46]. Теннисон. Интересно, сошелся бы он с Ли Бо. Мне кажется, с Ду Фу у него больше общего.
— Дела поэтов подождут. Сегодня мы раздали кучу обещаний.
— Как же я сразу не догадался, что Мощный Локомотив неравнодушен к Белой Буре. Каждый раз в ее присутствии он превращался в невоспитанного грубияна, отпускал в ее сторону оскорбительные шуточки — в общем, вел себя как школьник-переросток в период обострения.
— Мы что, волшебные джинны, исполняющие по три желания? Обри, мы уже пообещали Белой Буре, что заставим царевича Блистательного Первенца жениться на ней и осесть в Севере. Вдобавок мы только что, правда вынужденно, пообещали царевичу, что Белая Буря покорно отправится с ним в Южные Ворота и удовольствуется ролью любовницы, хотя ни одному нормальному человеку такое и в голову не придет. Я не понимаю, как нам добиться этих двух взаимоисключающих целей и одновременно сделать так, чтобы Белая Буря влюбилась в Мощного Локомотива.
— Не забывай, нам еще, вопреки всему, нужно победить Хитрую Лису. — Даргер махнул в сторону реки. Ровные кварталы холмов-развалин уходили вдаль, насколько хватало глаз. — Во времена Утопии Перекресток был гораздо больше, чем сейчас. Половина его простиралась к северу от Длинной реки. По легенде, здания подпирали небо. «Я — Озимандия, я — мощный царь царей! Взгляните на мои великие деянья, владыки всех времен, всех стран и всех морей!»[47]. Интересно, поладили бы Шелли и Ли Бо.
Вид у Даргера был настолько угрюмый, что Довесок, не удержавшись, расхохотался.
— Ладно, будь что будет. Тебе нужно поспать, — сказал он. — Завтра трудный день.
Они вместе спустились на третий этаж и перед покоями Даргера обнаружили Умелого Слугу. Тот ждал их, повесив голову и обхватив колени руками.
— Умелый Слуга, ты загрустил, — подметил Даргер.
Юноша поднял голову: в глазах блестели слезы.
— О, господин. Просто я думал о жене. Я давно ее не видел и соскучился.
— Ты женат? Как вышло, что ты ни разу об этом не упомянул?
— Да, господин. Она осталась в Севере. Я не хотел беспокоить вас своими сердечными переживаниями.
— Почему бы и нет? Все остальные только этим и занимаются.
По всей видимости, Умелый Слуга страдал той парадоксальной гордостью, что иногда проявляется у людей низшего сословия и мешает попросить помощи у тех, кто мог бы ее оказать. Попрощавшись с Даргером и посочувствовав Умелому Слуге, Довесок покинул башню Желтого Журавля и отправился в небольшую гостиницу, которую присвоил себе клан Огненной Орхидеи.
Довесок собирался утрясти несколько вопросов с родичами, с которыми не виделся с начала эпидемии, но все это время он не виделся и с Огненной Орхидеей, а потому их воссоединение получилось как никогда страстным.
— Благодаря твоей подруге Дорогущей Докторше все больные члены семьи выздоровели, — сообщила Огненная Орхидея, когда они наконец оторвались друг от друга.
— Ее зовут Непогрешимая Целительница.
— Какая разница? Всем не терпится попасть к ней на прием, потому что она богатая и исцеляет от недугов. Но я назвалась твоей женой, и она приняла меня без очереди — хотела на меня взглянуть, любопытная. У нас состоялась длинная интересная беседа. Она только и болтает о своих деньгах, но мне показалась очень прижимистой.
— Ну, долгие годы она жила в нужде.
— Это многое объясняет, — задумалась Огненная Орхидея. — Вряд ли мы вытянем из нее хоть монету. Так что даже не будем пытаться. Кстати, Маленькая Паучиха обнаружила, что, если нарумянить щеки и вести себя как во время болезни, можно сойти за жизнелюбицу. Она такая умненькая.
— Это может пригодиться в будущем
— Я тоже так думаю. Еще я хочу, чтобы ты сделал из Злобного Отморозка героя.
— И зачем тебе это, скажи на милость?
— Герой в семье никогда не помешает.
— У тебя есть я, — напомнил Довесок.
— Обычный герой. А ты особенный. Но проследи, чтобы Злобному Отморозку ничего не угрожало. Мой младший братишка на самом деле очень чувствительный. Не любит, когда в него стреляют. А теперь рассказывай, чем ты занимался все это время.
Довесок посчитал, что разумнее не делиться с Огненной Орхидеей ни планами Даргера, ни помешательством Тайного Императора на Невесте Феникса, ни тем фактом, что установка вот-вот заработает. Взамен он поведал о злополучной мечте Непогрешимой Целительницы угодить дряхлому отцу, о безнадежном стремлении Белой Бури выйти замуж за царевича Блистательного Первенца и продолжить карьеру главного археолога, о неожиданном требовании Мощного Локомотива заставить Белую Бурю полюбить его и об одержимости царевича Блистательного Первенца вернуться в Южные Ворота с Белой Бурей в качестве любовницы.
— Сложная штука любовь, — вздохнул он, завершив рассказ.
Огненная Орхидея потрепала его по щеке.
— Повезло тебе, никаких любовных забот. А все потому, что у тебя есть жена.
Глава 12
Прошел слух, что Гениальный Стратег взял в жены призрака. Его никогда не видели в компании настоящей женщины, хотя он и не производил впечатления мужчины, обделенного вниманием противоположного пола. Прослышав об этом, главком Мощный Локомотив в шутку заметил, что уж лучше любовь призрачной женщины, чем живой, ведь с привидением ни забот, ни хлопот. На это Гениальный Стратег угрюмо заметил: