Леонард резко затормозил, но на обочине было скользко, и он все же врезался в Скотта. Тот перелетел через капот и ударился лицом о переднее стекло, после чего скатился на землю, зацепившись рубашкой за стеклоочиститель и оторвав его.
Леонард открыл дверь и прикрикнул на Скотта, который растянулся на земле:
— Ну! Сейчас или никогда.
Один из парней подбежал к машине. Леонард вытащил из-под сиденья обмотанную изолентой рукоятку молотка, вышел из машины и ударил его. Футболист из «Уайт Три» упал на колени и пробормотал что-то по-французски. Хотя, конечно, это был никакой не французский. Леонард схватил Скотта за рубашку, поднял его на ноги, потянул за собой и швырнул в открытую дверь машины. Скотт перелез через спинку переднего сиденья на заднее. Леонард швырнул рукоятку молотка в одного из парней, сделал шаг назад и сел на водительское сиденье. Он снова завел двигатель и надавил на педаль газа. «Импала» двинулась вперед, а Леонард резко открыл дверь, ударив ею одного из «Уайт Три», будто дверь была крылом, а машина — птицей. «Импала» снова выехала на шоссе, цепь натянулась, и Рекс сбил с ног двоих парней, описав еще одну аккуратную дугу на асфальте.
Леонард посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, как двое парней несут третьего — того, которого он ударил рукоятью, — к фургону. Остальные, сбитые собакой, поднимались на ноги. Один из них пинком выбил домкрат из-под машины Скотта и принялся разбивать с его помощью фары и стекла.
— Надеюсь, ты застраховал тачку на этот случай, — сказал Леонард.
— Это не моя, — ответил Скотт, вытаскивая стеклоочиститель из рубашки. — А вот это, наверное, твое. — Он бросил его между Леонардом и Шептуном.
— Не твоя? — переспросил Шептун. — Тогда твои дела плохи.
— Не-а, — отозвался Скотт. — Владелец не знает, что я ее позаимствовал. Хотел колесо поменять, но у этого придурка не оказалось запаски, я залез в багажник, а там только обод лежит. Кстати, спасибо, что не дал им меня прикончить, иначе бы мы больше никогда вместе не отпинали их на поле. Хотя ты чуть меня не задавил. Ребра болят.
Леонард снова посмотрел в зеркало заднего вида. Парни из «Уайт Три» быстро приближались.
— Ты что, чем-то недоволен? — спросил Леонард.
— Не-а, — сказал Скотт и повернулся, чтобы посмотреть назад. Он увидел собаку, описывающую полукруги на асфальте, и разлетающиеся во все стороны куски ее трупа. — Вы что, случайно забыли отстегнуть собачку от бампера?
— Твою мать, — сказал Шептун, — точно ведь.
— Не смешно, — сказал Леонард, — те парни нас преследуют.
— Тогда прибавь газа, — отозвался Скотт.
Леонард стиснул зубы и проговорил:
— Я в любой момент могу избавиться от балласта.
— Ты про сломанный стеклоочиститель? Вряд ли от этого будет толк, — ответил Скотт.
Леонард посмотрел в зеркало и увидел негра, который сидел на заднем сиденье и ухмылялся. Ниггер, который пытается шутить — что может быть хуже? Ни малейшей благодарности. Внезапно Леонарду представилась ужасная картина: что, если ребята из «Уайт Три» догонят их? Что, если его убьют вместе с ниггером? Убьют — это уже само по себе плохо, но что, если завтра его обнаружат в придорожной канаве вместе с Шептуном и — ниггером? А ведь те парни могут заставить его сделать что-нибудь ужасное, прежде чем перебьют их всех. Например, заставят отсосать ниггеру, или что-то в этом роде. С этой мыслью Леонард изо всех сил вдавил педаль газа в пол. У закусочной он резко повернул влево, Рекс описал дугу в воздухе; цепь, которой он был пристегнут к бамперу, обернулась вокруг столба, повалив его на землю.
Парни из «Уайт Три» не смогли бы повторить такой маневр на своем фургоне, но они даже и не пытались. Сзади послышался свист колес. Резко затормозив, фургон влетел на парковку и стал разворачиваться. К тому времени, как он снова выехал на дорогу, фары «Импалы» уже быстро удалялись в темноте, будто два светящихся геморроидальных узла в черной заднице.
— Сейчас будет поворот направо, — сказал Скотт, — сверни, а там увидишь съезд налево. Выключи фары и съезжай туда.
Леонарда бесило, когда Скотт давал распоряжения на поле, но сейчас он вел себя еще хуже. Это его возмутило. Но все же на поле его указания бывали полезными, кроме того, сказывалась привычка прислушиваться к распоряжениям квотербека. Леонард свернул направо, и Рекс свернул следом за ним, окунувшись сперва в наполненную водой придорожную канаву.
Леонард увидел съезд налево и направил автомобиль туда, предварительно выключив фары. Проехав мимо нескольких рядов мини-складов, Леонард свернул между ними и оказался на дорожке, по обочинам которой стояли другие склады. Он заглушил двигатель, и все прислушались. Прошло около пяти минут, и Шептун наконец сказал:
— Кажется, мы сделали этих петухов.
— Ну что, разве мы не команда? — сказал Скотт.
Леонард чувствовал себя на удивление хорошо. Как в те моменты, когда ниггер выстраивает выигрышную комбинацию на поле, после чего все члены команды дружески похлопывают друг друга по заднице, не задумываясь о цвете кожи. В такие моменты все они равны: люди в футбольной форме.
— Выпьем? — предложил Леонард.
Шептун поднял с пола бумажный стаканчик и налил туда виски с колой для Скотта. В прошлый раз, когда они ехали в Лонгвью, Шептун помочился в этот стакан, чтобы не пришлось останавливать машину, но он давно вылил мочу за окно. К тому же, это же стакан для ниггера. Себе с Леонардом он налил алкоголь в их собственные стаканы.
Скотт сделал глоток и сказал:
— Фу, чувак, на вкус полный отстой!
— Да вообще, как моча, — ответил Шептун.
Леонард поднял стакан.
— За «Тигров» из Мад-Крик. И к черту «Уайт Три»!
— Да, пошли они! — сказал Скотт. Они чокнулись стаканами, и в эту секунду их ослепил яркий свет.
Замерев с поднятыми стаканами в руках, три товарища, щурясь, повернулись к источнику света. Он шел из открытой двери мини-склада. В дверях на фоне яркого света стоял толстый мужчина, напоминавший раздувшуюся муху на дольке лимона. За его спиной был виден большой самодельный экран, сделанный из натянутой простыни, на котором шел какой-то фильм. И хотя яркий свет мешал разобрать подробности, Леонард, который со своего места видел больше остальных, смог разглядеть, что на нем происходит. На экране он увидел девку, стоящую на коленях. Она отсасывала тому самому толстяку (хотя видно было только нижнюю часть его тела), который приставил к ее голове короткий черный пистолет. На секунду она выпустила член изо рта, мужчина кончил ей на лицо, а затем выстрелил. Череп разлетелся на куски, а экран покрылся мелкими кровавыми брызгами, будто запотевшее окно. Больше Леонард ничего не мог разглядеть, потому что в дверях появился еще один мужчина, такой же толстый, как и первый. Они оба были похожи на шары для боулинга в ботинках. За их спинами возникли другие люди, но один из толстяков развернулся к ним, поднял руку, и те скрылись из вида. Затем оба толстяка вышли на улицу и закрыли за собой дверь, оставив только узкую щель, свет из которой падал на переднее сиденье «Импалы».
Первый толстяк подошел к машине, открыл дверь со стороны Шептуна и сказал:
— Вы, два козла и ниггер, а ну живо вылезайте.
Его тон не предвещал ничего хорошего. А они думали, что ребята из «Уайт Три» опасны. И только теперь поняли, как они ошибались. Вот где настоящая угроза. Этот мужик запросто проглотил бы рукоятку от молотка и не подавился.
Когда они вышли из машины, толстяк жестом заставил их подойти туда, где стоял Шептун, и выстроиться в ряд, а затем внимательно их осмотрел. Парни все еще держали в руках стаканы с выпивкой, и это делало их похожими на выстроенные в одну линию кегли.
К ним подошел второй толстяк, осмотрел троицу и ухмыльнулся. Эти двое были близнецами. На их жирных лицах прослеживались одинаковые уродливые черты. Оба были одеты в гавайские рубашки, которые отличались только цветом нарисованных на них попугаев, и короткие черные брюки. На ногах у них были белые носки и черные лакированные итальянские туфли с острыми, как иглы, носами.
Первый толстяк взял у Скотта стакан и понюхал его:
— Ниггер и алкоголь, — сказал он, — это как бабья дырка и мозги. Не сочетаются. Зуб даю, ты хотел подзаправиться, чтобы потом засунуть свою черную змею в чей-то шоколадный пудинг. А может быть, ты хотел романтики, и эти парнишки решили тебе ее устроить?
— Я ничего такого не хотел! Я хотел попасть домой, вот и все, — сказал Скотт.
Второй толстяк посмотрел на первого и сказал:
— Чтобы там оттрахать свою мамашу.
Оба перевели взгляд на Скотта, ожидая от него реакции, но тот промолчал. Наверное, он и с собаками не прочь поразвлечься, ему это как два пальца. Черт, да ему хоть сейчас псину приведи — он и ей засунет.
Первый толстяк сказал:
— Меня от вас воротит, парни. Разъезжаете тут в компании с черножопым.
— Да этот ниггер просто учится с нами в одной школе, — сказал Шептун. — Нас он тоже бесит. Просто случайно увидели, как ребята из «Уайт Три» его бьют, и решили ему помочь, потому что он наш квотербек.
— А, — проговорил первый толстяк. — Все ясно. Лично я, да и Винни тоже, с ниггерами предпочитаем не связываться, даже в спорте. Сначала они принимают душ вместе с белыми парнями, а потом наглеют и тащат в койку белых девчонок. От одного до другого — рукой подать.
— Но мы же не виноваты, что он с нами играет, — сказал Леонард. — Ведь это не мы решили сделать школы смешанными.
— Нет, — сказал первый толстяк, — в этом виноваты не вы, но все равно вы катаете ниггера в своей машине и пьете с ним.
— Мы нассали в его стакан, — сказал Шептун. — Это такая шутка, понимаете? Он нам не друг, клянусь! Просто ниггер, который играет в футбол.
— Ха! Нассали в стакан? — переспросил Винни. — Ты слышал, Хряк? Это мне нравится. В стакан ему нассали, надо же.
Хряк уронил стакан Скотта на землю и улыбнулся:
— Иди-ка сюда, ниггер. Я тебе кое-что скажу.