— Но это же явно не женщина?
— Сначала скажите мне, заметно ли вам сходство?
— И да, и нет. Лицо на этом портрете, каким я его знаю, ужасно приукрашено, но при этом он достаточно безобразен.
Мистер Дэвис поднялся. Он казался слегка возбужденным.
— Я полагаю, что достал его!
— Достали его?
— Портрет, который вы держите в руках — это портрет душевнобольного преступника, который на прошлой неделе сбежал из Бродмура[309].
— Душевнобольной преступник!
Глядя на портрет, я понимал, что это и впрямь лицо лунатика.
— Эта женщина — а это именно женщина — сущий дьявол, настолько искусный, насколько и зловещий. Она была заключена под стражу за убийство, совершенное с подробностями невероятной жестокости. Есть все основания полагать, что она причастна и к другим преступлениям. После того, как был сделан этот портрет, она намеренно обожгла свое лицо раскаленной кочергой, изуродовав себя почти до неузнаваемости.
— Есть еще одно обстоятельство, которое мне следует упомянуть, мистер Дэвис. Известно ли вам, что сегодня утром я также встретил молодого джентльмена?
Детектив внимательно посмотрел на меня:
— Какого молодого джентльмена?
— Молодого человека, который сел на поезд в Суиндоне и который предложил мне флягу.
— Вы его видели! Где?
— Здесь, в отеле.
— Здесь, черт побери! И вы с ним говорили?
— Я попытался.
— И он что-то ответил?
— Вот здесь начинается странное. Вы скажете, что во всем, что вы от меня услышали, есть нечто странное, и я с вами соглашусь. Когда вы покинули меня сегодня утром, я написал письмо. Написав его, я вышел из комнаты. А когда шел по коридору, то увидел перед собой молодого человека, который был со мной в поезде.
— Вы уверены, что это был он?
— Разумеется! Когда я только увидел его, он стоял спиной ко мне. Я полагаю, он услышал мои шаги. Так или иначе, он развернулся, и мы оказались лицом к лицу. Я полагаю, мы друг друга узнали, поскольку стоило мне приблизиться…
— Как он сбежал?
— Он свернул в комнату справа от себя.
— Вы, разумеется, последовали за ним?
— Да. Я даже не раздумывал. Не прошло и трех секунд, но когда я вошел в комнату, она оказалась пуста.
— Пуста!
— Это была самая обычная гостиная, наподобие этой, но с противоположной стороны была дверь. Я попытался ее открыть. Она была заперта. Я постучал. Ответила женщина.
— Женщина?
— Женщина! И не только ответила, но и вышла.
— Она хоть чем-то походила на портрет?
Я рассмеялся. Сама идея сравнить чудище на портрете с воплощением здоровья и очарования была смехотворной.
— Это была леди, остановившаяся в отеле, с которой у меня до этого уже была беседа, и которая настолько далека от изображения на портрете, насколько это вообще возможно — миссис Джейнс.
— Джейнс? Миссис Джейнс? — детектив прикусил ноготь. Казалось, он напряженно прокручивает что-то у себя в голове. — А мужчину вы видели?
— Вот здесь начинается самое странное. Она заявила, что мужчины нет.
— Что вы хотите этим сказать?
— Она сказала, что никто не приближался к ее спальне, пока она в ней находилась. И в этот конкретный момент там никого не было — в этом не может быть никаких сомнений, поскольку она открыла дверь, чтобы я лично во всем убедился. Я склонен полагать, сейчас, поразмыслив, что мужчина все же мог скрываться во внешней комнате, что я в спешке проглядел его и что он успешно сбежал, пока я стучался в дверь леди.
— Но если он был в чем-то замешан, это полностью убивает другую теорию, — он кивнул в сторону портрета, который я все еще держал в руке. — Такой человек вряд ли будет водить дела с Мэри Брукер.
— Я должен признаться, мистер Дэвис, что вся эта история для меня одна большая загадка. Полагаю, ваша теория состоит в том, что во флягу, из которой я пил, было подмешан некий наркотик?
— Я должен прямо заявить, что двух мнений тут быть не может, — детектив стоял передо мной, озвучивая свои размышления. — Мне неплохо было бы взглянуть на эту миссис Джейнс. Полагаю, это даже необходимо. Я спущусь в рабочий кабинет, и, надеюсь, мне позволят хоть одним глазком осмотреть ее комнату.
Когда он ушел, я остался наедине с не дававшей мне покоя мыслью об этом душевнобольном преступнике, у которого все же хватило ума совершить успешный побег из Бродмура. Только когда мистер Дэвис ушел, я обнаружил, что он оставил портрет. Я посмотрел на него. Что же это было за лицо!
— Подумай, — сказал я себе, — каково это — оказаться в руках подобной женщины!
Не успели эти слова сорваться с моих губ, как дверь в мою комнату без предупреждения распахнулась, и, стоило мне подумать, что это мистер Дэвис вернулся за портретом, вошел молодой человек, с которым я ехал в поезде. Одет он был точно так же, как и накануне, и было в этом что-то неуловимо, но безошибочно свидетельствующее о его хорошем происхождении.
— Прошу прощения, — произнес он, стоя в дверях, держась одной рукой за ручку, а другой придерживая шляпу, — но я полагаю, что вы — тот самый джентльмен, с которым я ехал из Суиндона? — от удивления я на миг лишился дара речи. — Надеюсь, что не ошибся?
— Нет, — сказал, а вернее, пробормотал я, — вы не ошиблись.
— Лишь по счастливому стечению обстоятельств я узнал, что вы остановились в этом отеле. Простите мне мое вторжение, но когда я пересел в другой вагон в Эксетере, я забыл свой портсигар.
— Портсигар?
— Вы не заметили его? Я подумал, что он мог попасться вам на глаза. Мне его подарили, и он был мне очень дорог. Внешне он был похож на эту флягу.
Он подошел ко мне и протянул флягу — такую же, из какой я пил! Я смотрел то на него, то на флягу.
— Я не знал, что вы пересели в Эксетере.
— Мне интересно, заметили вы или нет. Я полагаю, вы спали.
— Примечательная вещь произошла со мной прежде, чем мое путешествие подошло к концу. Примечательная и неприятная.
— Что вы имеете в виду?
— Меня ограбили.
— Ограбили?
— Вы не заметили, как кто-нибудь садился в вагон в тот момент, когда, как вы сказали, выходили из него?
— Насколько мне известно, нет. Было, знаете ли, темно. О, боже мой! Так, возможно, это не было плодом моего воображения?
— Что не было?
Он подошел ко мне — настолько близко, что коснулся рукой в перчатке моего рукава.
— Знаете, почему я тогда покинул вагон? Потому, что меня беспокоило ощущение, что, кроме нас двоих, там был кто-то еще.
— Кто-то, кроме нас?
— Кто-то под сиденьем. Я, как и вы, задремал. Но не раз просыпался от ощущения, будто кто-то трогает мои ступни — щиплет их и даже колет.
— Вы не заглянули под сиденье?
— Вы будете надо мной смеяться — я полагаю, это было глупо с моей стороны, — но меня что-то сдерживало. Я предпочел ретироваться и стал жертвой своего собственного воображения.
— Вы оставили меня там и, если сказанное вами верно, сделали жертвой чего-то за пределами своего воображения.
Внезапно незнакомец рванулся к столу. Я полагаю, он увидел лежавший там портрет, поскольку бесцеремонно схватил и уставился на него. Наблюдая за ним и про себя отмечая спокойствие этого человека, я заметил, как его охватила дрожь. По всей видимости, это была дрожь отвращения, поскольку насмотревшись вдоволь, он повернулся ко мне и спросил:
— Позвольте осведомиться, что это за ужасное существо?
— Это душевнобольной преступник, сбежавший из Бродмура — Мэри Брукер.
— Мэри Брукер! Мэри Брукер! Лицо Мэри Брукер еще много дней будет меня преследовать.
Он неохотно положил портрет, как если бы какое-то ужасное очарование не позволяло ему расстаться с ним. Совершенно не понимая, что делать — задержать мужчину или позволить ему уйти, — я развернулся и направился в другой конец комнаты. В тот самый миг я услышал позади себя резкий, разъяренный лай, который прежде слышал сначала в поезде, а затем глядя на море с Хескет-Кресент. Я развернулся, словно на стержне. Молодой человек смотрел на меня.
— Вы это слышали? — спросил он.
— Слышал? Конечно, я это слышал.
— Боже правый! — он так дрожал, что мне показалось, он едва стоит на ногах. — Вы знаете, что этот тот самый звук из-под сиденья, который заставил меня сбежать? Я… я боюсь, вам придется меня простить. Вот… вот моя визитная карточка. Я остановился в отеле «Рояль». Пожалуй, завтра я вас разыщу.
Прежде, чем я собрался с мыслями и смог вмешаться, он подошел к двери и покинул комнату. Как только он скрылся, вошел доктор Дэвис; скорее всего, они столкнулись в дверях.
— Я забыл портрет этой Брукер, — начал мистер Дэвис.
— Почему вы его не остановили? — воскликнул я.
— Не остановил кого?
— Разве вы его не видели — человека, который только что вышел?
— С чего мне его останавливать? Разве он не ваш друг?
— Это тот человек, с которым мы ехали из Суиндона в одном вагоне.
Дэвис молнией вылетел из комнаты. Вернулся он один.
— Где он? — спросил я.
— Мне бы тоже хотелось это знать, — мистер Дэвис вытер бровь. — Ему пришлось бы двигаться со скоростью шестьдесят миль в час — его нигде нет. Что вас заставило его отпустить?
— Он оставил карточку, — я взял ее. На ней было написано: «Джордж Этридж, Колизеум Клаб». — Он говорит, что остановился в отеле «Рояль». Я не думаю, что он как-то связан с ограблением. Он пришел ко мне как ни в чем не бывало и спросил про свой портсигар, потому что оставил его в вагоне. Он говорит, что пересел в другой вагон в Эксетере, потому что подумал, что под сиденьем кто-то скрывается.
— В самом деле?
— Он говорит, что сам туда не заглянул, потому что его что-то сдерживало.
— Видимо, мне следует побеседовать с эти молодым джентльменом.
— Полагаю, что он говорил правду по следующей причине. Пока он разговаривал со мной, раздался тот самый звук, который я описал вам ранее.
— Тот самый лай?