Очень скоро забрака не стало.
Муун казался разочарованным, и его досада только усилилась, когда он приблизился к Блир’у и обнаружил, что тот уже мертв. Лишь несколько секунд гость уделил Семасалли, после чего подошел к Вандау. Тот был еще в сознании, но полностью парализован от талии и ниже.
– Ты обесчестил свое наследие и свое оружие, джедай, – выдавил Вандау. – Своей… Силой ты мог просто убедить нас исполнить твою волю. Я не только видел… но и сам переживал подобное.
Лицо мууна передернулось от отвращения.
– Если твоя сила воли настолько ничтожна, – сказал он на языке народа Вандау, – значит, мне от тебя никакой пользы, клатуинец, – и щелчком большого и среднего пальцев оборвал страдания своей жертвы.
Наконец поток пены с потолка иссяк, а сирены затихли. Закончив осмотр, муун выпрямился и медленно повернулся к дроиду:
– У тебя есть имя?
– 11-4Д, сэр.
– Ты можешь управлять кораблем, 11-4Д?
– Могу, сэр. – Помедлив, дроид спросил: – Какие будут распоряжения, сэр? Мне переместить уцелевших в медотсек или сбросить трупы за борт?
Муун обвел взором плоды своих деяний:
– Оставь их. – Он сбросил с плеч промокший плащ и повесил его на спинку ближайшего кресла. Под плащом на поясе обнаружилась рукоять второго меча. – Капитан Ла говорила, ты обладаешь способностями медика.
– Обладаю, сэр.
Повернувшись спиной к 11-4Д, муун отлепил пропитанную кровью рубашку от вздувшейся раны на спине:
– Ты сможешь это вылечить?
Дроид усилил фокусировку фоторецепторов и обонятельных сенсоров:
– На ране есть следы заражения и гниения, сэр, но я смогу вас исцелить.
Муун опустил подол рубашки и выудил из кармана плаща комлинк. Включив устройство, он несколько секунд вбивал в него какие-то данные, затем повернул дисплей так, чтобы 11-4Д смог прочитать.
– Проложи курс по этим координатам. Затем окажи мне медпомощь в капитанской каюте.
– Что-нибудь еще, сэр?
– Приготовь еду и напитки. Я зверски голоден.
Пока «Скорбный» пересекал гиперпространство, Плэгас лежал лицом вниз на капитанской койке с бакта-повязкой на спине и прокручивал в голове свои попытки продлить жизни уцелевших в бойне членов экипажа. Даже в тех случаях, когда ему удавалось устранить повреждения, нанесенные кровеносным сосудам и внутренним органам, эффект был лишь временным, поскольку он так и не смог повлиять на мидихлорианы и заставить их сотрудничать. Латать с помощью Силы поврежденные артерии, разорванные мышцы или сломанные кости было не сложнее, чем поднимать в воздух камни. Но подобными методами нельзя было воздействовать на биополе пациента, где, в сущности, и обитали мидихлорианы, несмотря на их физическое присутствие в живых клетках.
Среди всех членов экипажа в тогруте – капитане Ла – Сила проявлялась наиболее отчетливо, но к тому времени, как он подбежал к ней, ее уже было не спасти. Если бы Плэгасу не мешала усталость и потеря крови, а ее рефлексы не были столь молниеносными, световой меч мог бы попросту проткнуть ее шею и шейный позвонок. Но в момент удара капитан успела повернуться, и багровое лезвие едва не срезало голову целиком. Содержание мидихлориан в забраке было тоже чуть выше нормы, но не настолько, чтобы он мог считаться чувствительным к Силе. И ведь сколь разные ощущения Плэгас испытывал, наблюдая за поведением мидихлориан забрака и тех, что умерли вместе с Дартом Тенебрусом каких-то два дня назад!
Джедаи регулярно проводили анализы крови своих потенциальных учеников, выявляя в ней содержание мидихлориан, но Плэгас давно перерос подобные грубые методы измерения. Он не только ощущал, сколь могуществен его собеседник в Силе, но и чувствовал мидихлорианы, выделявшие чувствительных в Силе существ среди прочих. Именно этот навык, присущий адептам темной стороны, позволял многим поколениям ситов выискивать и привлекать на свою сторону перспективных новичков. Процесс рассеивания мидихлориан в момент физической смерти носителя был, за неимением лучшего термина, неотвратим. Столкновение Плэгаса с экипажем «Скорбного» было предрешено, и миг смерти, казалось, тоже был жестко закреплен в пространстве и времени. Согласно учению ситов, капитан Ла и ее соратники были в каком-то смысле уже мертвы в тот момент, когда взгляд Плэгаса упал на их корабль, и мидихлорианы, которые находились в предположительном симбиозе с ними, начали готовиться к тому, чтобы влиться в общий резервуар жизненной энергии, задолго до того, как Плэгас проник на борт. Его стремление спасти их – продлить симбиоз – были сродни попытке губкой запрудить бушующую реку. И тем не менее поговаривали, что в глубокой древности владыки ситов могли продлевать свои жизни и жизни других, черпая энергию, которая высвобождалась во время смерти. К несчастью, подобно технике переселения разума, это древнее знание было давно утрачено.
Ощутив, что корабль возвращается в обычное пространство, Плэгас поднялся с койки, оделся и вышел из каюты. Перешагивая через трупы, он миновал кают-компанию, пол которой был залит огнегасящей пеной и почерневшей кровью, и прошел по коридорам, где отчетливо веяло смертью. Один из членов экипажа – лишившийся одной руки дресселианец – еще был жив, однако впал в кому.
В корабельной рубке у панели управления неподвижно стоял дроид. За транспаристалью иллюминаторов поблескивали мириады звезд.
– Сэр, мы приближаемся к точке с координатами, которые вы мне выдали, – объявил дроид, не поворачивая головы.
Плэгас уселся в кресло пилота, которое едва ли было способно вместить его вытянутое туловище:
– Как ты оказался на борту «Скорбного», дроид?
– Ранее я служил в медицинском учреждении на Оброа-скай.
– И чем ты занимался?
– Проводил исследования. И хирургические операции над широким спектром разумных существ.
Плэгас смерил дроида взглядом:
– Из-за этого – столько манипуляторов.
– Именно, сэр. Но комплект, которым я обладаю сейчас, был усовершенствован, когда я стал собственностью капитана Ла, в целях наилучшего служения нуждам экипажа «Скорбного».
– Как же ты стал собственностью капитана?
– Полагаю, сэр, я был передан капитану Ла в уплату за услуги, которые она оказала моему прежнему владельцу. Я считал, что эта сделка носит временный характер…
– Но капитан Ла решила сохранить тебя.
– Да, сэр. Она оставила меня у себя. С сожалением вынужден сообщить, что мне неизвестны причины, побудившие ее это сделать. Предполагается, что я не должен задавать подобных вопросов.
Плэгас кивнул:
– Хорошее качество для дроида.
– Я понимаю, насколько это важно, сэр.
– Скажи мне, дроид, к чему приводит низкий уровень телоксина в крови пау’анцев?
11-4Д немедля ответил:
– Одним из вероятных следствий может стать повышение скорости окисления, ведущее к росту диффузного зоба, что, в свою очередь, может повлиять на объем выработки роаамина в передних долях лютиарных желез.
– И?
– Это может привести к гигантизму крайней степени – даже по меркам пау’анцев.
– Что будет потом?
– Соединительные узлы, составляющие вегетативную нервную систему и управляющие процессом секреции, могут ускорить сокращение мышц пищеварительного тракта, что приведет к офтальмоксерозу.
– Ты, стало быть, хороший диагностик.
– До определенной степени, сэр.
За иллюминатором, на фоне исполинской, опоясанной кольцами планеты, на глазах вырастала космическая станция, ходившая по стационарной орбите вокруг испещренной кратерами луны. Представлявшая собой мешанину соединенных друг с другом куполообразных модулей, станция имела два длинных прямоугольных рукава для стыковки кораблей самых разных размеров. Плэгас высветил необходимые данные на дисплее комлинка и показал их 11-4Д:
– Транслируй этот код.
Исполнив указание, дроид застыл у панели связи в ожидании ответа. Наконец динамики рубки с треском ожили:
– Неопознанный грузовик, ваш запрос принят станцией ликвидации космического мусора. Дождитесь, когда мы подтвердим правильность полученного кода.
– Ждем и надеемся, – сказал Плэгас.
– Грузовик, стыковка разрешена, – сообщил им голос через несколько секунд.
– Я поведу, – заявил муун, крепко сжав рычаг управления.
В качестве меры предосторожности диспетчерская направила их к причалу на дальнем конце более крупного из двух стыковочных рукавов.
– Спустишься со мной в ангар, – велел Плэгас дроиду, одну за другой отключая системы корабля. – Поднимешь трап и включишь охранные датчики. Никому не позволяй подниматься на борт «Скорбного», пока я не разрешу.
– Все понял, сэр.
В темном ангаре их уже поджидали женщина-никто и молодой красновато-коричневый даг в окружении пестрого скопища вооруженных существ. Поглядывая на приветственную делегацию из-под опущенного капюшона, Плэгас заметил, как никто встревожилась и жестом велела охране удалиться.
– Магистр Дамаск, – заговорила она на общегалактическом. – Меня не предупредили, что…
Плэгас оборвал ее:
– Это не визит вежливости.
– Разумеется, магистр. Мне сообщить боссу Кабре о вашем прилете?
– Он на станции?
– Нет, сэр. Но я могу вызвать его по комлинку.
– В этом нет необходимости, – сообщил ей муун. – Я сам с ним свяжусь.
– Как пожелаете, магистр. Вам что-нибудь нужно? Станция готова предоставить любые услуги.
Плэгас расплывчато указал на стоящий на «якоре» грузовик:
– Опечатайте корабль и избавьтесь от него.
– А может, сперва раздеть его до нитки? – бросил даг.
Плэгас смерил его взглядом:
– Я сказал, опечатать и избавиться. Я должен повторять трижды?
Даг обнажил зубы:
– Ты хоть знаешь, на кого наехал, муун?
Плэгас искоса посмотрел на никто:
– Кто этот дерзкий щенок?
– Щенок? – повторил даг, прежде чем его спутница успела вставить хоть слово.
– Младший отпрыск босса Кабры, магистр, – быстро сказала