— Их родителям нет дела до детей. Им неинтересно с ними. Дети все время одни, они скучают по маме и папе, хотя даже и не могут объяснить это словами, — сказала она тогда.
— Они их не любят?
— Любят, но по-своему, — задумалась Анна Владимировна. — Детям нужны мама и папа, ну и иногда еще бабушка с дедушкой, а не свобода и вседозволенность. Понимаешь?
— Наверное, да, — неуверенно ответила Алена.
— Вот смотри, если бы я тебе разрешала не кушать, гулять, сколько хочешь, не чистить зубы и не помогать мне, но при этом не обращала бы на тебя никакого внимания, ты бы хотела так жить?
— Конечно, нет!
— Вот и они не хотят, поэтому и злятся, сами не понимая, на что.
— Ясно, — тихо сказала Алена. — Бабушка, может, ты поговоришь с мамой Инны и Кирилла и попросишь ее посильнее любить своих детей?
— Я бы с удовольствием, котик, но разве можно заставить любить сильнее?
— Может, она просто устала и забыла?
— Может. Взрослые много работают. Зарабатывают деньги, — она тяжело вздохнула. — Но я уверена, что они любят своих детей.
Услышав эти слова, Алена немного успокоилась. Она еще долго думала о том, как можно мало любить своих детей.
Анна Владимировна увела Алену домой. Она долго разговаривала с ней о ее поступке, пытаясь донести до внучки, что спор не надо решать кулаками. Девочка покорно слушала, опустив голову. Она не любила расстраивать бабушку, поэтому сейчас ей было очень стыдно перед ней.
— Бабушка, и ты теперь не пустишь меня на костер? — в глазах девочки стояли слезы.
— Отпущу, если ты пообещаешь больше никогда не драться!
— Никогда?
— Никогда.
— Даже совсем чуть-чуть?
— Да.
— Хорошо… — Алена тяжело вздохнула.
В другой день она бы, наверное, не дала этого обещания, но сегодня под угрозой срыва оказался костер и их забег.
— Я буду держать себя в руках. Я буду очень стараться.
— Вот и отлично. А теперь иди переодевайся. Тебя уже ждут подружки.
Алена выглянула в окно. Инны с Кириллом не было. На заборе висели Даша, Таня, Валя, Марина и Саша. Алена помахала им рукой и побежала переодеваться. Она с грустью посмотрела на перепачканный травой комбинезон и достала из шкафа чистые шорты и майку. Через две минуты девочки уже вместе неслись по переулку.
В начале одиннадцатого на улице начало темнеть. Черные облака, как одеяло, укрывали солнышко, укладывая его в теплую кровать. Вскоре на небе зажегся ночник. Сначала один, потом второй, третий, четвертый… Через полчаса маленькими лампочками было увешано все небо, и солнце окончательно уснуло, безмятежно посапывая. Облака то и дело покачивались из стороны в сторону, все сильнее затягивая небо ночным пледом. Девочки дружной толпой стояли на углу улицы и что-то весело обсуждали. Увидев приближающуюся банду мальчишек, они умолкли и стали наблюдать за ними. Впереди шел Ленька с Женей, позади браво вышагивали еще пятеро ребят. Подойдя вплотную к девочкам, Ленька заговорил первым.
— У меня для вас сообщение, — с серьезным видом сказал он. — Мы с ребятами посовещались и решили предложить вам временное перемирие.
— Это еще как? — фыркнула Алена, сделав шаг вперед.
— Мы решили дать вам шанс. По крайней мере, сегодня. А дальше все будет зависеть от вашего поведения.
— Ничего себе! — засмеялась Алена. — То есть это мы затеваем с вами ссоры? По-моему, это вы провоцируете нас!
— Так что, вы согласны? — он проигнорировал ее замечание.
Девочки переглянулись между собой. В их глазах не было злости, наоборот, красивые черты лица, размытые в ночном мраке, передавали интерес и любопытство.
— Хорошо. Но и мы даем вам шанс! Если вы обидите нас, то мы больше никогда не будем с вами общаться.
— По рукам, — Ленька протянул свою мозолистую ладонь, и Алена ответила рукопожатием. — Какие у вас планы до костра?
— Мы устраиваем забег через все улицы нашего района, — она достала из кармана скомканные пакеты. — Хотим нарвать черешни и слив у бабушки Марыси, алычи и яблок на соседних улицах.
Ленька с ребятами достали из карманов пакеты и все дружно рассмеялись.
— Тогда предлагаю начать, — он поднял глаза к небу, а затем посмотрел на часы. — Уже темно хоть глаз выколи, а до начала костра у нас еще есть целый час.
— Пойдем!
Дети выстроились в длинную шеренгу в два ряда и по Ленькиной команде рванули с места. Они бежали быстро, пытаясь обогнать друг друга и весело смеясь. Первая остановка была совсем рядом — возле дома бабушки Марыси. Высокая изящная черешня росла возле забора, разбросав тонкие ветви через ограду и искушая всех прохожих своими сочными плодами. Хозяйка участка неоднократно хотела перенести изгородь, но местное управление запретило ей делать это, в наказание выписав штраф. Но она не сдавалась: каждый год пыталась привязать ветки черешни к внутренней стороне забора, но под тяжестью плодов они сбрасывали оковы и вновь оказывались на свободе. Бабушка Марыся целыми днями караулила свою черешню, ругаясь с соседями и случайными прохожими, которые останавливались, чтобы угоститься спелой ягодой. Это дерево было ее золотой жилой. Урожай аккуратно собирался и затем продавался на местном рынке по хорошей цене. Дети знали об этом, и запрет еще больше привлекал их, толкая на маленькие преступления. Они видели, какая жадная была их соседка, поэтому наказать ее было для них желаннее, чем съесть ящик холодного мороженого в жаркий летний день.
— Сыпь сюда, — прошептал Ленька Даше, ладони которой были переполнены черешней. Он развернул пакет. Даша пересыпала ягоду и отправилась за новой партией. Один за другим ребята подходили к Леньке и пересыпали ягоды. Когда ветки оказались пустыми, так и не замеченные дети дальше побежали по улице. Свернув за угол, они остановились и посчитали свою добычу.
— Ух, ты! Три пакета! — Валя облизнулась. — Потом сядем возле костра и будем кушать.
— Кто у нас следующий? — спросила Алена.
— Вредина дядя Валера.
— Синютин? — она показала рукой на крышу кирпичного дома, выглядывающего из-за угла.
— Да. Это он в прошлом году спустил на нас собаку, — вспомнил Женя. — Подумаешь, два яблока сорвал! Жлоб!
— Надо ему отомстить! — Ленька потер ладони. — Давайте назовем сегодняшнюю ночь ночью возмездия!
— Молодец! — поддержали девочки. — Красиво звучит!
Дети побежали к дому Синютиных. У дяди Валеры была своя автомастерская, которая приносила ему хороший доход. Но все то время, в которое мужчина не был занят, он пил. Отсюда и резкие, неконтролируемые приступы агрессии. Он был таким же злым, как и его пес, который всегда ходил рядом с хозяином. Это был черный, как ночь, ротвейлер с зелеными злыми глазами.
— Подсадите меня, — тихо сказал Ленька. Ребята сделали из рук подставку, и Ленька ловко подпрыгнул, повиснув на заборе. — Держите крепко. Я буду бросать яблоки на землю, а вы подбирайте их внизу. Спелый белый налив градом посыпался на землю. Ребята быстро подбирали плоды, распихивая их по карманам шорт и делая из чистых маек импровизированные сумки.
— Хватит, — Женя дернул Леньку за штанину. — Уже некуда складывать. Слазь давай.
Ленька ловко спрыгнул с забора, правда, в конце прыжка зацепившись за гвоздь в заборе и разорвав шорты.
— Черт! Я порезал ногу! — он схватился за верхнюю часть бедра, и на его руке остался кровавый след.
Алена побежала к соседнему забору, который наполовину утопал в траве, и, найдя подорожник, принесла его Леньке.
— Держи. Наслюнявь его и приложи к ране. Через пять минут все пройдет.
Он взял лист и послушно приложил его к ноге.
— А ты вовсе не дура, — белоснежные зубы осветили ночной мрак.
— За такие слова можно и обидеться.
— А что я сказал? — мальчишка искреннее удивился. — Я же, наоборот, сделал тебе… Как это называется… — Он почесал затылок. — О! Комплимент!
— Нашел мне комплимент! — фыркнула Алена и отошла в сторону.
— До костра остается всего полчаса. Надо возвращаться, — сказал кто-то из ребят.
— А как же Олина вишня? — спросил Ленька.
— Она же наша подруга! — сказала Алена.
— Так мы ведь не ее будем наказывать, а ее вредного деда! Как он надоел ябедничать моему отцу, — Ленька интуитивно почесал попу, которая хорошо помнила папин солдатский ремень.
— Вы видели, какая у них вишня? Она растет прямо возле забора! — сказал Женя.
— Правда, забор-сетка. На него тяжело залазить.
— Ребята, не надо! — сказала Алена. — Нам и без того хватит уже.
Алена знала дедушку Оли и очень боялась его. Она никогда не видела, чтобы он улыбался или смеялся. Да и здоровался он тоже через раз. Алена всегда должна была громко стучать в калитку, так как без стука к ним во двор заходить было нельзя. Девочка не понимала эти правила. Она была уверена, что к друзьям можно спокойно входить во двор. Как оказалось, не ко всем.
— Отбой, ребята. У них собака!
— Ты видела ту собаку? Дворовая шавка! — усмехнулся Ленька.
— Да, но лает она так, что разбудит всю округу. Ты что, соскучился по папиному ремню? — рассмеялась Алена.
— Ладно, отбой. Пойдем в яму, а то так и опоздать можно.
Дети рванули с места, держа на бегу карманы и майки, в которых лежали яблоки. Пробегая по своей улице, Алена остановилась возле дома.
— Марина, мне нужно в туалет, пойдем со мной.
— Мы вас догоним, — Марина крикнула девочкам.
— Если честно, то я ужасно боюсь, — еле слышно сказала Алена. — Не самого костра, а когда его зажигают. Только ты никому не рассказывай, хорошо?
— Я тоже немного боюсь, — девочки захихикали и, взявшись за руки, вошли в дом.
Закрыв за собой дверь уборной, они сели на резиновый коврик, расстеленный на полу.
— Который час?
— Почти двенадцать. Я думаю, уже поджигают.
Легкая дрожь пробрала Алену. Каждый год она ждала этот праздник, как свой день рождения, и каждый раз боялась смотреть, как поджигают колеса. Ей казалось, что от огня пирамида развалится и колеса упадут на людей, безжалостно раздавив их. От одной мысли ее бросило в холодный пот, а пальцы рук предательски задрожали.