Бабушка заинтересованно посмотрела на внучку. Затем села рядом, пододвинув к себе пакет с семечками.
— И что, они прямо гуляют вместе?
— Ну… не гуляют, Аленка к ней домой ходит. Вот объясни мне, зачем ей это? Эта Женя даже говорить не умеет и ходить! — с обидой в голосе сказала Инна.
— Не знаю я! Может, ей что-нибудь от них нужно. Я слышала, Клюквин большой чиновник, вот, наверное, бабка Алену и заслала туда, чтобы потом пенки с компота снять.
— Какие еще пенки? — Инна нахмурила выгоревшие брови.
— Какая же тупая!
— Сама тупая! Говоришь какую-то ерунду.
— Я имела в виду, что бабке что-то понадобилось от Клюквиных, вот она и отправила внучку подружиться с их дочкой. С ней же ведь никто не дружит больше?
Инна кивнула головой.
— Вот видишь! А тут подружка. Родители будут после ей благодарны. А она потом у него попросит, чтобы ей пенсию повысили. Ну или еще что-нибудь.
— Обалдеть! — Инна с открытым ртом смотрела на бабушку. — Теперь мне все ясно. А то я не понимала, что происходит! Главное, со мной она дружить не хочет, а к этой жабе таскается! — она обиженно поджала губы. — Спасибо, ба, что объяснила, — Инна довольно откинулась на стуле, обдумывая дальнейший план мести Алене.
— А теперь встала и подмела пол! — крикнула бабушка. — Живо.
— Отстань от меня! Посмотри, сколько ты наплевала! — она показала пальцем на шелуху под столом. — Вот сама и убирай. Тебе все равно заняться больше нечем, — Инна встала из-за стола и вышла из дома.
— Свинья! Ничему мать не научила! — крикнула ей вслед бабушка, продолжая щелкать семечки.
Лето в платье из цветов и облаков кружилось по улицам и переулкам города. Воздух благоухал всевозможными ароматами. Люди, погруженные в работу, порой делали перерывы, стирая пот с лица, и вдыхали парфюм земли и неба. Июль в этом году выдался жарким и сухим. Дети наслаждались солнцем, купаясь в его ласковых лучах. Они практически жили на улице, забегая домой лишь для того, чтобы быстро перекусить и снова вернуться к игре. Марина стала выходить на улицу еще позже. Из-за жары огород приходилось поливать дважды в день: утром и вечером. Бабушка Яня, ссылаясь на старость и больную спину, поручила это дело Марине, поэтому она теперь приходила играть не в двенадцать, а ближе к часу, а возвращалась домой не в девять, а около восьми, чтобы успеть полить все грядки и набрать полные бочки воды. От ежедневного труда кожа на ее ладонях стала грубой, а грязь из-под ногтей было невозможно достать. Лицо у Марины всегда казалось сосредоточенным, с налетом печали. Бабушке Яне было не жалко внучку. Она не думала о том, чего на самом деле хочет Марина, и не понимала, как тяжело дается девочке порученная работа. Марина никогда не жаловалась и не показывала слез — терпеливо работала, до крови кусая губы от обиды. А потом, оставшись одна в саду, пряталась в густом малиннике и долго плакала.
— Что это у тебя? — спросила как-то Алена, взяв подругу за руку. — Ничего себе, какие трещины! Тебе больно? — она начала дуть ей на ладонь.
Марина освободила руку.
— Нет, я привыкла.
— Марина, ты должна что-то сделать! Пожалуйся на бабушку маме! Скажи, что та заставляет тебя работать целыми днями.
— Это бесполезно, — тихо сказала она. — Они не общаются, да и маме наплевать.
— Зачем ты так? Как это маме может быть наплевать на тебя? — Алена рассмеялась, но сразу затихла, увидев серьезное лицо Марины.
— Ей наплевать, — повторила Марина. — Всем наплевать. Я думала, хоть бабушка любит меня, но и ей все равно. Ты думаешь, я не понимаю, зачем я ей нужна? Только для работы! Она мне даже денег на мороженое не дает. Я сдаю бутылки, так она и эти деньги забирает.
— И что делать?
— Ничего не делать.
— Может, попроси маму забрать тебя домой?
Марина нервно рассмеялась.
— Ты что! Зачем я ей там нужна. Она заберет меня ровно тридцать первого августа и ни днем раньше.
— Почему?
— Алена, ну ты, как маленькая, — разозлилась Марина. — Потому что я ей не нужна дома! Она говорит, что я только под ногами путаюсь, — девочка замолчала, глотая ком обиды, подступивший к горлу. — А я так хочу домой. Я так устала, — она закрыла лицо грязными ладошками и зарыдала. — Я хочу к маме! — сквозь слезы крикнула она. — Хочу к маме! А она не хочет этого, понимаешь?
Алена не понимала и никогда не смогла бы этого понять. Она росла в полноценной семье, где любовь и уважение были превыше всего. Она знала, что мама с папой любят их с Алесей больше всего на свете. Знала, что если позовет маму, та примчится через секунду. Знала, что если сейчас позвонит ей и попросится домой, то мама приедет уже вечером и заберет ее. Но ей было хорошо здесь с бабушкой, которая ее тоже очень любила. Алена не могла понять, как Марина может помешать дома и почему ее мама не хочет быть с дочкой и пожалеть ее. В детской голове не укладывалась мысль о том, что бабушка может заставлять внучку днями напролет заниматься тяжелой работой, забирать у нее деньги и не покупать мороженое. Алена крепко обняла Марину, гладя ее по волосам.
Марина ушла через двадцать минут. Бабушка Яня, неожиданно появившись из-за забора, приказала ей сходить в магазин. Марина покорно встала со скамейки и пошла за деньгами. В калитке она повернулась к Алене и спросила:
— Пойдешь со мной?
— Конечно, — растерялась Алена. — Подожди, я только у бабушки спрошу, не надо ли ей чего-нибудь.
— Тогда через десять минут на углу переулка, — крикнула она, скрываясь во дворе.
Алена прибежала домой. Анна Владимировна стояла в ванной и стирала руками постельное белье.
— Бабуля, тебе нужно что-нибудь в магазине? Я с Мариной прогуляюсь.
Женщина со стоном разогнула спину и поправила съехавший на глаза платок.
— Да. Купи, пожалуйста, молоко, хлеб, кефир и пачку масла, — она вытерла руки полотенцем и пошла за кошельком, а уже через минуту вернулась и протянула Алене деньги.
— Бабушка, здесь очень много.
— Купи себе мороженое и что-нибудь вкусненькое к чаю.
— Ты знаешь, что ты у меня самая лучшая? — Алена бросилась к бабушке на шею, крепко обнимая и покрывая поцелуями все ее лицо.
— Иди уже! — рассмеялась Анна Владимировна.
В пороге Алена остановилась.
— Бабушка, а можно я куплю Марине мороженое?
— Можно, а почему ты спрашиваешь?
— Бабушка Яня не дает ей денег и не покупает ничего, — выпалила Алена. — А еще она заставляет ее работать, как рабыню. Помнишь, как в том бразильском сериале, что мы с тобой смотрели?
Анна Владимировна кивнула головой.
— Бабушка, — Алена снова подошла к ней. — Я тебя умоляю, поговори с бабушкой Яней. Вы же дружите?
— Просто общаемся по-соседски, но это не дружба. О чем ты хочешь, чтобы я с ней поговорила?
— Попроси ее, чтобы она не заставляла Марину так много работать! Ты бы видела ее ладони! Они все в трещинах и мозолях.
Анна Владимировна прикусила губу и нахмурила брови.
— Бабушка, Марина целыми днями работает в огороде, а еще она чистит курятник и даже уличный туалет. А еще она два раза в день поливает огород! Ты бы только видела, какую тяжелую лейку она поднимает. Она тащит ее по земле! Бабушка, Марина сказала, что ее никто не может защитить, даже ее мама. Я тебя умоляю, — она упала на колени и обняла бабушкины ноги, — поговори с ней! Марине так плохо!
— Встань с колен, — она протянула внучке руку, — я поговорю с ней.
— Обещаешь?
— Обещаю!
— Ура! — Алена запрыгала на месте. — Тогда я пойду, — она выбежала из дома и стремглав понеслась по переулку. На углу уже ждала Марина. Взявшись за руки, девочки пошли в сторону магазина, напевая на ходу любимую песню. В магазине Алена купила пять пачек мороженого, бутылку «Дюшеса» и два пирожных. Все это она сложила в отдельный пакет и отдала Марине.
— Это мне?
— Да, я хочу тебя угостить. И моя бабушка тоже.
— Спасибо, — девочка растерянно рассматривала содержимое пакета. — Но я не могу отнести это домой!
— Почему?
— Бабушка заберет. Половину так точно, — она протянула пакет назад Алене.
— Ну, тогда еще и лучше, — подруга взяла Марину за руку и повела ее в сторону ямы. Примостившись в зарослях шиповника и высокой травы, она выложили содержимое пакета на землю.
— Ешь! — сказала Алена. — Пока не съешь, не пойдешь домой!
Марина рассмеялась, но затем, быстро открыв мороженое, начала жадно его кусать. Оно таяло и стекало по подбородку, капая на платье. Но ей было все равно: девочка давно не была так счастлива. На эти пятнадцать минут она забыла о бабушке, огороде и тяжелой работе. Сейчас было только мороженое, пирожное и «Дюшес». И больше ничего.
Глава 17
Чудовища создаются другими чудовищами. Родители, сами того не замечая или специально закрывая глаза на свои поступки, уродуют своих детей. Зачастую они просто отвергают их детский мир, бурлящий фантазиями и любовью ко всему вокруг, и воспринимают их как тело без души. Поглощенные своими проблемами и эмоциями, они не видят, как страдают их дети, молча переживая свои беды и обиды. А те, протягивая свои маленькие ручонки навстречу маме или папе, искренне надеются получить заветную любовь, которая воспринимается не мозгом, а огромным, размером с вселенную, детским сердцем. Только в ответ — тишина. Двери родительских сердец закрыты. Сначала они лишь немного прикрывают их, а потом и вовсе захлопывают, закрывая на три замка. И сердце становится все меньше и меньше… Это наша вина. Это наша беда. Это наше будущее раскаяние.
Алена сидела с Мариной у ее дома, держа на руках котят. Их было так много, что девочки не сразу сосчитали точное количество. Кошка Марфа окотилась всего день назад. Котята были еще слепые и не отходили от мамы, сутками попивая теплое молочко. Марфа сидела возле будки и строго смотрела на девочек, контролируя глазами каждое их движение.
— Не волнуйся, Марфуша, — погладила ее Марина, мы не заберем твоих котят. Мы только с ними познакомимся.