Сергей пришел ровно в полдень. Он был настолько пьян, что оставалось загадкой, как он дошел до дома. Спотыкаясь и падая, он дополз до дивана в гостиной и крепко уснул, бормоча себе что-то под нос. Алена в это время гуляла на улице. Придя на обед, она увидела дядю на диване и подошла к нему. Присев рядом на корточки, она стала рассматривать его лицо, на котором застыла ужасная гримаса боли и усталости. В комнате стоял запах немытого тела и перегара. Алена невольно зажала нос пальцами. Мужчина лежал прямо в одежде. Одна рука свисала с дивана. А ботинки, перепачканные черноземом, покоились на маленькой подушке. Брюки, местами рваные, были в грязи, наполовину расстегнутая рубашка оголяла худую грудь. Алена с ужасом разглядывала представшую перед ней картину. Она не могла поверить, что это был ее дядя, еще несколько дней назад мастеривший с ней кораблики из бумаги, которые они потом вместе пускали в огромной луже перед их домом. Он то и дело вздрагивал во сне, постанывая и кривя лицо от боли.
— Алена, что ты тут делаешь? — Анна Владимировна застыла в дверях, с ужасом наблюдая за внучкой. — Иди на улицу!
— Бабушка, ему плохо, — тихо сказала она.
Анна Владимировна тихо подошла к дивану.
— С чего ты это взяла?
— Посмотри на его лицо. Когда Алеся отравилась и ее тошнило, у нее тоже было такое лицо. Дядя ведь тоже отравился? Только водкой, — она снова посмотрела на него. — Так странно, бабушка, я ведь должна злиться и ненавидеть его, а мне почему-то жаль.
— Мне тоже, котенок, — Анна Владимировна прикрыла глаза, не давая слезам вырваться наружу.
— Бабушка, а почему ты его не сдашь в милицию? Или в вытрезвитель? Тетя Оля, Сашина мама, говорит, что на твоем месте она давно бы его сдала и жила бы себе спокойно.
— Это она так тебе сказала?
— Нет. Я слышала, как она разговаривала с соседкой.
— Она не на моем месте. И никогда на нем не будет, поэтому и не может понять меня. А ведь он мой сын. И я ответственна за его судьбу.
— Но он уже взрослый! И сам должен решать, как ему жить. Так бабушка Яня говорит.
— Для меня он всегда будет маленьким. Это моя судьба, мой крест, и я буду нести его до конца своих дней. Как же можно бросить своего ребенка, когда он попал в беду! А он в беде! Он заболел и не может вылечиться сам. Алкоголизм — это страшная болезнь, которая убивает человека очень быстро. Некоторые могут выкарабкаться и вылечиться, но Сергей не из таких. И поэтому я буду рядом. Если ему вдруг понадобится моя помощь, я должна буду успеть протянуть ему руку.
Алена слушала бабушку, внимательно глядя ей в глаза.
— Он хороший человек. Замечательный. Но он болен. Ведь и мы, когда болеем, становимся сами не свои, скажи?
Алена кивнула в знак согласия.
— Вот и с дядей так. Попробуй найти в своем сердце прощение для него. Ведь, если бы его жена была жива, все могло сложиться по-другому. Но горе сломало его, навсегда помутив разум.
— Бабушка, я его уже простила, совсем не злюсь. Теперь, когда ты мне все объяснила, я больше не злюсь. Честно.
Анна Владимировна не выдержала, и слезы покатились по ее морщинистым щекам. Она подошла к внучке и, взяв ее за руку, вывела из комнаты.
— Иди, поиграй на улице с девочками. Пусть он поспит.
— А когда он проснется, он снова будет прежним?
— Да. Он будет таким же, каким ты его всегда знала.
Алена обула сандалии и вышла из дома. Анна Владимировна вернулась на кухню. Она как раз варила куриный бульон для сына, зная, что после запоя он больше ничего кушать не сможет. Поставив кастрюлю на маленький огонек, она вернулась в комнату. Аккуратно сняв с Сергея обувь, она стянула его грязные штаны и унесла их в ванную. Затем, достав из шкафа легкий плед, укрыла сына до самых ушей — даже во сне он дрожал от холода. Прикрыв за собой дверь, женщина вышла из комнаты.
Анна Владимировна знала, что все в округе осуждают ее за то, что она до сих пор не упекла сына в милицию или в лечебно-трудовой профилакторий. Но у нее не поднималась рука набрать известный номер. Иногда, доведенная до отчаяния, женщина хваталась за трубку, но затем быстро бросала ее. Она знала, что не простит себе этого до конца своих дней. Запои случались раз в два-три месяца, но в последнее время Сергей стал пить чаще. Анна Владимировна присела на угловой диван на кухне и достала из шуфлядки кухонного комода потрепанный кошелек. Она пересчитала оставшиеся деньги. «Этого не хватит до пенсии», — вздохнула она.
У дочери она не хотела просить денег. Уезжая, та оставила небольшую сумму на питание и непредвиденные расходы для дочерей. Но Анна Владимировна почти все вынуждена была отдать сыну. У нее были кое-какие деньги, отложенные на свои похороны, но их она никогда не трогала.
— Придется взять оттуда, — тихо сказала Анна Владимировна, складывая деньги обратно в кошелек. — Ничего, с пенсии снова отложу. Надеюсь, я не умру в следующие две недели, — она нервно усмехнулась.
Глава 6
Алена вприпрыжку бежала по улице. За ней галопом мчались девочки. Они громко смеялись, перебрасываясь на ходу короткими фразами, которые мгновенно растворялись в воздухе, так и не долетая до ушей слушателей. Впереди, скрепя старым кузовом, ехал дряблый грузовик, доверху набитый шинами. Он петлял по дороге, то и дело огибая колдобины, возникающие на пути. Свернув с улицы, он направился прямо к «яме».
Раньше на этом месте было небольшое озеро, которое со временем высохло, оставив после себя огромную впадину. Со стороны она больше напоминала выбоину, оставленную огромным метеоритом, который упал на землю. На возвышенности вокруг ямы стояли дома. Эта местность заросла высокой травой, деревьями и множеством неизвестных кустов, застелив зеленым ковром сухое дно мертвого озера. Местные жители использовали яму для вывоза мусора, хотя это и было запрещено. Дети обожали играть здесь, придумывая всевозможные развлечения. Зимой яма использовалась как огромный аттракцион с множеством горок. Взбираясь на самую верхушку — а это около пятнадцати метров в высоту — они садились на санки и, рассекая морозный воздух, летели сломя голову вниз. Это был детский рай.
— Смотрите! Он свернул в яму! — Алена с визгом побежала за грузовиком. — Значит, костер будет в этом году здесь!
— Его всегда жгут здесь! Пора уже запомнить! — Инна скривила гримасу.
Алена остановилась и повернулась к ней.
— Слушай, Инка, если ты не знаешь, то лучше помалкивай! В прошлом году здесь не было костра. Палили далеко от нас, а яма была забита мусором. И вообще, — Алена подошла к ней вплотную. — Если ты не перестанешь вредничать, то будешь гулять со своим братом у себя во дворе! Ты уже надоела всем!
— Не говори за всех, — фыркнула Инна.
— А я не одна так считаю! Все девочки меня поддержали, ну, кроме Саши, она пятьдесят на пятьдесят. Но мне кажется, что и она скоро может послать тебя подальше с твоей дружбой.
Инна посмотрела на Сашу, которая молча стояла, потупив глаза. Все остальные девочка дружно закивали в такт Алениным словам.
— Кстати, а вон и твой братец! — засмеялась Алена, — так что не скучай!
Из-за зарослей высокой травы выглядывала русая голова мальчишки. Кириллу было шесть лет, но среди детей он давно прослыл хулиганом и драчуном, не отставая от своей сестры по части конфликтов и провокаций. Он был невысокого роста, щупленьким, но его маленькие мышиные глазки таили в себе скрытую опасность и злобу. Родители Инны практически не занимались воспитанием детей. Они были сосредоточены на заработках и улучшении своих жилищных условий — всем соседям на зависть. За детьми присматривала бабушка, которая жила с ними в одном доме. Хотя присмотром это было сложно назвать. В основном она пропадала на рынке, торгуя всем, что растет у нее на огороде, а вечера коротала за просмотром телевизора или болтовней с соседками на скамейке. Инна и Кирилл были предоставлены сами себе. Они кушали, когда хотели и что хотели, могли часами смотреть телевизор или до поздней ночи сновать по улицам. Когда Инна наябедничала родителям на Алену, в красках рассказав, как та ее побила, родители пообещали разобраться с хулиганкой, но так и не нашли времени прийти к Анне Владимировне. Алена старалась обходить Инкин дом стороной, не попадаясь ее родителям на глаза. И наказание так и не настигло ее.
— Девочки, давайте хотя бы сегодня не ссориться! — с обидой в голосе сказала Валя, которая от бега сильно запыхалась и сейчас сидела на траве, пытаясь восстановить дыхание.
— Согласна, — поддержала ее Алена. — Сегодня же Купалье!
— Так, девочки, а всех родители отпустят на ночной костер? — спросила Таня.
— Вроде как да, — сказала Саша. — Но родители ведь тоже пойдут…
— Это не страшно! Мы все равно сможем устроить наш ежегодный забег! — Даша улыбнулась в предвкушении веселья. — Вы видели, какая в этом году у бабушки Марыси черешня?
— Да, я попыталась сорвать пару ягод, но она поймала меня и отшлепала по рукам, — от горьких воспоминаний Алена потерла ладони.
— Она жутко вредная бабка!
— И жадная! Ей вечно всего жалко! — выпалила Таня.
— Это потому что она ходит на рынок продавать ягоды, а мы, как она говорит, обворовываем ее.
— Ну, ничего страшного. Сегодня ночью мы ей отомстим, — рассмеялась Инна.
И все девочки дружно захихикали.
— Смотрите, уже колеса выгружают! Пойдемте скорее смотреть! Сегодня мы раньше мальчишек, — Алена довольно оглянулась по сторонам, и улыбка исчезла с ее лица.
Вдалеке на горке стояла банда ребят. Ленька сидел в кузове и помогал водителю выгружать колеса.
— Бли-и-и-ин! — протянула Алена. — Они уже тут! Еще и колеса выгружают!
Девочки поднялись с земли и побежали к грузовику.
— Вы опоздали, — крикнул Ленька, сбрасывая очередное колесо на землю. — Отойди, малышня, а то сейчас колесом придавлю! — и следующая шина полетела на землю, приземлившись в нескольких метрах от Алены.
— Кто тебе разрешил залезть в кузов?