Камень души внутри пульсировал интенсивным синим светом с серебристыми вкраплениями — отражение чистоты душ единорогов, заключённых в нём. Беллатрикс аккуратно извлекла его и поместила на пол, точно в центре пересечения всех линий силы.
Затем она отступила на шаг, опустилась на колени и начала тихо произносить слова древнего заклинания, которому научил её Сахиби. Язык иного мира звучал странно из уст ведьмы, но тело Беллатрикс, созданное из огня Малика, придавало словам необходимую резонансную частоту.
Тем временем Сахиби быстро перемещался по замку, размещая оставшиеся двенадцать камней души в заранее определённых точках. Каждый камень он устанавливал с предельной точностью, сопровождая размещение короткой активирующей формулой.
Последний камень он установил на вершине Астрономической башни, где диадема Равенкло уже была размещена в тайнике под древним телескопом. Здесь Сахиби остановился, чтобы наблюдать, как первые лучи солнца появляются из-за горизонта.
Небо на востоке начало окрашиваться розовым и золотым. Сахиби снял очки, позволяя синему пламени своих глаз свободно осветить пространство вокруг. Он поднял руки к небу и начал произносить заключительные слова ритуала — древнее воззвание к Владыке Малику, приглашение вступить в этот мир через открывающиеся врата.
Первый луч солнца коснулся вершины Астрономической башни именно в тот момент, когда Сахиби произнёс последнее слово заклинания. Камень души у его ног вспыхнул ослепительным синим светом, который устремился вниз, проникая сквозь этажи замка, соединяясь с потоками энергии от других камней.
В Большом зале Беллатрикс ощутила резонанс во всём своём теле — словно каждая частица её искусственной плоти завибрировала в унисон с пульсацией исходящей сверху энергии. Она завершила заклинание, и камень души в центре зала активировался, испуская вертикальный столб синего света, устремившийся к зачарованному потолку.
По всему замку начали активироваться камни душ, их энергия сливалась в единый поток, направленный к центру Большого зала. Древние стены Хогвартса задрожали, когда мощь четырёх артефактов основателей соединилась с силой тринадцати камней душ.
Зачарованный потолок Большого зала начал изменяться — вместо светлеющего утреннего неба на нём появилась картина совершенно иного мира. Огненные вихри, парящие острова, сверкающие кристаллические башни — реальность мира Малика проступала сквозь истончавшуюся грань.
Беллатрикс завороженно смотрела вверх, её глаза широко распахнуты от изумления и восторга. Её тело сияло всё ярче, откликаясь на приближение своего создателя.
В этот момент двери Большого зала распахнулись, и на пороге появился Альбус Дамблдор. Его лицо выражало тревогу и решимость.
— Что здесь происходит? — спросил он, входя в зал. Его взгляд переместился с Беллатрикс на сияющий столб света в центре помещения, затем на изменившийся потолок. — Что вы делаете с Хогвартсом?
Беллатрикс медленно поднялась на ноги, её губы изогнулись в улыбке, которая когда-то наводила ужас на противников Тёмного Лорда.
— Преображаем его, Дамблдор, — ответила она. — Открываем двери в новый мир.
Директор поднял палочку, но прежде чем он успел произнести заклинание, от центрального столба света отделился тонкий луч, ударивший в потолок. В образовавшемся разрыве между мирами появилась фигура — высокая, величественная, окружённая пылающим синим ореолом.
— Слишком поздно, Дамблдор, — прошептала Беллатрикс. — Врата открыты. Владыка Малик прибыл.
Фигура начала спускаться из разрыва, и по мере её приближения сам воздух в Большом зале словно сгущался, наполняясь тяжёлым, металлическим запахом иной реальности. Дамблдор поднял палочку выше, готовясь к противостоянию, но в этот момент в зал вошёл Сахиби Алов.
— Не стоит сопротивляться, Альбус, — спокойно сказал он, подходя ближе. — То, что должно произойти, произойдёт независимо от твоего желания или сопротивления.
— Сахиби, — Дамблдор повернулся к нему. — Я подозревал, что ты что-то замышляешь, но это… это выходит за рамки всего, что я мог вообразить. Ты открываешь путь существу из иного мира? Ты хоть понимаешь, чем это грозит всему магическому сообществу?
— Я понимаю лучше, чем кто-либо, — ответил Сахиби, и синее пламя его глаз вспыхнуло ярче. — Это не конец, Альбус. Это начало. Начало новой эры, где магия обретёт свою истинную, неограниченную форму.
Фигура Владыки Малика продолжала спускаться, и по мере его приближения стены замка дрожали всё сильнее. За дверями Большого зала послышались крики проснувшихся и встревоженных обитателей Хогвартса.
— Ещё не поздно остановить это, — Дамблдор сделал шаг к Сахиби. — Вместе мы можем закрыть врата прежде, чем существо полностью войдёт в наш мир.
Сахиби покачал головой.
— Ты не понимаешь, Альбус. Я не хочу останавливать это. Я работал веками, чтобы этот момент наступил. Я — слуга Владыки Малика, посланный в ваш мир с единственной целью — открыть врата для его прихода.
Он сделал быстрый жест рукой, и синее пламя из его глаз сформировало вокруг Дамблдора кольцо огня, не позволяющее директору приблизиться к центральному столбу света.
— Наблюдай, Альбус, — сказал Сахиби. — Наблюдай за рождением нового мира.
Владыка Малик приближался к полу Большого зала. Теперь можно было разглядеть его облик — высокий, гуманоидный, но с чертами, выходящими за рамки человеческой анатомии. Его кожа мерцала, словно покрытая мельчайшими кристаллами. Глаза сияли тем же синим пламенем, что и у Сахиби, но неизмеримо более ярким, почти невыносимым для взгляда.
Когда его ноги коснулись пола Большого зала, произошла вспышка такой интенсивности, что на мгновение все присутствующие были ослеплены. А когда зрение вернулось, мир уже начал меняться.
Стены Хогвартса становились прозрачными, сквозь них проступали очертания иной реальности. Законы физики искажались, гравитация ослабевала. Предметы начинали левитировать, цвета становились ярче, звуки глубже.
— Что происходит? — воскликнул Дамблдор, пытаясь противостоять изменениям с помощью собственной магии.
— Слияние миров, — ответил Сахиби. — Реальность вашего измерения сливается с реальностью мира Малика. Магия освобождается от оков и ограничений, возвращаясь к своему первозданному состоянию.
Владыка Малик медленно поднял руки, и по всему замку прокатилась волна синего пламени, преображающая всё, чего касалась. Стены, пол, потолок — всё начинало светиться изнутри, приобретая свойства материи иного мира.
— Добро пожаловать в новую эру, дети магии, — громоподобный голос Малика эхом разнёсся по замку, проникая в самые отдалённые его уголки. — Примите дар свободной силы или станьте частью преобразования.
Дамблдор отчаянно пытался противостоять изменениям, создавая вокруг себя щит из чистой магической энергии. Но даже его колоссальной силы было недостаточно против мощи существа из иного измерения.
— Твоё сопротивление бесполезно, старый волшебник, — сказал Малик, обращаясь непосредственно к Дамблдору. — Но я ценю твою силу и мудрость. Ты можешь стать одним из моих адептов, если примешь новый порядок.
— Никогда, — твёрдо ответил Дамблдор. — Я не позволю тебе поработить этот мир.
— Поработить? — Малик издал звук, похожий на смех. — Я не порабощаю. Я освобождаю. Освобождаю магию от искусственных ограничений, которые вы наложили на неё веками. Смотри.
Он сделал ещё один жест, и перед ними возникла прозрачная стена, похожая на экран. На ней появились образы того, что происходило в остальных частях замка. Ученики и преподаватели, пробуждённые странной энергией, покидали свои комнаты, выходили в коридоры, собирались в группы. Некоторые были в панике, другие застыли в изумлении, наблюдая, как реальность вокруг них искажается и изменяется.
А затем началось самое удивительное. Некоторые из учеников, особенно те, кто всегда показывал особые способности к магии, начинали светиться тем же синим светом. Их собственная магия откликалась на зов иного мира, пробуждаясь, усиливаясь, преображаясь.
— Видишь? — сказал Малик. — Они принимают дар. Их магия освобождается от оков, наложенных вашей ограниченной системой обучения. Они становятся тем, чем всегда должны были быть — проводниками чистой силы.
Дамблдор с ужасом и изумлением наблюдал за происходящим. Он видел, как некоторые из лучших учеников Хогвартса — те, кого он знал, кого учил, о ком заботился — один за другим поддавались этому странному преображению. Их глаза начинали светиться синим, их движения становились более плавными, грациозными, словно они освобождались от ограничений человеческой физиологии.
— Это не освобождение, — тихо сказал Дамблдор. — Это трансформация в нечто, что перестаёт быть человеческим.
— Человеческое — лишь одна форма бытия, — возразил Малик. — И, к сожалению, не самая совершенная, должен заметить.
Беллатрикс, всё это время молча наблюдавшая за разговором, внезапно шагнула вперёд. Её тело сияло ярче, чем когда-либо, почти сливаясь с аурой Владыки Малика.
— Позволь мне стать первой, кто примет полное преображение, — обратилась она к Малику. — Я готова отказаться от последних остатков человеческого, чтобы стать чистым проводником твоей силы.
Малик обратил на неё своё внимание, его сияющие глаза изучали сотворённое Сахиби тело.
— Ты уже на полпути, дитя огня, — сказал он. — Твоё тело создано из моего пламени. Осталось лишь завершить процесс.
Он протянул руку, и Беллатрикс шагнула в его объятия без тени сомнения или страха. Синее пламя окутало её фигуру, становясь всё ярче, пока полностью не поглотило её силуэт.
Когда пламя утихло, перед ними стояло существо, лишь отдалённо напоминающее прежнюю Беллатрикс Лестрейндж. Выше, тоньше, с кожей, похожей на полупрозрачный кристалл, сквозь который просвечивало синее пламя. Её глаза стали двумя сияющими сапфирами, а волосы превратились в живые языки тёмно-синего огня.
— Прекрасно, — прошептал Сахиби, наблюдая за трансформацией.