случившегося собрать удобоваримый доклад.
Как, чтобы дети забыли, как меня зовут, мне объяснить моего разведчика? Откуда я его достал и куда я его дел в итоге?
Ну, куда дел — это проще всего. Погиб он, как и многие другие, зато спас принцессу.
Проще всего было бы поменять немного ход событий и рассказывать, что первым мы обнаружили слежку Кровавого, поймали его и уже он и сообщил нам о засаде. Но эта умная мысль пришла мне в голову слишком поздно. Кто-то из обычных солдат просто случайно проговорится, что всё было немного не так и всё, мой рассказ начнёт сыпаться. Да и как допрашивать Кровавого, который вопит, что он, вообще-то, свой, и сыпет именами командиров?
Нужно как можно больше правды, а все неточности валить на мёртвых и надеяться, что никто сильно спасителя принцессы проверять не будет. Не сам же я организовал это нападение, чтобы выслужиться? Пусть Вир выкручивается и объясняется, а уж что всё это разбирательство в итоге к нему и приведёт, я более чем уверен, не зря же везу доказательства?
Ладно, выкрутимся, время на то, чтобы уложить в голове рассказ есть. Когда я командовал гнать на помощь, успокаивал себя тем, что после победы недостатка в лошадях не будет. Наивный. Предатели не выбирали, куда целиться, просто засыпали стрелами дорогу, убивая и солдат, и лошадей, и возниц, наши же лошади тоже, скорее мертвы, чем живы, несколько слабейших даже пришлось прирезать, чтобы оборвать их муки, поэтому мы сейчас плелись лишь чуть быстрей пешего и будем плестись ещё лиг пять, до ближайшего опорного лагеря, где я выбью себе свежих.
Похоже, о предстоящем думал не только я. Спустя лигу принцесса Леве вновь заговорила со мной:
— Если не ошибаюсь, то вы сейчас служите в отряде, который создал для своих замыслов стратег Яшмовые Весы? Гири Весов, верно?
— Да, ваше высочество, — дал я, в общем, ненужный ответ, но не мог же я просто кивнуть?
— Тогда не будем нарушать ваши армейские правила, которые так важны для спокойствия солдат, заодно поделимся частицей славы с теми, кто имеет отношение к вашему подвигу. Не будем искать способа незаметно проникнуть во внутренние кольца охраны лагеря, просто идём к вашему командиру. Какое у него звание? Хоу, гонган?
— Хоу, ваше высочество.
— Отлично, этого будет вполне достаточно, чтобы уже он провёл нас в кольцо советников.
— К Яшмовым весам?
— Пусть благодарность получат все причастные к этому делу. Как и наказание.
Говоря эти слова принцесса Леве обернулась к одной из телег. К той, в которую солдаты сложили головы всех Кровавых, Клинка Вирма и всех идаров из числа напавших. Доказательство того, кто предал и устроил нападение на отряд принцессы Леве. Ну Омер, связанный так, что и пальцем не пошевелит, там же лежит. Бок о бок с мёртвыми.
Привлекая моё внимание, рядом, на расстоянии вытянутой руки повисли сразу двое — Молак и Ариос.
Я чуть шевельнул рукой, показывая, что заметил и слушаю.
— Господин, ваш план верен, но вы забыли про одну вещь. Про ваших подчинённых. Какой прок скрывать лицо Леве, если пока вы будете идти к хоу, солдаты уже потребуют себе свою долю славы за её спасение?
Совет или упрёк был справедлив. Я крутнулся в седле, оглядывая этих самых подчинённых. Окровавленных, усталых, перевязанных. Что-то они подлечили исарами из запасов отряда, что-то у самых тяжёлых подлечил я. Негромко произнёс:
— Креод.
Как и подозревал, он меня отлично услышал: встрепенулся, поднял взгляд, встречаясь со мной глазами.
— Ко мне.
Когда его граух поравнялся с моим, я так же негромко приказал:
— Мы едем в лагерь. Солдаты должны молчать о том, что произошло.
Он прищурился:
— Просто молчать или…
— Молчать до тех пор, пока к ним не придут с вопросами люди короля или кто-то подобный. Ни единого лишнего слова, ни единой похвальбы о том, как они спасли дочь короля. Они должны быть немы. Смогут или лучше оставить их за оградой лагеря?
Креод нахмурился, не торопясь с ответом, наконец, кивнул:
— Смогут. Когда доберёмся, у них уже не останется никаких сил, а азарт и бодряк из крови выветрится. Сгоню всех в один шатёр, найду дежурного адепта, он их подлечит, и они рухнут спать до утра. Сейчас же я прочищу им мозги так, чтобы они боялись даже рот открыть.
— Действуй.
Едва Креод отстал, я шевельнул пальцами левой руки.
Вы тоже займитесь этим. Не так уж и много их осталось. Приставить отдельную тень. Если откроют рот, то должны умереть.
Ариос многообещающе усмехнулся:
— Сделаем, господин.
Креод вернулся к повозке с ранеными, вокруг которой и сбились выжившие. Неправильно, конечно, почти лишившись сил и оставшись, по сути, беспомощными, отказываться от дозоров, но ярость Эскары уже отбушевала своё в жилах, потребовала свою плату слабостью. Оставалось полагаться на невероятно острые чувства господина. Креод до сих пор помнил рассказы своих парней о том, как господин безошибочно навёл их на отряд реольцев в долине Ожерелья.
Хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание.
— Что, мужики, небось уже предвкушаете, как будете травить байки про то, как спасли принцессу, своими, вот этими окровавленными в крови врагов, руками вырвали её из лап предателей?
На лицах солдат промелькнули разные чувства, но по большей части предвкушение, кто-то даже гыкнул:
— Гы-гы-гы.
Креод тоже расплылся в улыбке:
— Гляжу, моя наука быстро забывается, а новичкам в нашем отряде так и вообще неизвестна, — в мгновение превратив улыбку в оскал, Креод прошипел. — Башкой своей тупой думайте хоть немного. Есть дела нас, простых людей, а есть дела идаров. Не лезьте в них. Тут бывает, в Малом доме за длинный язык можно башки лишиться, а вы собираетесь травить байки о королевском Доме.
Какой-то смельчак из новеньких возмутился:
— Да чего сразу байки? Сущую правду расскажем же!
— Кому нужна твоя правда, воин? — уставился на него Креод. — Кому? Тебе славы хочется? А мне хочется, чтобы тебя не вздёрнули уже завтра утром. Господа сами между собой разберутся, что случилось и кого наказать, а кого наградить. За нашим господином Лиалом дело не станет, за этот бой он наградит вас щедро. Вы же держите язык за зубами, чтобы его не лишиться вместе с головой. Да, дрались, да, парни погибли, нет, ничего особого, разве что в этот раз задница была глубже, чем обычно.
Замолчав, Креод оглядел солдат, качнул головой:
— Не убедил, да? Тогда скажу так — к тому, кто откроет свой рот, я приду лично и вырву не болтливый язык, а сердце, — заметив, как побледнели выжившие из его старого отряда, Креод кивнул. — Вижу, меня поняли. Кто понял, поделитесь с новичками, вы ведь все теперь в одной лодке, до тех самых пор, пока Хранители Реола не падут.
Креод развернул грауха, двинулся в начало скудной колонны в две телеги, но всё равно продолжал слышать шепотки за спиной:
— Это он о чём?
— Ты тупой? О том, что если ты нарушишь его приказ, то он вырвет тебе сердце. Вобьёт руку в грудь, а затем выдерет его, раздавит его перед твоим лицом в кашу, пока ты ещё жив.
— Че-е-его?
— Чего, чего… Того! Ты глухой? Он уже троих так на наших глазах прикончил.
— Разве это возможно?
— Я, по-твоему, брешу? Мы его промеж себя называем кровавым гаэкуджей.
— Да ты гонишь! Что у Кровавых жнецов, что у Кровавых воинов глаза алым полыхают, потому они без своих плащей чарованных не ходят.
Креод чуть пригнул голову, вслушиваясь и пытаясь решить, не лучше ли их всех тут и прикончить?
Там, позади, торопливо забормотали:
— Придурок, так он и не они, ты чего? Это просто прозвище такое, за его привычку чуть что, сразу кровь пускать.
Креод хмыкнул. Ладно, ещё поживут.
— Прозвище, — презрительно протянули в ответ. — Такое же липовое, как гаэкуджа? Какой из него гаэкуджа? Где жетон? Где это видано, чтобы простолюдин был в том же ранге, что и адепт?
— Дурья башка, на твоей армии что, свет клином сошёлся? Это наш господин, молодой владетель Лиал гаэкуджа армии с жалованной за подвиги бляхой, а Креод гаэкуджа воинов Дома Денудо. Где ты видел, чтобы в Домах бляхи таким, как он, раздавали? Да и это…
Голос стал ещё тише, Креоду уже пришлось напрягаться, чтобы разобрать слова.
— Кто тебе сказал, что он такой же простолюдин, как мы? Ты, вообще, понял, что он сегодня на пару с Илиотом прикончил Клинка? Идар он. Незаконнорождённый просто. Старший брат господина Лиала, потому так и силён. Такое часто случается в Домах, понял? Владетели до супружества бегают по молодухам, да и потом берегутся, вдруг супруга детей не понесёт, понял?
Креод поперхнулся и с трудом удержался от того, чтобы не обернуться. А вот от того, чтобы не покоситься на господина, удержаться не смог. Он это слышал или нет? Тут же ответил сам себе — разумеется, слышал. Придурки, это же нужно было выдумать такую дичь? На миг Креоду показалось, что уж лучше бы они рассказывали, что он вот такой необычный Кровавый, чем вот это всё. Но только на миг. Впрочем, зубы он им с утра всё равно пересчитает.
В главный лагерь, ставку короля и место, куда и должна была приехать принцесса Леве, мы добрались уже в ночной темноте.
Я привычно раздал указания, правда, на этот раз меня выслушивал лишь Креод, на которого всё и свалилось, привычно же двинулся к шатру хоу.
Правда, нет-нет, но касался медальона на груди, проверяя, сколько в нём осталось запаса жара души. Смешно.
Перед закрытым пологом рявкнул:
— Гаэкуджа Лиал прибыл на срочный доклад к хоу Думайну!
Ответ раздался тут же:
— Входи.
Видимо, хоу не спал. Стоило мне, пригнувшись, шагнуть внутрь, как он недоумённо фыркнул:
— Как ты так быстро…
И тут же замолчал, когда я замер у входа, придерживая полог для принцессы Леве, которая следовала за мной в образе невысокого и хрупкого Кровавого. Интересно, кстати, есть ли Кровавые женщины? Я вот о таком не слышал, но мало ли о чём ещё я не слышал? Жаль, что этот вопрос не пришёл мне в голову раньше, можно было бы задать его принцессе Леве. Сейчас уже поздно.