— Круто!!! — взвыли жеребята, но я был уверен, что через неделю их запал закончится. Но общение с заинтересованными людьми… кхм… общение с заинтересованными понями это всегда приятно. Чего я не ожидал от слова совсем, это того, что через неделю запал закончился у меня, а детвора продолжила изо дня в день занималась наблюдениями. Что ценно, старики поддержали почин молодых лошадок и совмещенный прогноз он прям да, поразил меня своей точностью. Оно, знаете ли, цепляет, когда точность прогноза малолетних лошадок выше, чем то, к чему ты привык в технологическом мире со всеми его спутниками и суперкомпьютерами.
Вторым моим занятием в преддверии холодов было налаживание производства фонариков. Так уж получилось, что я познакомился со стекольщиками Обела и, обуреваемый тягой к упрощению и паранойей, разработал метод цельнозапаяных ламп со встроенной внутрь катушкой и нитями накала. Так-то лампы на основе бутылочек тоже работали, но даже для своего времени это было не сказать что великое достижение. Можно было сделать лучше и практичней. Что я и сделал.
Мастера-стеклодувы снабжали меня полуфабрикатами, в роли которых выступали полностью запаянные сосуды с теми компонентами, которые я для них подготовил. Ну, а получая эти колбы, я пользовался тем, что дано местным поням от рождения, я использовал копытокинез на том, что было запаяно в этих самых колбах. Словами не передать, насколько невероятные штуки можно творить, когда можешь «двигать» предметы в запаянных объемах. И да, основная хитрость была в химии и том, что не приходилось заботиться о температурном расширении. Снаружи оно смотрелось максимально примитивно и понятно, просто маленькая склянка с ушком под шнурок, но… хе-хе… дьявол как всегда крылся в мелочах. Даже зная состав гильзы с химией, без индукционного нагревания сборку было невозможно закончить. Но проклясть я свою паранойю конечно же проклял, так как получить вихревые токи копытокинезом было хоть и возможно, но очень и очень муторно.
К сожалению, из-за нежелания раскрывать секрет сборки и прорезавшейся лени, я был вынужден закупаться необходимыми частями у разных мастеров и под заказ, теряя на этом немалую долю прибыли, но, после того, как мы застелили пол досками, а я сложил нормальную печь… Ну, как нормальную? Обычная голландка с поправкой на местные условия и обстоятельства. Словом, к моменту первых морозов мы, фыркая от разлетавшейся во все стороны соломы, заменяли наше гнездышко на какой-никакой, но матрас и одеяла. А деньги… у нас всё было. А чего мне не хватало, то в любом случае придётся изобретать и делать своими копытами.
И у меня, конечно, были задумки, которые стоило бы воплотить в жизнь, но для них не требовались какие-то совсем уж чудовищные деньги. А многое могло пригодиться не одному мне, и под эти проекты можно было подтянуть окружающих. Словом, последующие события меня, конечно, порадовали, но то ли я зажрался, то ли бытие понькой наложило свой отпечаток.
— Здравствуйте, я курьер Лилия, — поздоровалась с нами лошадка, что была одета в припорошенную снегом форменную попону. Что ценно, сей персонаж сначала постучал копытом по двери летней веранды, где Фрейя до холодов принимала страждущих, а уже затем вломился в обогреваемый печью объем.
— И вам здравствовать, курьер, а мы Грей и Фрейя, — ответил я, и обернулся к подруге, что выбралась из-под одеяла, которое тестировала. — Милая, тебе тут жалование принесли.
— Всё верно, жалование для кобылки Фрейи и стипендия для жеребца Грея.
— Что-что? Стипендия? — удивленно переспросил я, оборачиваясь. — Мне?
— Ну да, ты же почетный пони, — обойдя меня, ответила Фрейя, приглашая курьера к столу. — Лилия, не желаете ли теплого морса с лепешкой? Мы только что испекли.
— Отказываться не буду, — ответила кобылка, с благодарностью принимая чашку. — На улице хоть и не мороз, но ветер всё портит.
Фрейя поболтала с курьерской кобылой, которая и в самом деле отсчитала монеты нам обоим. И да, в этот раз монет снова было двадцать. Ну, а когда гостья ушла, я демонстративно посмотрел на подругу.
— Я что, не рассказывала? — смутилась Фрейя.
— Нет.
— Ах, ну да, мы же сразу на праздник пошли, — кивнула кобылка. — В общем, если учитывать какой ты обормот, важны только три момента. Во-первых, ты имеешь право написать принцессе лично. Во-вторых, право голоса в местных собраниях. В-третьих, могут назначить стипендию или пансион. Тебе назначили стипендию.
— И как долго её будут платить?
— Ну, я не уверена, но скорее всего пока не умрешь.
От неожиданности я уселся на круп там, где стоял. Двадцать полновесных монет это, конечно, не ахти какие деньги, но если есть крыша над головой, а это редкая редкость, чтобы пони бомжевал, то тут и на поесть и на помыться в термах и даже на несколько походов в театр хватит. Понятно, что если жрать деликатесы и заливаться сидром, то надолго этого не хватит, но я ведь про другое. Фактически этих денег достаточно, чтобы высвободить время. Ну, либо это может стать приятным бонусом к твоему доходу, если лишнее время тебе не нужно.
Пока я размышлял, кобыла подошла и уселась рядом, прижавшись своим боком ко мне.
— Давай перед походом в баню испробуем наше новое ложе.
=*=
Самое страшное во время бурана это то, что ты чувствуешь, как сходишь с ума. Ни тебе ютубчика, ни даже книги. Можно, конечно, рискнуть и добежать до соседей, чтобы поиграть в шашки или реверси, но это уже даже пополам с сидром не лезет. И ведь ещё хорошо, что у меня одна кобыла, а не целое стадо, как у некоторых. Вот уж где начинаешь понимать, что перерывы в общении телами тоже нужны… А может это просто погода на гормональную систему действует.
Я лежал в кровати, копытами кверху и бездумно смотрел на то, как вокруг работающего фонарика новой модели по эллиптическим орбитам, словно планеты вокруг светила, летали мочёные яблоки. Правда летали они сразу в трех плоскостях, но у меня и не было задачи повторить строение солнечной системы. Просто коротал время, забавляя себя тем, чем мог.
— Сразу видно городского жеребца, — потрепав меня по гриве, улыбнулась Фрейя. — Пока снег не лёг, ты постоянно носился и что-то делал, смущая окружающих своей активностью.
— Пойду, дров принесу, — поднявшись на ноги, даже не глядя вернул яблоки в тарелку на столе.
— В такую погоду? — с сомнением уточнила кобылка и, усмехнувшись, напомнила: — Ты уже забыл, что перед непогодой устроил дровяной склад на веранде?
И тут, словно сама вселенная сжалилась и к нам в дверь неуверенно поскреблись.
— Здравствуйте Грей, — поздоровалась кобылка, что оказалась облеплена снегом буквально вся. — Здравствуйте Фрейя, я к вам.
— Плохо себя чувствуете? — подобралась подруга.
— Нет, слава ветру нет, но у жеребенка странные симптомы.
— Ни слова больше, — вклинился я. — Милая, идём, жеребёнок в опасности.
— Он у меня городской, от вынужденного безделья на стену лезет, — пояснила ситуацию Фрейя. — Вы продолжайте, а я пока попону накину.
Не стал слушать про температуру носа и цвет языка больного, торопливо одеваясь. И хоть у лошадок с одеждой всё достаточно прозаично, надеть зимнюю попону закрытого кроя, не такое простое дело, как кажется. Но для того, кто сутками напролет крутит яблоки вокруг фонарика и устраивает потешные воздушные бои древесных щепок, одеться без посторонней помощи не проблема. Фрейя лишь ругнулась невнятно, когда её комплект зимней одежды, под моим управлением, буквально накинулся на неё, закутывая в себя.
Сказать, что нам обрадовались, это ничего не сказать. Местный жеребец, Вальд, чуть не прослезился, переведя стрелки на Фрейю.
— Грей, родненький, срочно заводи себе ещё кобылу или две, иначе мы с парнями издохнем от черной зависти.
— Что, всё так плохо, — покосившись на консилиум, что собрался вокруг несчастного жеребёнка, внимательно посмотрел на собеседника.
— Обыденная же простуда, но из-за того, что вынуждены третий день кряду дома сидеть, мои совсем озверели. Сидр будешь?
— Уже не лезет, — повинился я, и покосился на греющих уши жеребят. — Детвора, вижу, тоже мается.
— Не хочешь сидр, давай выморозки жахнем, а? Ну реально никаких нервов уже не хватает. Я же копыта на себя наложу такими темпами.
— Ладно-ладно, убедил, — вздохнул я, уже зная, что местные кони вымораживают сидр с целью получить более крепкое пойло, а отходы используют как основу для компота. Правда, компот тот всё одно с градусами, но зимой это самое то.
— Не vodka конечно, но штука ядрёная, — просипел я, зажевав снегом.
— Отож, — приосанился жеребец. — Грей, может, историю какую расскажешь, а?
— Пап! Мы тоже хотим послушать. Ну, па-ап! — заныли жеребята хором, окружив Вальда.
— Какой сложный случай, — я даже копытом за ухом почесал. — Что-то не припомню я историй без потеков крови и похабщины.
— Мистер Грей, мы верим в вас! — жеребята оставили отца в покое, и обступили уже меня. — Только что-нибудь не очень страшное, чтобы ночью в туалет не хотелось, а то на улице метёт.
— Не очень страшное? А я так хотел рассказать про богов хаоса и kosmodesant… — пошутил я, но видя просящие мордашки, был вынужден уступить: — Ладно-ладно, есть у меня для вас подходящая история.
— А закончится хорошо? — уцепившись за меня как за родного, вопросила самая молодая лошадка в этой банде жеребят.
— Хорошо закончится, — отодрав лошадку от себя, всунул её в копыта Вальда. — В общем… В одном сказочном городе жили…
Глава 9 (есть такая профессия)
=*=
— Однако, — пробормотал я, полюбовавшись на заголовочную часть свитка.
«Приключения жеребёнка Невежды и его друзей»
«Придумал жеребец Носов»
«Рассказал жеребец Грей»
«Записала кобылка Пёрышко»
Пробежав взором по первым строкам, я даже поёжился от осознания адовых усилий и терпения, которые были вложены в этот свиток Пёрышком.
— Я старалась, — алея ушами, пробормотала кобылка-подросток на мою похвалу и, торопливо упаковав свиток в тубус, умотала не попрощавшись.