Один из них — Тимофей Косых, вернувшийся большевиком с фронта первой мировой войны. Дружба с ним во многом определила жизненный путь Романа Улыбина.
Когда фронтовики своими действиями отталкивают от себя многих казаков. Косых решительно выступает против товарищей. Его логика несгибаема: «Вы Советской власти вредите. А в таком разе я и отца родного не пожалею».
Если путь Семена Забережного и Тимофея Косых в ряды партизан прям и ясен, то совсем по–иному пришел сюда Федот Муратов. Вечный батрак, он возвращается с первой мировой войны в Мунгаловский с твердым намерением «пускать пух из поселковых тузов». Впрочем, убеждения он меняет очень быстро — его можно увидеть и среди богачей Мунгаловского, и среди анархистов. Жизнь приводит его к матросам–дальневосточникам, и только здесь Федот нашел свое место. Будут у него срывы ч в дальнейшем, но главное в душе Муратова свершилось: он нашел цель, ради которой стоит жить, сражаться, работать. Колоритный образ Муратова тщательно выписан автором. Радует разнообразие красок, найденных писателем, — здесь заразительный юмор соседствует с трагически–пре- красным изображением беспримерного подвига Ускова и Муратова, чем создается многоплановая картина действительности, ее смешных и высоких сторон. На образе Муратова К. Седых показывает, как в титаническую борьбу народа за свое освобождение втягиваются люди самых различных биографий, как они растут в этой борьбе.
Кто же противостоит тому лагерю, в котором находится Роман и Василий Улыбины, Семен Забережный, Тимофей Косых, Федот Муратов?
К. Седых рисует целую галерею образов людей, которые не хотят и не могут примириться с торжеством народа. С большой обличительной силой написаны портреты многих из них, причем написаны не поверхностно, а с глубоким проникновением в их социальную и человеческую психологию.
Одним из первых в этом ряду следует назвать купца Сергея Ильича Чепалова, разбогатевшего грабежом и убийствами. Скупыми и точными мазками рисует К. Седых трусость и жадность Чепалова, его дьявольскую злобу к тем, кто не хочет жить по старым порядкам. Это он составляет для карателя Соломонова список «большевиков», куда включает всех, кто ему неугоден. Опившегося кровью купца настигает справедливое возмездие — взрыв партизанской гранаты замуровывает его в лесном логове, где он искал спасения. Конец Чепалова, забившегося в волчью нору, символичен — он подчеркивает звериный образ врага.
Нельзя не отметить убедительную достоверность чепаловского портрета — в изображении К. Седых нет ничего от рисунка сажей или дегтем. Писатель стремится быть предельно объективным, он ничем не хочет навязать свои выводы читателю.
Все решает подбор фактов, деталей — ив этом видно мастерство художника.
Поселковый атаман Елисей Каргин — тоже враг, пожалуй, еще более опасный, чем Чепалов, потому что он гораздо умнее, дальновиднее и хитрее.
Многие казаки (например, Герасим Косых) считают, что «богач Каргин, ничего не скажешь. Только он совсем из другого теста сделан, чем, к примеру сказать, Сергей Ильич (Чепалов — Ю. М.). Этот, чтобы свои капиталы спасти, завтра хоть японцем сделается. А Каргин не такой. Семенова–то он, может быть, и ждет, но с чужеземцами родниться не будет». Ошибочность этой точки зрения доказывает сама жизнь Однако нельзя игнорировать известную раздвоенность в характере Каргина, так тщательно выписанную К- Седых. В чем йсе причина этой раздвоенности? Каргин не хочет обострения отношений между двумя лагерями, выступает против бессмысленных жестокостей семеновцев для спасения старого. Он надеется на умиротворение, не желая победы народа.
И хотя Каргин — человек с хорошими задатками, храбрый и умный, — логика событий неумолимо приводит его к неизбежному концу: он едет за границу, становится человеком без родины
Так разоблачает К Седых позицию «примиренчества», показывая, что не существует «среднего пути» — можно идти только с народом или против него, другого выбора нет. И тот, кто хочет остаться «над схваткой» двух миров, найти «третий путь» — не сумеет этого сделать; он объективно, независимо от своих побуждений, будет способствовать победе одного и поражению другого.
К- Седых, создавая широкую, многоплановую картину жизни, не мог пройти и мимо тех, кто находится на перепутье, не умея выбрать дороги, и колеблется между лагерем Василия и Романа Улыбиных, Забережного, Тимофея Косых и лагерем Чепаловых, Волокитиных, Каргиных.
Наиболее типична для колеблющихся фигура Северьяна Улыбина.
Всю жизнь проживший в постоянном труде и бедности, немало нсгретивший упреков и издевательств за брата–каторжника, Се- нерьян отлично сознает, что на свете многое устроено далеко не так, как ему бы того хотелось. Казалось бы, что дальнейший путь Северьяна, особенно после того, как свершилась Октябрьская революция, предопределен, тем более, что его родной брат и сын сражаются на стороне большевиков. Но К- Седых нигде не склонен приглушать сложность, а порой и запутанность человеческих характеров и судеб. И он показывает, как Северьян становится дружинником в отряде Каргина. Причина блужданий Северьяна в том, что он не понимает смысла событий, происходящих на его глазах, запутался в них. Колебания Северьяна отражают борьбу старого с новым не только в его душе, но и в душе миллионов крестьян в годы революции и гражданской войны.
Позже Северьян убеждается в своей ошибке, но прозрение его происходит слишком поздно. Он, дружинник семеновских войск, гибнет от руки семеновского же палача. За час до смерти Северьян узнал, что партизанским отрядом, которому он днем раньше отказался сдаться, командует его сын Роман.
И содержанием событий, и самой ситуацией К. Седых подчеркивает бессмысленность гибели Северьяна. Оказавшись в чуждом ему лагере, он не может перед лицом смерти искать утешения в мысли, что отдает жизнь за правое дело. И это усиливает трагизм печальной судьбы Северьяна.
В «Даурии» сравнительно мало женских образов, и выписаны они скупо. Исключение составляет Дашутка Козулина, сыгравшая такую большую роль в жизни Романа Улыбина, его первая и самая сильная любовь.
Образ Дашутки — один из наиболее обаятельных в произведении. Чистая, прямодушная, она находит в себе силы отказать в сватовстве немилому ей Алешке Чепалову, вопреки требованиям своенравного, вспыльчивого отца: девушка со всей силой первого чувства любит Романа. Но, уловив его колебания, она в порыве оскорбленного самолюбия дает согласие на брак с Алешкой Чепаловым.
Тонкой кистью написаны картины жизни Дашутки в чепаловском доме, тоска по Роману, который по–прежнему дорог ей.
Через всю свою короткую жизнь проходит она с гордо поднятой головой, скромная, но такая душевно сильная, такая цельная по натуре. Смерть Дашутки тоже свидетельствует о глубине и силе ее чувств — не желая быть опозоренной семеновцами, она недрогнувшей рукой заносит над собой нож.
В образе Дашутки К. Седых талантливо воплотил сильные и слабые стороны крестьянки и казачки, сочетавших прекрасные душевные качества с общественной пассивностью, свойственной на первых порах.
Наряду с вымышленными персонажами в «Даурии» действуют также и исторические лица.
Это — Сергей Лазо, руководители восточносибирских партизан Павел Журавлев и Фрол Балябин, члены военно–революционного штаба в Забайкалье Дмитрий Шилов, Иван Бутин и Николай Матвеев, участники партизанского движения в Забайкалье Метелица, Бородавкин, Кларк, Семенихин, Георгий Богомягков, Димов.
«Крупным планом» выписан лишь Сергей Лазо. К. Седых указывает, что образ легендарного героя гражданской войны создавался им «исключительно по воспоминаниям его боевых друзей и соратников, опубликованным в печати». Очевидно, известная скованность, которую испытывал писатель, не желая выходить за рамки имевшихся в его распоряжении документов, помешала обрисовке одного из замечательных сынов нашего народа К. Седых называет многие прекрасные качества Лазо — бесстрашие, большой военный талант, рассказывает об его огромном авторитете среди красногвардейцев и партизан, об его даре пламенного трибуна. Однако эти качества названы, а не показаны в действии, — изображение подменяется декларацией.
Работу над образом Лазо К. Седых продолжил в киноповести «За правое дело», написанной совместно с И. Назаровым.
В этом произведении образ народного героя выписан полнее, объемнее, чем в «Даурии». Авторы сумели сделать главное — воссоздать характер Сергея Лазо: его душевную твердость, его ненависть к врагам родной страны и трогательную заботу о друзьях, его преданность делу партии.
Остальные исторические образы «Даурии» являются эпизодическими. Несколько подробнее обрисован Павел Журавлев и Фрол Балябин, но и они лишены запоминающихся характеров.
Всегда интересны «секреты» творчества: как, каким путем писатель приходит к созданию того или другого персонажа.
К. Седых пишет: «Образы Сергея Ильича Чепалова, Никулы Лопатина и Федота Муратова списаны с моих односельчан. Они пришли на страницы романа такими, какими были в действительности».
Жизнь Юды Дюкова, чуть было не ставшего по «Даурии» убийцей Романа Улыбина, почти без изменений перенесена в произведение. Дюков, уйдя в партизаны, после гражданской войны не вернулся в родные места. У К. Седых были сведения, что он погиб в боях с белогвардейщиной, и поэтому писатель не изменил фамилии и имени героя. Когда «Даурия» была опубликована, автор получил такое письмо:
«Здравствуй, дорогой Костенька!
Пишет тебе Юда Дюков. Роман я твой прочитал. Очень он мне понравился. Ты всю мою жизнь правильно описал. Только почему» ты меня, Костенька, убил? А потом еще, Костенька, я ведь в Улыбина не стрелял, ей–богу не стрелял. А в остальном ты всю правду о моей житухе написал».
Такое утверждение имеет под собой все основания: К. Седых не изменил главной правде — правде жизни, умело отбирая типическое, осмысляя события определившие судьбу данного человека. Это было бы невозможным без проникновения в суть характера того или иного литературного героя. Человеческие характеры, своеобразные и неповторимые, созданные К. Седых, делают живыми Чепалова, Никулу Лопатина, Федота Муратова, Юду Дюкова, Алексея Соколова и других. Как бы мало места ни уделял автор этим персонажам, читатель видит логику развития каждого образа, определяемую всем строем его мыслей и чувств в данных конкретных условиях. Основная, ведущая «линия» характера литературного героя определяет и основную ведущую «линию» его поведения, его позиции в борьбе классов. Это сочетание индивидуальных и общественно–социальных черт и создает облик жнвого века, делает повествование неотразимо убедительным.