Евгений грустил, что не может стать для дочери достойным примером. Бомбил, вписывался в разные полуавантюрные проекты, организованные приятелями, и даже пытался когда-то заниматься бизнесом самостоятельно, но быстро прогорел. Ни на одной работе не задерживался дольше, чем на два года, поэтому вряд ли мог без фальши рассказать Светлане о призвании и деле всей жизни.
Спрашивать у девочки, не хочет ли она быть, как мама, врачом, бессмысленно. Ответ очевиден, да и опасность спровоцировать истерику разговорами о матери не миновала. Света ловко умела плакать, когда хотела. Была ли скорбь искренней – в это Евгений старался не вникать, чтобы не напугать самого себя напрашивающимся выводом: его дочь неплохой манипулятор, а он ей потакает. Сделать этот вывод означало бы признать правоту Галины. А не хотелось. К тому же случившиеся в жизни Галины перемены вдруг стали формировать у Светы ту самую веру в чудеса, о которой Евгений неустанно твердил и которая теперь ему казалась наивностью и оторванностью от реальности.
– У Гали же получилось вот так: раз – и в шоколаде! – говорила Света.
Да, Галя с двадцати лет уже считалась опытной няней, но и образование получила: окончила полугодовые курсы бебиситтеров, обучилась массажу и оказанию первой помощи. Всё, чего достигла, Галя добилась упорным трудом, на который Света была не способна – Евгению приходилось это признавать, несмотря на отцовскую любовь. Света же вбила себе в голову, что Гале всё досталось на блюдечке, а значит, и ей самой однажды кто-нибудь тоже предложит есть из золотой посуды. А пусть бы Галя и похлопотала за двоюродную сестру: мало ли семей, желающих нанять сиделку!
– Грамотную сиделку, – безжалостно припечатывала Галя, когда Евгений заводил с ней разговоры насчёт протекции для Светочки. – Пусть учится, пройдёт хотя бы те же курсы, что и я. Но, боюсь, ничего толкового из неё не выйдет, и вы, между прочим, приложили для этого немало усилий. «Светочка, сиди, моё солнышко, я сам всё сделаю», «Светочка, золотце, устала после школы, ляг, отдохни…» Светочка – то, Светочка – сё, а теперь что? Я её порекомендую, а потом от стыда сгорю, выслушивая, какую неумеху в дом к нанимателям привела? Зад от переда на детских колготках не отличит!
Евгения коробило от Галиной прямолинейности.
– Галочка, нельзя так, Света твоя сестра, ты могла бы ей помочь!
– Света – моя сестра, – серьёзно отвечала Галя, – и я её люблю. И я ей помогала и помогаю. И всё время твержу поперёк ваших напутствий: Светка, учись, Светка, не ленись, Светка, стремись! Берись за ум! У меня в её годы уже было такое резюме, что семьи боролись, переманивали, а я ещё и выбирала, свои условия ставила. Так что я для Светки живой пример: найти себя можно и нужно, только для этого надо хотя бы начать искать! А не сидеть у телевизора и канючить: папочка, чайку хочется! Папочка, а зефирчика у нас нет? И папочка, вместо того чтобы взять ремень и погнать лоботряску на работу, несёт ей и чай с зефирчиком и конфетки с бараночками! Светке одна дорога – замуж удачно выйти, чтоб с одной шеи на другую пересесть…
Свету мысль вдохновила. Она стала обдумывать удачное путешествие с «шейными пересадками». Папочка не вечный, когда-нибудь его не станет, и что прикажете делать?
Первым кандидатом в женихи был Георгий. Он давно был к Светке неравнодушен. У деревенского костра, перебрав, шептал всякие разности о любви, целоваться лез. Тогда Свету передёргивало от отвращения: несколько минут назад Георгия вывернуло и теперь от него пахло перегаром и блевотиной. Но сейчас, когда появились мысли о быстром браке, лучшей кандидатуры, чем влюблённый соседский сынок, не найти. Конечно, одно дело – полапать девчонку в юношеском запале и совсем другое – взять её в жёны. Но Света предпочла об этом не думать. Её смущали Оладьевы-старшие. Галка называет их «те ещё хмыри». И она права. Заманить Георгия под венец не проблема, а вот жить под одной крышей с его папашей – удовольствие однозначно сомнительное.
Есть и другой вариант: одноклассник Валерка Яблонев. Он от Светки тоже без ума. На выпускном был довольно напорист и даже кое-какие баллы к зрелости Светка ему в тот вечер начислила.
Света позвонила Валере сама, назначила свидание, на которое тот с радостью согласился, и разговор о свадьбе как-то вдруг завёл сам, без намёков и направления беседы в нужное Свете русло. Галка – ох уж эта всезнающая Галка – только хмыкнула:
– Быстрая свадьба нужна парням в двух случаях: либо они военные, которым вскоре распределяться по местам дальнейшего прохождения службы, либо они хотят улучшить жилищно-коммунальные условия. О браках по залёту не говорим, там выгоды для кавалера никакой.
Валера был из второй озвученной Галей категории. Жил он в двушке с матерью и двумя старшими сёстрами. Комнату в общежитии от вуза получить не удалось: иногородних селить некуда, а уж местным и подавно давали от ворот поворот. Свадьба решала два вопроса: с жильём и сексом, который у Валеры всегда был эпизодическим и «подзаборным». Домой девушку не приведёшь, приходилось довольствоваться подъездами и случайными хатами.
Светка Валере нравилась. Да и других девчонок вполне можно будет приводить – как-то так радужно и беспринципно рисовал он в голове будущую семейную жизнь. Света тоже строила планы, далёкие от совместного обустройства уютного гнёздышка. Был бы кто-то, кто гвоздь забьёт, шуруп ввинтит или ввернёт – что там с шурупами делают? Зарплату в дом пусть приносит. Чтобы всё, как полагается: жена руководит, муж делает.
Галя только пожимала плечами. Насчёт взаимоотношения полов у неё взгляд был особенный: она семью заводить не хотела. Её устраивали случайные короткие встречи, нравились ей в основном эгоистичные самовлюблённые красавчики, смазливые внешне и пустые внутри. Галя отдавала себе отчёт, что с таким «типажом», да ещё и в молодости ничего путного не построишь, и потому не мучила ни себя, ни «типаж». Лёгкие, необременительные встречи, короткие связи, иногда – повторный звонок для удовлетворения физиологических потребностей, но именно – иногда. Пустышка на то и пустышка – как соска: обмануться дважды ещё возможно, а трижды, увы, не прокатит. Это даже младенцы понимают. Детей Гале хватало и тех, с которыми она нянчилась. Она любила их всех, готова была возиться с ними сутками напролёт, но собственных заводить пока не собиралась точно…
***
Апрель 2012 года
Свадьбу отмечали скромно. Гулянья можно было бы назвать «семейным обедом в несколько расширенном составе». Жених и невеста одеты были торжественно, но всё же свадебными в привычном понимании их наряды не выглядели. Света не хотела белого платья и фаты, Валера не настаивал. Он предпочёл одеться в светлые лёгкие брюки и белую рубашку поло. Света облачилась в джинсовое платье на пуговицах.
Самым официальным в костюме-тройке выглядел Евгений, он то и дело поправлял галстук-бабочку и страдал от жары, потому как день для апреля выдался неожиданно солнечным.
Мне хотелось бы рассказать здесь о чувствах отца, отдающего замуж единственную дочь, а может быть, и привести полностью его застольную речь, но делать этого не стану, ибо для отцов, уже благословивших своих дочерей, чужой опыт не так уж важен, а для тех, кто в подобном мероприятии участвовать не планирует, и вовсе излишен. Скажем только, что пережил этот волнительный момент Евгений со всей мудростью и присущей ему теплотой. И добавим, что он чувствовал бы себя увереннее и уютнее, если бы рядом была жена, да и Светочке не хватало матери в дни подготовки к свадьбе и на самом торжестве. Галя произнесла тост за «чудесную тётю Веру», Светочка расплакалась – искренне и от души, Евгений тоже не сдержал слёз.
Уже под вечер, когда гости насытились, вдоволь потанцевали и готовы были пить чай с тортом, в ресторан заявился изрядно выпивший Георгий. Сколько ж их было уже, таких сюжетов, когда влюблённый парень решается увести возлюбленную прямо в день бракосочетания, сколько историй о том, как отвергнутые соперники портят свадьбу пьяной дракой, и вот, пожалуйста, в моей тетради появляется нечто подобное, чему я совсем не рад.
Сюжет тем более клишированный, что Георгий к моменту описываемых событий отслужил в десантных войсках. Но нет, к счастью, дальше история развивалась не так, как в мелодраматических сериалах. К слову, осенью он планировал поступать в архитектурно-строительный колледж. Интерес к черчению и рисованию возник у него ещё в школе, а за год службы парень окончательно обдумал, какой профессией хотел бы овладеть. Иван сына художником не видел, подсмеивался над стремлениями отпрыска, и, откровенно говоря, отношения между Оладьевыми стали довольно прохладными, если не сказать близкими к обледенелым.
За год службы Георгий не получил от отца ни единой весточки, ни даже приписки к посланиям, отправленным матерью, а по телефону в коротком разговоре на день рождения сына Иван буркнул что-то лишённое всякого намёка на эмоции. Посылок в армию Георгию отец не собирал, и Алевтине снабжать «кровиночку» чем-либо запрещал.
– Он на государственном обеспечении. О нём есть кому позаботиться, – так считал Иван, и Алевтина кивала, полагая, что год вполне можно перебиться на всём казённом…
Георгий, несмотря на то что еле держался на ногах, двигался по ресторану стремительно, будто знал наверняка, в каком зале проходит интересующая его свадьба. Или у влюблённых бывает какой-то особый навигатор для поиска ускользающих невест?
Он знал от Гали, что регистрация назначена на 13:00, и к этому времени уже приложился к бутылке столько же раз, сколько дал себе обещаний не предпринимать сегодня никаких действий, не ездить ни в загс, ни в ресторан. Он выпил в 13:00 – за здоровье молодых, потом за «будьте вы прокляты, молодые» и отдельно за «суку Светку». Он допил бутылку дома и прихватил в дорогу ещё одну. Пил в пути, несмотря на требования кондукторов в транспорте убрать алкоголь, он не прошёл контроль в метро – пьяного не хотели пропускать, – после чего пешком отправился до другой станции, где прошмыгнул, не привлекая к своей персоне внимания.