х нет знака деятельности, они описать «связь исторических причин и следствий» не могут.
Разрушители — это дурной мотор, толкающий историю в пагубном направлении. И они отнюдь не иллюзорны, а хорошо видимы, наглядны, убедительны, но мы с преступной беспечностью не желаем их замечать. «Сhercher la femme» — ищите женщину, говорят французы, и они нередко правы, если речь идёт о ситуации житейской. Если это сдвиги в обществе (революция, мировая война, террор), то искать надо разрушителей. «Ищите разрушителей!» — вот что должно стать методом позитивной политической психологии. Понял, кто есть разрушители, как они действуют и какую опасность представляют, значит ты действительно вооружён самым передовым учением. Ну наконец то, интеллектуально вооружились!
Уровневая модель делает очевидной несостоятельность одного из детищ Маркса — «исторического материализма». В соответствии с ним субъектом истории являются народные массы. Но как известно из истории, наиболее радикальные изменения, происходящие в результате дворцовых заговоров, государственных переворотов, «пролетарских» и другого рода «революций», осуществляются кучкой активных деятелей, рвущихся к власти и обогащению, и зачастую к народу, который влип в очередную цветную «революцию», не имеющих никакого отношения. Народ ничего не понимает в происходящем, его роль сводится к тому, чтобы в результате манипуляций кукловодов возбудиться и натворить что то непоправимое. Согласно историческому откровению марксизма, в основе исторических процессов лежит зависимость от общественного бытия, в частности, духовная деятельность формируется и совершенствуется с развитием «общественной практики».
Но на самом деле у общества нет ни присущего в целом всему обществу общественного сознания, н, осуществляемого обществом, как целым, общественного бытия, потому что общество в высшей степени разнородно. По замечанию Вовенарга, «господствующий дух гораздо чаще навязывает людям заблуждения, чем правильные суждения». Но почему? Казалось бы верным должно быть то, чего придерживается и что формирует большинство. В том числе и господствующий дух. Нет, из уровневой модели следует, что более верны представления высокого меньшинства. К сожалению, их вклад в «господствующий дух» невелик, потому что они слабее сильных разрушителей. Определяют деятельность системы в зависимости от обстоятельств та или иная небольшая её часть, нередко отрицательного уровня. Другая формулировка этого закона: «Творят историю единицы, остальные в неё влипают». К неутешительному выводу о беззащитности созидателей перед разрушителями приводит нас постоянно наблюдаемое в истории превосходство небольших групп разрушителей над созидательной или нейтральной остальной частью населения. Этими группами являлись в октябре 1917 года маргиналы, принадлежащие к различным национальным меньшинствам, националисты на Украине сегодня. А вклад, вносимый народными массами в историю, определяется не столько их сознанием, сколько заблуждением и пассивностью.
Наиболее значителен вклад в «общественное бытие» деятелей низких уровней, а «общественная практика» низких не в состоянии поднять деятельность общества на высшие уровни просто потому, что низкие действуют внизу и ни о какой высоте не помышляют. Поднимает отдельных его деятелей «зов Высоты», который становится всё слышнее по мере роста уровня. Бытие самых высоких (т. е. духовная деятельность) зависит от их Высоты, а не от деятельности массы с её меркантильностью, безвкусицей, попсой, «массовой культурой».
Как показывает история, великая система создаётся великим человеком. Малость самой системы или её устройство великому не помеха. Достаточно вспомнить скромные по размерам Афины, Македонию и Монголию. Нам хорошо известны имена Перикла, Александра Великого, Цезаря, Чингисхана, Наполеона при весьма смутном представлении об устройстве государств, которыми они управляли. Они очень различались по своему устройству, но не в нём дело.
Высшие достижения принадлежат деятелям высоких уровней, нередко интровертам, идеалистам, даже затворникам, далеко отстоящими от «общества». Они избегают участия в «общественной жизни», потому что в их глазах — это низкий уровень. А человечество им ближе то, что будет, — высокого уровня. Для него они и работают, часто непонятые современниками.
История, которой мы можем гордиться, делают высокие. Поэтому и ордена у нас Александра Невского и Суворова, а не Общественного сознания и Общественной практики. Деятельность высших уровней представляет наибольшую ценность для системы, но она не ценит её должным образом. Это свойство всех систем, так как большинство в них составляют низкие и отрицательные по своему уровню. И никакие устремления высоких, как бы замечательны они ни были, не в состоянии преодолеть инерцию низкого. Наверху происходят поразительные, выдающиеся события, из которых можно было бы извлечь неоценимую выгоду для всей системы, но уровневая слепота не позволяет основной массе увидеть высокое.
В России перед революцией была во многих отношениях замечательная интеллигенция. Как случилось, что она не только уступила власть интеллектуально слабой и бессовестной кучке заговорщиков, но и частично присоединилась к ним? Заговорщики ловко использовали ложное убеждение, что новое в любом случае лучше старого, поэтому надо все силы бросить на разрушение старого, после чего возникнет новое и всё каким-то неведомым способом образуется наилучшим способом. Всеми способами внушалось, что все беды от эксплуатации человека человеком и в конечном счёте от кровавого, гнойного — какими эпитетами его только не награждали — самодержавия. В конце концов в головах людей угнездилась идея, что стоит свергнуть самодержавие, и предоставить максимум свобод, как народ от избытка сил создаст намного лучший мир. Это представлялось совершенно очевидным. Какой смысл освобождённому народу создавать худший, когда ему не будут мешать являющиеся корнем всех зол угнетатели. Оказалось, что помешали построить лучший мир разрушители, которые начали активно действовать, как только почувствовали слабость системы.
История — это не только информация, но и символика. Подлинная история, чтобы удерживаться в головах людей, нуждается в правильных символах. Символ «Z» является, мягко говоря, неудачным. А вот термин Кургиняна Великая Отечественная спецоперация имеет право быть, потому что это эпохальное событие для русской цивилизации. Решается вопрос быть нам или не быть? И с чем проводить аналогию, как не с Великой отечественной войной, тем более, что и тогда, и сейчас идёт борьба с нацизмом. Мы воюем с нацизмом, а значит с превратившим его в своё орудие Западом, а символом сделали то ли латинскую букву, форма и звучание которой к тому же рождает неприятные ассоциации, то ли полусвастику. А вот стихийно возникающими символами в районе боевых действий становятся красное знамя и звезда. Широкую известность получила трогательная история со старушкой, которая вышла с красным знаменем встречать русских, а оказалось, что это украинцы. Они ей дали продуктов, но когда она поняла, что это украинцы, она им продукты вернула со словами: «Под знаменем, которое вы растоптали, мы победили немцев». Действительно, красное знамя — это знамя Победы, но тут начинаются сложности, разобраться в которых мозги обычных людей не в состоянии. К сожалению, красное знамя символ победы не только над фашистами, но и над подлинной Россией. В голове тех, кто заучил в школе фальсифицированную большевиками историю и простодушно поверил «Приключениям неуловимых», это просто не укладывается.
Для многих людей старшего поколения жизнь в Советской Украине была лучше, чем в современной, и красный цвет у них ассоциируется с этим лучшим. Двуглавый орёл для них лишён смысла, вследствие большого срока давности он выпал из исторической памяти народа. Без символа, казалось бы такой простой, но столь необходимой вещи, нас оставила наша противоречивая и немыслимо исковерканная история. Что же говорить о нашем историческом сознании! Мы удивляемся тому, как быстро националистическая пропаганда переформатировала сознание украинцев, но не менее удивительно то, что сами до сих пор живём с фальшивой большевистской историей и натыканными повсюду Лениными. Ульянова нет, а его дело разрушения живо.
Конечно, эти истуканы уже не в состоянии никого ни на что вдохновить, они просто заполняют пустоту в историческом сознании. Но, занимая место продуктивных созидательных символов, они наше сознание искажают. Символом, вполне соответствующим духу новой России, мог бы быть мешок с деньгами, полученными высокопоставленным чиновником за уничтожение целой отрасли промышленности, например, гражданского авиастроения. Но с таким символом не победить.
Суть большевистской псевдоистории в том, что «хорошие» классы борются с «плохими», и, естественно, побеждают «хорошие». Но дальше происходит нечто не вмещаемое в сознание: «хорошие» сами себя разрушают и утягивают за собой на дно всю страну. А далее выясняется, что боролись вовсе и не классы! В результате в сухом остатке от классовой теории нам остаётся лозунг: «Созидатели всех классов — объединяйтесь!» Против кого? Против разрушителей всех классов. В состоянии ли созидатели в масштабе человечества им противостоять — это большой вопрос. Вероятность того, что человечество руками своих разрушителей себя уничтожит, весьма велика: признаков деградации накопилось уже более, чем достаточно.
Один американский фантазёр (Фукуяма) сочинил сказку о «конце истории». Якобы американская форма демократии настолько совершенна, что после того, как она будет экспортирована во все страны и там привита, историческое развитие закончится. Четыреста страниц потрачено автором на то, чтобы убедить нас, что люди, уничтожившие 15 миллионов индейцев, создали самую совершенную из возможных общественную систему. Но бандиты с большой дороги максимум, что в состоянии создать, — террористическое государство. А история может закончиться только с полным самоуничтожением человечества. Если же человеку удастся обуздать разрушителей, закончится разрушительный этап истории, после этого начнётся созидательный этап истории. Но когда это произойдёт, и произойдёт ли вообще, никто не может сказать.