«Есть экономический закон, что когда какого-нибудь продукта очень много, то он дешевеет. Так происходит и с музыкой — она дешевеет как таковая, её слишком много. Она дешевеет и, кроме того вульгаризуется, она, подобно евангельскому бисеру, «мечется перед свиньями». Радио, телевидение, современные формы грамзаписи есть могущественный инструмент для метания музыкального бисера перед «свиньями». Благодаря им «акт слушания музыки, который был священным для настоящих любителей и знатоков музыки, ежесекундно во всём мире миллиарды раз профанируется». Да, чем больше напечатано денег, тем они дешевле. Раньше музыку к фильмам писали Прокофьев, Шостакович, Свиридов, затем она сменилась саундтреком, а теперь стуком. На протяжении десятков и сотен серий кто то назойливо и однообразно по чему-то стучит, стучит, стучит. Невольно напрашивается более общая формулировка этого закона: чем больше людей, тем ниже их уровень. Это очень похоже на правду, и от осознания этого становится грустно.
Но в любом случае главной причиной деградации являются разрушители. И в области искусства, где разрушается явно видимая Высота, их деятельность особенно очевидна. Вы посмотрите, во что сегодня превратились театры, какие безумные страшилки показывают детям вместо тех добрых мультфильмов, которые смотрели мы. Н. Цискаридзе: «Кто сегодня возглавляет главные театры страны? Смотреть стыдно! На смену великим пришло поколение муравьёв — «эффективных менеджеров», а на деле — грабителей и разрушителей». Невольно вспоминаешь чубайсовских «эффективных собственников», которые от многих отраслей промышленности камня на камне не оставили. Область искусства стала фронтом, на котором сражение созидателей с разрушителями становится всё более ожесточённым. И хотя порохом на нём не пахнет, шума и вони здесь в избытке. Как считает Цискаридзе «эпоха титанов ушла», и перевес сил в этом сражении сегодня на стороне разрушителей.
Х. Ортега-и-Гассет в работе «Дегуманизация искусства» приходит к выводу, что переход к беспредметному дегуманизированному искусству неизбежен и необратим. Его, как и другие признаки угасания земной цивилизации, мы сегодня воочию видим. И, как говорится, ладно, если бы мы угасали тихо, пусть если и не красиво, то как то благообразно. Так нет же, всё как раз наоборот! Как вам нравится песня, в кульминации которой звучит: «До дверей довела, а потом не дала». Звуковой ряд, сопровождающий эту жалобу ещё отвратительнее. Под эти звуки публика с удовольствием подпрыгивает на так называемой дискотеке в санатории, где отдыхает автор. Попытки вразумить пышущую здоровьем девицу лет двадцати пяти, которая крутит эту «музыку» в санатории, где большая часть контингента принадлежат к весьма солидной возрастной категории и ходит с немалым трудом, ни к чему не приводят. Она гордо заявляет, что окончила училище «по классу вокала», и вообще советует этому надоедливому субъекту подумать, может быть дело в нём? Ведь больше никто не жалуется, один он.
Ан нет, не один он! Читаем статью Т. Москвиной «Где же ты, обком?» Полное ощущение, что сам написал, а потом в результате провала в памяти, забыл. Дело происходит в Севастополе, где, посетив ресторан, автор статьи открыла целый пласт незнакомой ей музыкальной культуры. «Я вообще никогда не слышала этих песен, не знаю, откуда они взялись. В одной был припев — «Несмотря на милое личико, алкоголичка! Алкоголичка!» Эдак минут пять. Поразительно, но люди (некоторые с детьми) преспокойно беседовали, танцевали, пили и ели под этот кошмар». Всё в точности до мельчайших деталей, как это происходит у автора, разница только в том, что Т. Москвина с мужем заткнули уши комочками салфетки, а автор почти каждый вечер на два часа задраивает и зашторивает окна (дискотека устраивается на площадке перед корпусом, где он живёт). «Меня поражают сияющие, довольные лица тех, кто сидит под ревущую мерзость в ресторанах или настежь открывает окна своих домов и машин, чтобы весь мир знал, какую невообразимую дрянь они слушают».
Катастрофа случилась, по мнению автора статьи, когда регламентирующее давление партии сменилось тотальной свободой и «освобождённый народ припал к попсе и шансону ужасающего качества, и не отлипает до сих пор. Причём главное в том музоне, что гремит в кафе и ресторанах на русской равнине, — это запредельная громкость. В Петербурге мы уже малость отвыкли от такого битья звуками по голове — мы же скучные и высокомерные, известно. А вот юг наш держит марку!.. Граждане, ведь это чистой воды бескультурье». Всё это буквально теми же словами, пытаясь подкрепить их аргументами из области философии культуры, автор не один раз пытался объяснить администрации санатория — результатов никаких!
Но автора это не удивляет, потому что всё описанное хорошо, можно даже сказать идеально, укладывается в уровневую модель. Милая Танечка, прочтите описание этой модели, и тогда, возможно, на душе у вас немного полегчает. Всё это закономерно, потому что «сияющие, довольные лица» принадлежат деятелям низких уровней, коих в любой системе большинство. А в местах отдыха «на югах» и тамошних ресторанах они составляют подавляющее большинство. И Россия не является исключением из этот печального правила. Так — с некоторыми вариациями — везде. Моя знакомая читает лекции в Чехии, и в её гостинице раз в неделю устраиваются дискотеки. И там люди «танцуют» под выматывающий душу электронный звон, правда без слов. На слова их просто не хватает.
Эта же модель даёт ответы на все вопросы, поставленные в статье. «Так ли уж это было плохо, когда разудалый шансон теснился в подполье, и верная ли это дорога — при отсутствии музыкальной культуры и параличе вкуса в массах пускать дело их досуга на полный самотёк?» Неправильно, потому что свобода должна предоставляться по уровню, а массы надо воспитывать, и делать это должно государство. Прежнее. как могло, делало, поэтому у автора статьи возникает мысль, может быть в каком-то виде обком вернуть? Министерство культуры, судя по состоянию дел в музеях, театрах и этом дичайшем музоне, с этой проблемой явно не справляется. Там у чиновников какие-то свои цели и задачи, нам неведомые.
И заново вспоминая испорченные летние вечера, и что особенно обидно, в очень красивом месте с изумительной панорамой в центре которой Бештау, далее Орлиные и прочие скалы, Машук, и в дополнение к этому в сотне метров дом, в котором останавливался Лермонтов. Как северному Кавказу повезло с тем, что почти сразу после присоединения к России, когда он был вполне диким краем, там оказался Лермонтов, написавший навеянные этими местами прекрасные строки, и тем неимоверно возвысивший его в наших глазах. И вот через двести лет наступает новая эпоха одичания, там пишут другие строки, которые самым радикальным образом лишают эти места былого очарования. Ах, человек, человек, да что же тебя так тянет скатиться вниз, и порой с очень приличной высоты, которую благодаря случаю, обстоятельствам, хитросплетениям генетики, дворянскому происхождению, расширению империи и ещё бог знает чему, тебе удалось достичь! Что же за порча такая сидит в тебе?
А. Сент-Экзюпери как то заметил: «Стоит послушать музыку ХV в., чтобы понять, как низко мы пали». Можно сказать, что ему крупно повезло: он не слышал современных рок-групп. Тому же, кому, будучи в здравом рассудке, довелось услышать всю «музыку» современности, не позавидуешь. Валерий Гаврилин, будучи уже вполне сложившимся и достаточно известным композитором, услышал в кулуарах съезда Союза композиторов в Москве: «Самый выдающийся композитор — Шнитке, а самые отсталые — Свиридов и Гаврилин». Но пройдёт сто, двести лет, и станет ясно, что Шнитке — это эпизод в истории музыки, а Свиридов — одна из самых высоких вершин. Я затрудняюсь сказать, что, кроме трёх-четырёх шедевров, можно поставить в русской музыке вровень с музыкой к фильму «Метель». Это нечто бездонное, безграничное и невероятно русское. Поразительно то, как, относящаяся к более низкому жанру иллюстративная и, конечно же, заказная музыка гением Свиридова превратилась в гимн русской цивилизации. Цивилизации, так и оставшейся в виртуальном состоянии, но музыка так высока, что она преодолевает и это. Благодаря этой недооформившейся цивилизации ещё в 20‑е годы прошлого столетия художественная жизнь в СССР бурлила. Это были последние отзвуки Серебряного века. Сегодня в России остатков искусства эпохи застоя вы не обнаружите и с микроскопом. А новое рыночное — не задалось. Творческий задор куда-то исчез, видимо ушёл в область мошенничества, коррупции и финансовых спекуляций.
Сегодня неприятие идеального, канонического, возвышающе романтического изгнало мелодичность, лад из музыки, содержательность из современной литературы и предметность из изобразительного искусства, и в образовавшихся лакунах буйно зацвели сорняки псевдоискусства. Превращение искусства в «развлекуху» предвидел ещё М. П. Мусоргский: «Буфф соединится с канканом и задушит нас». И задушили, а их дело довершают попса, китч, массовая культура, Голливуд, «современное искусство».
С большим чувством юмора ситуацию снижения деятельности описывает М. Казинник, известный русскому слушателю своими содержательными и эмоциональными передачам по радиостанции «Орфей»: «В парке недалеко от моего дома я иногда останавливаюсь у огромного муравейника и наблюдаю за жизнью муравьёв. Совершенно идеальная социальная жизнь, такой коммунизм. Сколько бы ни наблюдал, ни одного пьяного муравья или бездельника. Если придавили кому то ножку, тут же прибегут товарищи и унесут беднягу. Я так полюбил муравьёв, что однажды взял скрипку, встал перед муравейником и сыграл Баха. Ни один муравей не остановился. Увы, им чуждо то чувство прекрасного, которым обладает человек. Но проблема в том, что процент людей, которые хотят слушать Баха, ненамного выше количества слушателей среди муравьёв. Человеку дана возможность обладать хранилищем, в котором находятся величайшие творения мысли, искусства, духа. Но большая часть людей проживает жизнь без Баха, Мольера, да Винчи».