Итак, в институте на экзамене по Марксизму-Ленинизму преподаватель вдруг зловещим голосом спрашивает его: «А вы случайно не родственник того Рязанова?». Тот Рязанов (настоящая фамилия Гольденфарб) был большевиком, репрессированным ещё в 30‑х годах. Этот Рязанов, уже откуда-то узнавший, кем был тот Рязанов, похолодел от ужаса и стал лепетать, что он никакого отношения к нему не имеет, и вообще у него никаких родственников нет (всё это он артистично и в лицах рассказывал на своей встрече со зрителями). Преподаватель, вполне насладившись его испугом, и даже поставив приличную оценку, в конце концов его отпустил. Весь юмор ситуации в том, что Рязанов — это тоже не настоящая фамилия рассказчика. Он тоже сменил свою фамилию, чтобы избежать проблем на жизненном пути. Но, как выяснилось, не совсем удачно.
Одним испугом не удалось отделаться Троцким. Это старый дворянский род, но Бронштейн не спрашивал у них разрешения, когда присвоил их фамилию. В результате жизнь для них на долгое время превратилась в кошмар, потому, что они постоянно слышали один и тот же вопрос: «А тот Троцкий — это ваш родственник?». Для старинного рода их фамилия — даже не просто символ, а эквивалент их достоинства. Грибоедов для нас не тот, чей предок питал слабость к грибам, а «Горе от ума», прекрасные фортепианные миниатюры, блистательный дипломат и героическая гибель на своём посту. И вот, оказывается, невесть откуда, как чёрт из коробки, может появиться вертлявый и крикливый субъект, и прощай твоё достоинство. Вся верхушка большевиков сменила свои фамилии не из соображений конспирации, а потому, что они были самозванцами. Так же Гришка Отрепьев во время смуты 17 века стал царевичем Дмитрием. Утешением нам может послужить то, что на все славные русские фамилии революционеров не хватило.
Невольно вспоминается история, связанная с именем великого русского художника Ивана Билибина. Он создал свой стиль иллюстраций русских сказок, столь же неповторимый, как музыка Мусоргского и пение Шаляпина. Это одно из высших достижений русского искусства. После эмиграции Билибин волею судеб попал сначала в Египет, потом во Францию. Там издатель предложил ему сменить непривычно звучавшую для французского уха фамилию, и взять псевдоним Билибон. На что ответом было: «Есть старая грязная тряпка, и называется она — ЗНАМЯ. За него сражаются и умирают. Моё имя — моё знамя». Епископ Лука (В. Ф. Войно-Ясенецкий) не соглашался на печатание своей книги «Гнойная хирургия» без указания в скобках сана. И вот прямо противоположный этому пример, как бы точнее выразиться, партийно-беловежской гибкости. Б. Ельцин взорвал в Свердловске дом Ипатьева, в подвале которого была расстреляна царская семья (до него первые секретари обкома партии как то не додумались до этого идеологически очевидного решения). Прошло несколько лет, и вот он уже крестится на Пасху в кафедральном соборе.
Примечательно, что в то идеологически правильное время, автор, будучи в командировке в Свердловске, попал в весьма неприятную ситуацию. При попытке купить бутылку молока, продавщица осыпала его насмешками, услышав которые из недр магазина появились ещё две работницы, похабные улыбки которых свидетельствовали о том удовольствии, которое они испытывали от этой сцены. Возбудила этот шум то ли наглость, то ли крайняя наивность покупателя, почему то решившего, что он кормящая мать. Оказалось, что молоко в Свердловске продавалось по талонам только кормящим матерям (возможно, ещё и беременным). А тут мужик с эдакой наивной рожей!
Поражает инфантильное и совершенно бесстыжее желание везде запихать свои фамилии. Вскоре после переворота исчезли названия Царское Село, Петергоф, Невский проспект, вместо них появились Троцк, Урицк, Свердловск, позже Ленинград. Все кондитерские, трикотажные, чулочные фабрики получили имена «революционеров»: Крупской, Бабаева, Слуцкой, и т. д. Появились Кировский театр, Кировский завод. Рекордсменом в переименовании стала партийная кличка Ульянова. А апогеем этой вакханалии переименований и наименований является надпись, которая красуется в переходе со станции «Гостиный двор» на станцию «Невский проспект» петербургского метро: «Ленинградский ордена Ленина метрополитен имени В. И. Ленина». Сегодня это единственное оставшееся в мире место, где ленинизм полностью победил. Победил что? Здравый смысл.
Реликты многочисленных побед над здравым смыслом попадаются и тут и там. Музей западноевропейского изобразительного искусства носит имя А. С. Пушкина. Какое отношение имел Пушкин к этому музею, или хотя бы к живописи, тем более западноевропейской? Кажется, он писал стихи. Понятно, что имя это музей получил во время вакханалии переименований, и ещё скажите спасибо, что не Ленина. Или что Эрмитажу из соображений симметрии не дали имя Лермонтова. Дворцовой площади, на которой он расположен, повезло меньше, она стала площадью Урицкого, а колонна, что стоит на ней, хотя, возможно, память мне изменяет, имени Троцкого, арка главного штаба имени Зиновьева, Адмиралтейство имени Розалии Залкинд. Это страшное существо прочно связала своё имя, точнее заменившее его партийную кликуху Землячка, с морем: ей принадлежит идея топить в трюмах барж офицеров, оставшихся в Крыму после ухода Врангеля. И Адмиралтейство, построенное ещё в 1823 году А. Д. Захаровым и будучи столько лет безымянным, буквально умоляло, чтобы ему дали наконец имя настоящего большевика-моряка, а Залкинд в этом случае, конечно, наилучшая кандидатура. Но дали, или нет, автор уже не помнит. Всё-таки должны были дать, ведь три проспекта, упирающиеся в него, получили хорошие имена: Дзержинского, Майорова (а что, тоже неплохое имя революционера) и «25 октября» (что это такое, после смены календаря мало кто понимает, но наверное тоже хорошее, не то что прежнее беззубое название — Невский проспект). Кстати, компьютер, недовольный, казалось бы, самой подходящей фамилией, подсказывает мне другие: «Зелькинд, Зыскинд…». Прошло сто лет, и уже забыли! Кого? «Фурию красного террора», (Солженицын), и это ещё слабо сказано. Ведь её вклад огромен не только в обрушение России, она обрушила понятие женственности. В мировом масштабе. И уже не помнят! И даже искусственный интеллект — а сколько ему дифирамбов поют — не помнит. Но это уже другая статья.
Да, вот так начиналось строительство коммунизма — с присвоения всему что-нибудь значащему настоящих имён. Что ж удивляться, что так всё кончилось. Что строили, то и построили. Оборотничество иначе закончиться и не может. А большевики были самыми редкостными оборотнями, они сумели осуществить не имеющий аналогов в истории человечества симбиоз позитивных социальных идей и жажды разрушения.
Сравнение двух самых разрушительных исторических эпизодов, где разрушение одержало сокрушительную победу над созиданием, приводит к интересным выводам. Речь идёт об истории колонизации Северной Америки англо-саксами с её продолжением до наших дней и кратковременной истории большевизма. Роднит их то, что и те, и другие, в конечном счёте, ставили своей целью мировое господство. Большевики начинали с предательства своей страны, приведя к поражению страну-победителя в Первой мировой войне. Они получали деньги на подрывную работу от Германии и США в обмен на условия причинения ими максимального ущерба России. А общее с англичанами у них было то, что у них были свои индейцы. Для большевиков индейцами были русские. Последних надо было, пользуясь их доверчивостью и простодушием, обмануть и оболванить (там фиктивные договора — здесь лживые обещания и лозунги). Там было уничтожено всё поголовье бизонов, являвшихся кормовой базой для индейцев, здесь продотряды выгребали весь урожай, обрекая крестьян на голодную смерть. Большевики посеяли зёрна межплеменной розни, создав национальные полугосударства и проводя в них политику коренизации.
Большевики, расплатившись предательством со своими спонсорами, вскоре начали вести самостоятельную политику, целью которой была «мировая революция». Как сформулировал инициатор красного террора, один из организаторов геноцида русских, Л. Бронштейн: «Мы пожертвовали Россией ради мировой революции». Ну конечно, чуть ли не вынуждены были пожертвовать Россией ради светлого будущего человечества. Но если бы они были поставлены перед выбором: или — или? они бы скорее пожертвовали мировой революцией ради разрушения столь ненавистной им России. А ведь именно так и произошло: мировой революции не случилось, а Россия после Гражданской войны лежала в руинах. А начавшаяся с предательства история большевизма вполне закономерно предательством своей страны и закончилась. К слову сказать, такие же по духу (увы! разрушительному) люди стали строить капитализм в 1990‑х. Стоит ли удивляться тому, что этот капитализм так похож на тот коммунизм. Не хочет развиваться, и всё тут!
Проявившие большую осмотрительность, США приступили к реализации идеи мирового господства через полтора столетия после образования государства. Способ его реализации к настоящему времени оформился как глобализм. Обречённое на завоевание жизненное пространство — Россия, роль индейцев предназначена русским. Используется расширенный арсенал оборотничества от аналогов одеял, заражённых чумой, которые англичане дарили индейцам, до фальшивых посулов и фейков. Нам же, чтобы остаться быть, следует избавиться от иллюзий о том, какое будущее нам уготовано, а так же от всех остатков наследства оборотнической политики большевиков. В частности, от административного деления по национальному признаку. Вместо многих племён — один народ.
Завалы истории, устроенные большевиками, придётся разбирать ещё не одно десятилетие, может быть и столетие. С Залкинд-Землячкой всё очень непросто. С одной стороны этот человекоподобный ужас в истории России был, а с другой её как бы и не было. И носило ли её имя Адмиралтейство, когда Невский проспект был «имени 25 октября», теперь уже толком никто не знает, так же как никто не может с уверенностью сказать, была ли роскошная люстра в Елисеевском магазине, или она кому то привиделась. Большевики демонтировали всю бронзу в дворцах, особняках и богатых доходных домах Петербурга и отправили её в США, вполне возможно, что и люстра была тогда снята, а теперь висит у какого-нибудь Моргана или Рокфеллера. Но всё это смутно, и с каждым годом всё более растворяется в историческом сумраке. Кому то надо память о прошлом «замести под ковёр», ведь народом, лишённым исторической памяти, проще манипулировать.