Врубель сидел на мохнатом, покрытом сухими водорослями камне и время от времени бросал короткие взгляды на реку, будто ножом разрезавшую остров, и на лодку, стоявшую у берега на приколе. Маньяк продолжал надсадно кашлять. Получалось вполне правдоподобно. Врубель улыбнулся, но так, чтобы никто не заметил. Ни Ухарь, ни Клещ. Какой хрен сподобился назвать дайвера Маньяком? Будь на то его воля, он назвал бы его Артистом. Это здоровяк может принимать на веру кажущуюся слабость лысого мужика, а вот Врубеля не проведешь.
Хотя… Если быть откровенным перед собой, вполне возможно, и он попался бы на удочку. Только перед глазами еще стоял тот случай года два назад. Врубель тогда сидел за столиком в кабаке, никому не мешал. Рядом с ним, загадочно улыбаясь, примостилась коротко стриженая брюнетка. Она похотливо шарила под столом, то и дело останавливаясь на его коленях. Или чуть выше, всего и не упомнишь.
С чего все началось, неизвестно. Не было ни предварительных криков, ни ругани, ни взаимных посылов далеко и очень далеко. Прямо на глазах у Врубеля, преодолев в свободном полете метра три, не меньше, ломая плетеную изгородь, в барную стойку влепился человек. Он ударился лицом о выступающую часть и медленно съехал вниз, оставляя за собой кровавую дорожку. Он уже ничего не видел и не слышал. Глаза его закатились, из открытого рта потекла тягучая слюна.
Без паузы следом за ним вылетел упитанный мужчина лет сорока, в разорванной до пояса футболке. Только на сей раз ускорение ему, судя по всему, придал толчок пониже спины. Толстяк споткнулся и, не удержавшись на ногах, головой врезался в многострадальную стойку, только левее лежащего без сознания человека. Послышался звон разбитого стекла, сдавленный крик, шумная возня.
– И кому предлагать? Мне?
Донесся до Врубеля гневный голос.
– Я в прошлый раз тебе уже все объяснил?
Послышались нечленораздельные слова.
– Чего ты не понял, Стайер? Того, что я рабами не торгую?
Сшибая на своем пути остатки поломанной изгороди, из отдельного кабинета в зал вывалилась парочка. Высокий мужчина пятился, бубня что-то себе под нос. На него наступал, держа за отвороты светлой куртки, лысый мужчина. Как потом объяснили Врубелю – тот самый легендарный Маньяк.
Лысина его блестела, отражая свет фонарей, подвешенных к потолку. А в глазах – отсюда хорошо было видно – плескалась такая ярость, что Врубель невольно позавидовал себе. Что не его волокли сейчас через зал.
От входа уже спешили к месту разборок два дюжих охранника, возглавляемые пышущим праведным гневом Бронтозавром.
– Маньяк! Ты совсем совесть потерял? – Бармен постарался взять инициативу в свои руки.
Воспользовавшись тем, что дайвер отвлекся, высокий резко дернул головой, пытаясь ударить противника. Но то ли сделал это недостаточно жестко, то ли просто не рассчитал. Мужчина охнул. В то же мгновение дайвер отпустил его, чуть оттолкнув от себя. Высокий согнулся в три погибели, закрывая рукой лицо. Между пальцами из разбитого носа струилась кровь.
– Какого черта? – возмутился Бронтозавр. – Маньяк, возьми себя в руки. Мне тут проблемы не нужны. Хочешь с ним разобраться…
– Ты, – прошипел тот. – С тобой еще отдельный разговор будет.
Два охранника – косая сажень в плечах – не спеша приближались, стараясь обойти возмутителя спокойствия с двух сторон.
– Ты чего, мужик? – деланно удивился Бронтозавр. – Я-то здесь при чем?
Он не договорил. В руках Маньяка появилась бутылка. И полетела через зал, в голову бармена. В последний момент тот успел пригнуться. Раздался звон. Бутылка угодила в зеркальную стенку за барной стойкой. Посыпались осколки, увлекая за собой водопад всевозможных горячительных напитков. Виски, водка, коньяк, – все потекло на пол, ломая стеклянные полки. Запах спиртного стал настолько сильным, что девица, сидевшая рядом с Врубелем, зажала нос.
– Вот это парень! – кокетливо хихикнула она.
– Маньяк! Остынь!
– Чего завелся?
– Да забей ты!
Со всех сторон к месту побоища подтягивались люди. Они пытались увещевать, призывая решить дело мирным путем. Кто-то, малость зарвавшись, рискнул оказаться в опасной близости от хулигана.
И был остановлен властным приказом:
– Не подходи. Убью.
В руках Маньяка словно сама собой возникла еще одна бутылка. Коротко, страшно он грохнул донышком бутылки по столу. Ощетинившись острыми краями, в полутьме блеснула «розочка». Сочувствующих в единый миг как корова языком слизала. Началась суета, столпотворение. Любопытство заставило Врубеля подняться, стряхнув с колена шаловливую ручку соседки, и протиснуться ближе.
По долгу службы охранникам некуда было деться, но, к досаде Врубеля, все кончилось быстро. Он ожидал море крови, вбитых в горло осколков, кишок, вывалившихся из разорванного брюха. Ничего подобного не произошло. Воспользовавшись передышкой, на Маньяка сзади бросился высокий мужчина, успевший придти в себя. В кровавых соплях, размазанных по лицу, со сломанным носом, горящий праведным гневом, он успел сделать несколько быстрых шагов.
Дайвер не видел, что творилось у него за спиной. И Врубель уже с удовольствием предвкушал, как высокий ударит хулигана – много ли надо для ума всерьез зарвавшемуся лысому?
Мгновенно, словно у него на затылке вдруг выросли глаза, дайвер повернулся. И тут же, с разворота, не останавливаясь, засадил ногой верзиле в живот. Тот охнул, взмахнул руками и добил спиной многострадальную стойку, и так держащуюся на честном слове после падения мужчины, первого вестника начинающейся разборки. Дерево треснуло в нескольких местах, сломалось, вниз посыпались обломки, накрывая тела.
Один из охранников наконец осознал, что хлеб надо отрабатывать и бросился на дайвера. Маньяк успел развернуться в последний момент. Он не стал пускать в ход «розочку». С левой, на подлете он нанес нападавшему сокрушительный удар в челюсть. Раздался хруст сломанной кости и продолжительный крик.
Второй охранник решил, что игра не стоит свеч. Он остановился и развел руки в стороны, показывая дружелюбность намерений. Отчего-то этот жест остудил хулигана. Замахнувшись, он послал грозную «розочку» в уцелевшее у стены стекло, добив тем самым бутылочную выставку. Под стеклянный, нескончаемый перезвон Маньяк пошел к выходу, переступив через тушу толстяка, у которого так и не хватило смелости подняться.
Дайвер шел через заметно поредевшую толпу зевак. Прямой, несгибаемый, злой. И только напоследок бросил, саданув плечом Бронтозавра:
– С тобой еще будет отдельный разговор… Врубель потянулся, разминая затекшие мышцы. Так что, это Ухарю – с его двумя извилинами – не терпится на собственной шкуре испытать то, что сделало Маньяка легендой. Врубель свою шкуру берег. Он представлял, на что способен лысый мужик. Самое интересное – угадать момент, когда тот пойдет ва-банк. В том, что это произойдет не сейчас, Врубель не сомневался. А вот когда час хэ настанет, главное, выжить. Шлепнуть мерзавца? Если бы все решалось так просто. Трюкач бросил столько сил, средств, даже жизней, чтобы найти правильный подход к Маньяку. О чем это говорит? Только о том, что русалка для него – вопрос жизни и смерти. Так что вторая пуля будет ясно для кого. Даже в том случае, если с дайвером случится несчастье, нельзя рассчитывать на прощение. Врубель тоскливо вздохнул. С одной стороны подопечный Маньяк может грохнуть. С другой – достанет Трюкач. Этот найдет и на том конце света.
Маньяк не дурак. Залог его осмотрительности – девчонка. Но собственную игру начал, без сомнения. Что у него на уме? Убить сопровождающих? Вряд ли. В одиночку русалку не возьмешь. Тогда что? А может, Врубель зря приписывает ему столько качеств, не такой уж он крутой? Это тоже не требовало доказательств. Как ни старался парень скрыть от всех свою личную жизнь, но и на старуху бывает проруха. Вычислили его любовницу. Сколько усилий было приложено, чтобы компромат заполучить. Все без толку. И слежка была организована по всем правилам, и знали, что тот ныряет в подземку. Только там ходов-выходов до дури, на всех поворотах по бойцу не поставишь. Так что накрылась слежка медным тазом. Особенно после загадочной смерти Лиса. Нашли его в коллекторе, с перерезанным горлом. И Сэмвэла нашли. И Шустрика. Маньяк? Неизвестно. Может, гадость какая-нибудь в заброшенном коллекторе завелась. Своего – это Маньяка – не трогала. А нормальных мужиков на запчасти разбирала.
Вычислили логово дайвера случайно. Зазноба его проговорилась. Не в том месте, не в то время. Похвастаться подружке захотелось, с кем теплую постельку делит. Нет, знакомая не при чем. Но разговор услышал тот, кому и карты в руки. Так что на каждого крутого покруче найдется.
Игра началась. Главное – не пропустить, когда начнется заварушка, и первому стать у руля. Пусть Ухарь с Клещом считают, что все козыри у них на руках. Врубель оценил бы шансы фифти-фифти. И вот когда чаша весов качнется в одну или в другую сторону, Врубель будет думать. На чьей стороне жизнь, на той стороне и правда.
Остров Невезенья. Так называлось место, где они находились. С легкой подачи престарелого морского волка Гришука. Длинная узкая полоска суши, со всех сторон окруженная водой. Неширокая речушка делила остров. В большей части глубина ее не превышала метра, поэтому некоторое время предстояло пройти пешком, таща лодку волоком. Бросили жребий. Первому примерить на себя роль бурлака досталось Клещу. Он и потянул за канат, сопя от напряжения. Маньяк бодро вышагивал впереди – без автомата, вооруженный лишь ножом, оставленным ему исключительно для самообороны, перепрыгивал через множественные ручьи, расползшиеся по сторонам от основного русла.
Речушка извивалась между камнями, изредка огибая валуны, и постепенно ширилась. Берега раздвигались, водный поток медленно перекатывался через местами выступающие камни. По обеим сторонам реки чахла унылая растительность. Среди травы – странной по цвету, будто лишенной красок – тянулись ввысь деревья. Если конечно, так можно было назвать то, что росло наоборот. Узловатыми прутьями протыкая низкую облачность, виднелись частые ряды корней. Покрытые тонкими волосками, с налипшими кое-где комами земли, они производили удручающее впечатление. Там, где уродливые создания только пускали ростки, земля напоминала разрытую могилу, покрытую острыми кольями.