Николай Алексеевич ПолевойДелать карьер[1]
«Ведь надобно ж, служа, открыть себе карьер?»
Не я, имевший честь обещать почтенным читателям «Живописца» объяснение о том, что такое значит делать карьер, не я, но сочинитель, из которого беру эпиграф к моей статейке, может их уверить, что слово карьер и фраза делать карьер существуют в нынешнем русском языке. Впрочем, нужны ли такие доказательства? Кто из нас не слыхал сих слов тысячу раз? Это одна из употребительнейших новых фраз, выдуманных в последнее время вместе с другими, каковы: делать партию, кадр, администрация. Если вы не варвар, то не говорите: он выгодно женился; если вы не мещанин, боже вас избави сказать: основание дела хорошо, но исполнение дурно! Говорите, М. Г., так: он сделал прекрасную партию, кадр был прекрасный, но исполнен дурно. Я слышал даже щеголеватого поверенного питейной конторы, который говорил: «Администрация нашего откупа отлично хороша». Как это мило, и можно ли сравнить с этим грубую фразу: «Наш питейный откуп хорошо управляется!».
Появление подобных новых слов в русском языке совсем не новость. Так, в половине прошедшего столетия были у нас модные слова: ужесть, как мил; он не в своей тарелке; делать куры. Теперь все эти слова кажутся смешны; но когда щеголиха 1770-х годов из-за своих огромных фижм махала веером по разным мушкам, которыми высказывалось мучение и радость сердца, иной щеголь, смотря на счастливого соперника, с отчаянием схватывал свой тупей[2]) и, совсем не думая смешить, восклицал: «Она с ним делает куры!». В век, когда волокитство было главною стихиею модных обществ, когда любовь заменяли куры, ничуть не смешно было делать их (faire la cour) и говорить, что делаешь.
Я вспомнил теперь одного старика, знакомого мне англичанина. Любимый тост его был: «Hanse-en-kelder». С этими словами в старые годы англичане пивали за здоровье беременных женщин; a health to the Hanse-en-kelder значит собственно: здоровье дитяти, которым беременна женщина, чье здоровье пьют. Мой старый весельчак уверял, что глубокая, философская мысль. заключена в этом тосте, и потому тост свой переносил он ко всему и во все. «Надобно во всех делах, вещах и словах смотреть на Hanse-en-kelder, говаривал он. – О! это важное дело; все другое – только оболочка, скорлупа, пустяки; об ней нечего и заботиться!»
Перенесем шутку моего старого знакомого, который уже лет двадцать тому пошел искать Hanse-en-kelder своего бытия в волнах Атлантического океана. Добрый Джон говорил, что слова всегда выражают какую-нибудь мысль, составляющую их Hanse-en-kelder, и что если новое слово является в обществе, следует, что в обществе есть уже тайный, скрытный Hanse-en-kelder, который выражает это слово, и что старые слова, которые выражали что-нибудь подобное, становятся уже недостаточны для нового понятия.
Что такое, собственно, значит: делать карьер? Это нестерпимый галлицизм, подобный галлицизмам: я его слышал говорить; делать зубы; она выглядит, и прочему, что слышим мы из уст хорошеньких девушек, которые сами – галлицизм в нашем быту. Carnere, по-французски, выражает собственно: поприще, место, отделенное какою-нибудь загородкою, чертою; в переносном смысле принимается за обязанность, долг, должность, нечто определенное в быте гражданском, что должно или можно исполнить. Fournir, ouvrir une carnere – значит в сем смысле исполнить свое дело, приобресть, открыть средство к исполнению. Впрочем, кому угодно, тот может справиться о французских значениях карьера у Буастов[3]), Лаво[4]), Вальи[5]) Французской Академии. Карьер, перешедши к нам, имеет свой, определенный смысл в устах русского, означает сей смысл, и в нем-то надобно отыскать нам Hanse-en-kelder, по примеру моего старика Джона.
Слово карьер и слова делать карьер до сих пор говорятся у нас только в отношении службы, гражданской и военной. Начинают употреблять их и в других отношениях, но общее употребление не утвердило еще смелого нововведения. Посмотрим в общепринятом смысле. Должно ли мне оговариваться, что я разумею под словами общее употребление круг только тех людей, которые употребляют слова: делать карьер?
Слава богу! много еще в России таких, которые усердно служат и не знают модной фразы, применяемой к службе.
Служить и делать карьер – два совершенно разные смысла. Ссылаюсь на приведенный мною стих Хмельницкого. Можно, служа, не делать карьера; разумеется, что можно и делать карьер, не служа. Одно следует из другого.
В старое время, когда слова употреблялись в простом значении, служить значило исполнять свою должность, к которой призывали кого-либо обязанность, звание или обстоятельства. Все мы живем в обществе, и каждому общество задает работу, на каждого налагает обязанность, определяемую званием, местом рождения, отношениями. Не исполняющий обязанности не достоин жить в обществе; исполняющий заслуживает пожертвования других в его пользу; из сих пожертвований составляются взаимные условия общественные. Таково теоретическое понятие об обязанностях общественных. Простые люди все это выражали и выражают одним словом: служить. Для них, особливо в старые годы, служба, как поэзия, не имела никакой цели: служить и жить значило одно и то же. Как купцы торговали, как ученые учили, так другие служили. Определялось служенье тем, что капрал делал приказанное подпоручиком, а подпоручик – повеленное бригадиром… Блаженное время!
Вместо того чтобы сменить сии грубые понятия понятиями более высшими, об отечестве, обязанностях гражданина, гражданской чести, их сменили понятием о деланьи карьера, так, как простое, старинное воспитание сменилось поверхностным, ничтожным образованием нынешним.
Некоторые утверждают, что деланье карьера есть не что иное, как старинное местничество, выродившееся и переродившееся с веком. В самом деле, какой-то писатель не посовестился сказать, что старинное местничество заменяло у предков наших point d'honneur. Прочтите в «Северных цветах»[6]) сброд слов, названных мыслями (1828 г., стр. 216). Если согласиться с этим, то деланье карьера точно есть изменившееся местничество.
Да! Ныне не имеют уже прежних понятий о службе, грубых и простых, по которым недорослей записывали в службу, ибо дворянину должно служить. Зато заменилось это тем, что можно и не служить, даже не должно служить, если сделать карьера невозможно. Услышите ли вы ныне слова: «Он хорошо служит», то есть в том смысле, что он, кто бы это ни был, не думая о награде, о чине, верно, исправно, трудолюбиво, честно исполняет возложенную на него обязанность? Никогда! Хорошо служить значит ныне удачно служить, то есть скоро, ловко, быстро хватать награды, чины, отличия; чем легче это достается, тем выгоднее считается, и вот это-то и произвело слова: делать карьер.
Дамон служит в отдаленном армейском полку, исполняет свои обязанности, чист совестью, его любят начальники и товарищи. Что говорят о нем? Хвалят его, вы думаете? Нет!.. «Как странен Дамон! Порядочного рода, с хорошим состоянием, мог бы иметь прекрасный карьер – и работает, словно осел, в своем углу, где его никто не видит и не знает!»
Пафнутий, помещик *** губернии, служил в Петербурге, но оставил Петербург, определился на незначительное место в своей губернии, служит там, делает добро, сколько может, управляя в то же время, как добрый помещик, своими крестьянами. «Не понимаю Пафнутья! – кричит Перушкин, – мы служили вместе; ему открывался прекраснейший карьер, а он затесался в свою глушь!»
Филофей, молодой бездельник с гибкою спиною, медным лбом, шаркающими ногами, втерся в милость к бестолковому старику-начальнику: что год, то чин, награда, спасибо. «Завидная участь Филофея! Что за удача, что за успех!» – «Но что же в нем завидного?» – «Как что! Почти ничего не делает; вся обязанность – читать газеты глухому старику, и какой карьер!» – «Тем ничтожнее и презрительнее Филофей, что берет даром», – говорите вы, – и на вас смотрят с удивлением!
«Брошу N.N. Что за радость служить у него? Дела пропасть, работы тьма!» – «Тем лучше; вы молоды, потрудитесь; помните, что вы исполняете тем обязанность вашу». – «Покорно вас благодарю; но что за карьер мне от этого исполнения обязанности?»
Все сии анекдоты дают читателю понятие о том, что значит карьер. Какие же следствия таких мнений? Что встарь, то и ныне: как прежде недоросли старались записаться в сержанты гвардии с колыбели, потом служили для вида несколько месяцев и выходили в отставку офицерами, то и ныне. Думают не о том, чтобы по долгу гражданина и честного человека службою выполнить обязанность сына отечества и члена общества,– нет! Идут б службу, чтобы сделать карьер. Прапорщик бесится, что при производстве забыли его; ротмистр, – что товарищу дали крест, а ему не дали; мальчик, едва умеющий написать пять строчек, негодует, что награда за этот год ему не досталась, и грозит бросить службы. И так далее, и так далее, от мальчика до старика, от канцеляриста до… до чего бы? Ну, хоть до титулярного советника!.. А долг, обязанность, отечество, чувство чести, заслуги?.. Делатели карьеров! Слыхали ль вы об этом? Понимаете ли высокое чувство награды совести, уверенности быть полезным, сладости бескорыстно трудиться, для блага отечества и счастия соотчичей?
Здесь открывается новое сходство карьерства с местничеством. Мы смеемся, читая, что такой-то