— Вы правы… Я вообще считаю, что женской измены не существует. Это либо месть за мужское предательство, либо новая любовь.
— Как прекрасно, что вы меня понимаете… Вы не замужем?
— Нет.
— И слава богу! Вы такая молоденькая, вам нет еще и двадцати пяти, наверное?
— Спасибо, мне двадцать шесть.
— Я вообще считаю, что нужно запретить женщинам выходить замуж раньше тридцати. Вот я выскочила в восемнадцать – и к чему это привело? Зинченко притащил домой шалаву прямо на нашу годовщину свадьбы! Вы представляете, какой он свинья?
— Не может быть! — Света сочувственно прижала руки к груди. — Вот же скотина… А вы что? Остались после этого с ним?
— Честно вам признаюсь, что я осталась не с ним, а с положением и статусом, который имела. Ах, не знаю, правильно ли я поступила. Променять жизнь на побрякушки. Думаете, я не знала о его похождениях? В тот день я специально приехала домой пораньше, чтобы застукать его с поличным.
— Понимаю, — кивнула Света и протянула руку к столику, где лежала пачка “Philip Morris”. — Вы позволите?
— Конечно, угощайтесь…
Ого… Света еще и курит? И сигаретки выбрала дефицитные. Это были единственные сигареты в СССР в пластмассовой пачке, а не в картонных, привычных нам коробках. Будто в портсигаре. Неизвестно, как они сюда просочились из Америки. Может, с фарцой, а может, были из личных запасов актрисы, что образовались после загранпоездок.
Ожегова взяла сигарету и прикурила при помощи зажигалки, что лежала на столе.
Умело затянулась и откинулась на стуле.
— И что же было дальше? — в голосе Светы уже звучали дружеские нотки, будто она разговаривала со старой приятельницей о проблемах вечных: все мужики козлы; себя надо любить и ценить; хочу, но не знаю чего и другие архиважные женские темы.
— А я ее за гриву и в подъезд выкинула! Зинченко даже не вякнул. Стоял только глазками поросячьими хлопал.
— Ну ты даешь! Молодец. Ничего, что я на “ты” к тебе? Меня, кстати, Света зовут.
— Галя, — улыбнулась “ведьма”. — Давно на “ты” пора. Ну так вот… Я, значит, изображаю горем убитую верную супружницу. Даже слезу выдавила, жить или не жить, вот в чем вопрос и все такое. Прижала козла к ногтю, и целый год он у меня как шелковый ходил. Даже когда шубу мою украли, — Зинченко перешла на шепот. — Он заявлять никак не хотел, чтобы лишнего чего не всплыло. А я назло вызвала милицию, и он возражать мне не посмел. Хотя шуба эта мне даром не была нужна. Такой цвет норки нынче в Европе уже не моден. Сейчас голубая в цене. Ну, это не важно. В общем, я выкинула эту училку и, как полагается, расцарапала лицо благоверному. Не слишком так усердствуя, больше для виду, сами знаете, как у нас в партии относятся к семейным неурядицам. За скандалы и разводы могут и попросить, видите ли, облик моральный люди теряют. Во всем мире развод это нормально, а у нас — будто преступление.
— Учительницу? — Света даже оглянулась украдкой на дверь, знала что я все слышал.
Я весь обратился в слух. Так хотел задать парочку наводящих вопросиков. Даже не наводящих, а прямо в лоб. Но не хотел порушить Светину игру. Она тянула за нужные струны, и музыка лилась именно та, которая нам и нужна была.
— Да училкой она обычной была, мужу все пришлось про нее выложить.
— Интересно…
— Вот и я говорю, что интересно, за такие шашни ее бы сразу с работы поперли.
— А как звали ее, ты не помнишь?
— Нет конечно, да я и не спрашивала…
Тут я уже не выдержал, постучал и вошел будто бы случайно:
– Светлана Валерьевна, с режиссером я поговрил. Можем ехать. И вот еще что. Возьмите фотографию убитой. Все забываю вам отдать. Я достал из кармана фото Соболевой.
Портреты всех задушенных женщин я перефотографировал и раздал всем участникам группы Горохова. Один экземпляр носил всегда с собой. Я протянул фото так, чтобы актриса его непременно увидела.
– Постойте! – выдохнула она. – Эту девушку убили?
– Да, – ответил я. – А вы ее знали?
— Это та самая малолетняя сука. О господи! Есть бог на белом свете, хоть я и атеистка, но он есть.
– Так я не понял? – играл я Петрушку. – Галина Павловна, кем вам приходилась убитая?
– Шалава она - вот кто! я Свете уже рассказала про нее.
– Так все-таки у вашего мужа была связь на стороне? – я въедливо уставился на Зинченко. – И между прочим, его любовницу задушили. Вспомните, Галина Павловна, ваш супруг ничего не рассказывал про ее гибель?
— Вы думаете, это он убил? Нет, он ничего такого не говорил… Только все, что я вам рассказала — под протокол не повторю. Даже не просите.
— Договорились, — Света встала, — До свидания, Галя, удачи тебе с новым избранником.
— Спасибо, Светик.
***
Мы сели в машину, а я до сих пор был под впечатлением, как Света профессионально сработала. Как мастерски она выудила нужную информацию. Я бы так не смог. Нет, жулика, конечно, расколоть или разговорить – это я спец. Но вот по-женски потрещать — это мне совсем не по силам. В первый раз я убедился, что отличным оперативником может быть и женщина. Вот черт! Теперь я тоже феминист?
— Не думал, что ты куришь, — сказал я Свете, выруливая на дорогу.
— А я и не курю. Пришлось подыграть. Прием такой есть в психологии. Чтобы добиться расположения собеседника, нужно повторять за ним все то, что он делает. Это сближает, помогает спроецировать свое эго на собеседника. И оппонент уже не кажется таким чужим и незнакомым. Ведь для большинства людей самый дорогой для них человек — это он сам.
— Ага. Я, честно, в шоке. Со мной актриса наотрез отказалась разговаривать, а тебе сразу все выложила.
— Часто люди не хотят диалога. Они хотят просто говорить. Умение слушать — лучше любых вопросов добывает интересующую информацию. Нужно просто смотреть собеседнику в глаза, слушать и ни в коем случае не отвлекаться на посторонние мысли. Это всегда работает, особенно если приправить настроение хорошей выпивкой.
— А ты опасный человек, — улыбнулся я. — Не хотел бы я с тобой выпивать…
— Это приглашение?
— Это шутка…
— Жаль, что шутка. К тому же не очень смешная. А я город хотела посмотреть. Сижу целыми днями в кабинете, ничего не вижу. Не знаешь, кто бы мог мне его показать?
— Да тут смотреть-то особо нечего, — замялся я. — Только вот музей “Истории КПСС”, но он тебя вряд ли заинтересует, еще есть “Краеведческий”, но там, кроме костей мамонта и черно-белых фотографий становления Новоульяновска, смотреть нечего. А все остальное стандартно для провинции. Несколько ресторанов и кинотеатров.
— Поехали в ресторан.
— Вообще-то у меня есть девушка.
— Да я ж не претендую, — в глазах Светы блеснули озорные огоньки. — Мне нравятся мужчины постарше. А тебе сколько? Двадцать-двадцать два?
— Восемнадцать, — тихо проговорил я, впервые в жизни смущаясь своего возраста.
— Сколько?!
Глава 15
Чтобы не ударить в грязь лицом и не выглядеть занудой перед Ожеговой, пришлось согласиться на ресторан. Я, конечно же, не хотел провести вечер с красивой, приятной и образованной девушкой. Бесспорно, это вынужденный поступок. Ради общего дела.
Проглотив наживку из таких мыслей, моя совесть вроде успокоилась и перестала тыкать меня носом в образ Сони, периодически вытаскивая его из моей памяти. Соня из моих мыслей больше не смотрела на меня с укором, вроде поверила, что мы пришли сюда, чтобы обсудить важные детали по делу и выдвинуть новые версии. Ну и наладить контакт, для оптимизации делового взаимодействия, так сказать.
До “Октября” езды было пару минут. Припарковался я у самого крыльца – как будто нам персонально кто оставил местечко для “Волги”. Мы поднялись по ступенькам и встретились с неизменным пороговым генералом, что стоял на посту стража дверей ресторана. Не успел я раскрыть рот, как швейцар учтиво чуть поклонился и открыл перед нами дверь:
— Здравствуйте, вы как всегда к Гоше?
— Да, — я пропустил вперед Свету.
— Проходите, пожалуйста, приятного вечера.
Мы вошли внутрь, а Света, оглянувшись, с удивлением спросила:
— Тебя знает швейцар?
— По работе бывал здесь несколько раз, — отмахнулся я, не желая прослыть перед Ожеговой подпольным мажорчиком.
Света скептически улыбнулась, кажется, она не поверила. Такую обмануть тяжело. Мозги у нее заряжены на все сто. Не думал, что в советское время так квалифицированно подготавливали психологов. Галину Павловну она, как ребенка развела. Быть может, дело не в качестве образования, а в природной жилке, таланте.
Большинство мужиков почему-то боятся умных и одновременно красивых женщин. У них сразу агрессия врубается или глухая оборона. Инстинкт подсказывает им, что женщина может занять главенствующее положение в “стае” и подвинуть их эго на задворки. Но мне по барабану, а даже, скорее, наоборот. Если женщина умная — я считаю это большим бонусом к ее сексуальности.
Мы прошли в зал. Хоть и будний день, но народу, как всегда, тьма.
— И куда мы сядем? — растерянно проговорила Света, оглядев помещение с приглушенным светом.
— Сейчас договорюсь. Подожди меня здесь, пожалуйста, — лавируя между столами, я направился к именному диванчику Гоши. Катала, как всегда, сидел в темном углу. Грустно жевал шашлык и глазел в никуда. Увидев меня, он вдруг оживился. На хмуром лице промелькнула радость, которую он тутже тщательно скрыл. Встал ко мне навстречу и протянул руку:
— Привет, Курсант, какими судьбами? Есть новости?
— К сожалению, особых новостей нет. Я так… Заскочил перекусить и немного отдохнуть. Можешь столик организовать?
— Конечно, — глаза Гоши потухли, он наделся, что я пришел по делу. — Ты один?
— Нас двое.
— Горохова в свет вывел?
— Он не в моем вкусе, я с девушкой, — я не стал вдаваться в подробности и сообщать Гоше, что Света сотрудник милиции.
— Ого, — одобрительно закивал Гоша. — Давно пора.
— Мы друзья, это не совсем то, что ты подумал.