— Она не знает, а ты знаешь? — насторожился Рябов.
— Не забывай, что на мне вся безопасность, — усмехнулся Геня.
Видно было, что он принимает решение.
— В общем, куда и что еще — не наше с тобой дело, но миллиона четыре, а иногда и пять он передавал фирме, вполне солидной с виду, но довольно… как бы сказать… интересной…
— За что переводил? Крышевали?
— Говорю же: безопасность — мое дело, и помощь мне не нужна! — отрезал Геня. — Нет, не крышевали, и, вообще, не знаю, за что он платил. Они обналичивали, а наличку отдавали мне.
— Обналичивали под процент?
— Ну конечно! — удивленно подтвердил Геня. — А как еще? Но мне причитающееся выдавали с точностью до сотенной бумажки…
— И ты их — Денису?
— И я их — Денису, — согласился Геня.
— А он — кому? — продолжил диалог Рябов.
Геня помолчал:
— Только догадываться могу… Но пока не скажу… Уточню… — посмотрел по сторонам и спросил: — Тебе куда надо-то?
6
Понедельник (первая половина дня)
А надо было Рябову на встречи. Точнее, на одну встречу, куда приглашены были сразу трое. Трое из того списка, который нашелся в столе Доброхотова: две девушки и парень по имени Артем. Известие о смерти Дениса Матвеевича все трое восприняли с уместными реакциями и печалью, но вопрос о том, чем занимались они под руководством Доброхотова, вызвал странную реакцию: все трое начали выяснять, кто он, Рябов, такой, чтобы спрашивать, и пояснения их, кажется, не устраивали.
Потом Артем начал отвечать, но каждый раз перед тем, как ответить, он смотрел на Надю, девушку, с которой пришел, то ли прося подтвердить его слова, то ли испрашивая ее согласия на откровенность. Впрочем, назвать откровенными его ответы было невозможно.
Вдруг вторая девушка, сидевшая молча и сосредоточенно глядевшая на Рябова, всплеснула руками:
— А я тебя вспомнила! Ты ведь у Дениса был аспирантом, верно? А я — Люда! Не помнишь?
Она повернулась к своим спутникам и пояснила:
— Вы тогда еще в школе учились, а я уже на первом курсе была. А этого Рябова все девки любили, а он только Нинку Доброхотову.
И как ни в чем не бывало вернулась взглядом к Рябову:
— Как она-то после…
Странно, но Рябову воспоминания Люды дали возможность повернуть разговор в удобную сторону:
— Раз уж ты меня вспомнила, то, вероятно, помнишь и мой внезапный отъезд…
Люда кивнула.
— …и поймешь, что я не мог просто так бросить Дениса Матвеевича. После отъезда я хотел финансировать его исследования, но он все время просил не спешить, говоря, что время для крупных вложений еще не пришло… — Рябов сделал паузу, закурил, потом продолжил: — Ну, а сейчас в некотором роде произошло изменение, и я изучаю возможности спонсирования с целью продолжения начатого.
— И много хочешь… то есть хотите… спонсировать? — проявила интерес Надя, до того времени молчавшая.
Рябов ответил после паузы, неотрывно глядя ей в глаза:
— Размеры, как вы понимаете, определяются интересами. Вот я и хочу понять, насколько мне это интересно.
Девушка спокойно встретила его взгляд и, тоже выдержав паузу, ответила:
— Денис Матвеевич был человеком взглядов широких во всех отношениях, и фантазия у него была очень богатая.
— Это вы о чем? — уточнил Рябов.
— О чем? — переспросила Надя. — Если вы у него учились, то помните, как он руководил научными исследованиями! Он ведь сначала никаких серьезных задач и не ставил, а просто велел нарабатывать материал.
— Вы имеете в виду, что направлений было много, и вы не о каждом из них знаете?
Надя кивнула, посмотрела на своих коллег и те тоже закивали.
— Ну, а приоритеты он как-то выделял?
— Он-то, конечно, выделял, — сказал Артем, — но перед нами не отчитывался.
— Понимаю, — кивнул Рябов, — ну, а о том, чем занимались вы, рассказать сможете?
Снова заговорила Надя:
— Ну, нам, например, нашей группе, — она прикоснулась к руке Артема, будто приглашая и его к разговору, — поначалу приходилось просто обходить дворы и расспрашивать о разных историях из прошлого.
— Ходили по Городу? — перебил Рябов.
— И по Городу, и по деревням, да вообще по области…
— У нас было человека четыре с Урала, так он их туда отправил! — вмешалась Люда.
— Да, да, да! — оживленно закивал Артем. — Мне потом они рассказывали, отчеты писали…
— А ты, получается, был у него типа бригадиром? — спросил Рябов.
— Ну, вроде того, — подтвердил Артем.
— Правильно я понимаю, что эти, назовем их полевыми, работы велись летом, в каникулы? — спросил Рябов.
Собеседники дружно закивали, а Надя сказала:
— Ну, типа того.
Так встреча и завершилась ничем.
Рябов не торопясь шагал по бульвару, когда заверещала мобила с местным номером, который ему дала Тамара.
— Алё, Виктор? Это Надя…
— Кто?
— Ну, Надя! Мы сейчас с вами в кафе разговаривали…
— А-а-а-а… Что случилось, Надя?
— Ничего… Поговорить надо!
— Ну хорошо, возвращайся в кафе.
— Не пойду в кафе, я за вами следом иду…
Они шли по улице, когда женщина сказала, не скрывая злости:
— Ты, если что, Людку поменьше слушай, врать она будет!
— А она… — начал Рябов.
— Погоди, не сбивай, — попросила Надя. — Она от него что-то требовала, и он ее выгнал.
— Не она ушла, а он выгнал? — уточнил Рябов.
— Он, он! — подтвердила Надя.
И снова махнула рукой, увидев, что Рябов хочет спросить.
— Ты погоди, а то я собьюсь. Он ее выгнал, как раз когда мы устроили «охоту на золото»…
— Чего? — не удержался Рябов? — Какую еще «охоту»?
— Ну, ты же знаешь, что разных историй о том, как и что тут было в Гражданскую, полным-полно, — охотно ответила Надя. — Вот Доброхотов и предложил собрать все-все-все, что об этом говорят в деревнях…
— В деревнях? — снова перебил Рябов. — А почему только в деревнях?
— А он говорил, что в городах сейчас сознание поломано и засорено теликом да Интернетом, поэтому перестает быть самостоятельным. В городах больше повторяют услышанное, чем сами думают, понимаешь?
У Нади даже голос стал поучающим, безапелляционным, и Рябов улыбнулся:
— Понимаю.
— Ну вот! И мы много чего собрали за то лето, и собирали все, чтобы проводить семинары, а тут эта…
— Ей-то чем поиски помешали?
— Ну… — Надя замялась. — Она говорила типа… Ну, не она говорила, про нее говорили, что она с какой-то… группой общается…
— Что за «группа»? — насторожился Рябов.
— Ну, будто какие-то… ну, типа уголовники, но не уголовники…
Надя явно не знала, как сказать о том, что считала важным.
— Так, Надя, давай спокойно разберемся, — предложил Рябов. — Кто они такие, эти ее знакомые, нам сейчас неинтересно. А интересно нам, чего они хотели от Дениса Матвеевича и как им в этом помогала Люда, так?
— Ой, я тут не помощница! — почти вскрикнула Надя. — Я все это только слышала, да и то не вспомню, от кого слух шел…
Судя по ее голосу и движениям, она почему-то закрылась, и закрылась наглухо, понял Рябов. Ну что же… Как говорится, каждому овощу — свое время…
— Ладно, — сказал Рябов вслух. — Телефон мой ты знаешь, надумаешь — звони! У меня еще много важных встреч сегодня.
Встреча, на которую он шел сейчас, в самом деле была весьма важна.
С юристом Алексеем Романовичем Уланиным Рябов познакомился практически в самом начале своей новой карьеры, и с тех пор предпочитал работать с ним. Главное качество, за которое Рябов его ценил, — деловитость. Уланин если брался за работу, то посвящал ей по двадцать пять часов в сутки! Но мог спокойно и без объяснений отказаться от выгодного предложения, если сомневался в чем-то. Вторым важным качеством была деликатность, столь непопулярная по нынешним временам. Не сохранение тайны, предписанное законами и традициями адвокатского корпуса, а именно деликатность, когда ни одна мелочь, которая может задеть клиента, не станет достоянием общественности.
Рябов позвонил ему сразу же, как только остался в доме один после ареста Нины и ухода Тамары. Изложил суть, ответил на все вопросы, и после короткой паузы Уланин попрощался, обещав перезвонить сразу же, как только прояснится ситуация. К удивлению Рябова, перезвонил он уже через несколько часов, ранним утром, и сообщил, что готов вылететь в Город, а уж там от звонится по готовности. Поэтому, услышав приглашение на встречу, Рябов уже не удивлялся, а радовался, понимая, что без повода Уланин встречаться не стал бы.
И вот сейчас в пустынном ресторане Уланин, не торопясь и довольно подробно, рассказывал о том, что уже успел сделать, ничуть не смущаясь тем, что параллельно он еще и поглощает пищу.
— Кулябкин на встречу согласился сразу, вел себя весьма конструктивно. У меня создалось впечатление, что перед этим он побывал в каком-то высоком кабинете и получил нагоняй. Скорее он просто исполнитель, который ничего не решает. К моей просьбе о свидании с клиенткой отнесся так, будто и сам этого давно уже хотел…
— Как она? — не выдержал Рябов.
Уланин помолчал, усмехнулся:
— У меня создалось впечатление, что Нина Денисовна вполне обошлась бы и без меня. Во всяком случае, тактические решения у нее были готовы. Конечно, я их исполню, и это мне поможет.
Проговорив это, собеседник Рябова сказал «извините» и сразу же отправил в рот все, что успел заботливо уложить на вилку. Тщательно прожевал, запил минералкой и обратился к Рябову:
— Теперь о деле госпожи Доброхотовой предметно. В негативе у нас заявление медсестры, которая якобы видела, как Нина Денисовна что-то вливала в емкость для капельницы… не знаю, как это все у них называется…
— Да не важно, — отмахнулся Рябов. — Суть!
— Суть в том, что в ее заявлении названы еще несколько человек, которые будто бы тоже все это видели, и этих людей необходимо опросить.
— И это затянется надолго? — не снижал степень беспокойства Рябов.
— Мне сказано, что никто не намерен затягивать, но сейчас лето, пора отпусков, так что не все зависит от прокуратуры. Медсестру, например, вызвать не удастся, поскольку она уехала в отпуск…